Вечная любовь

Авриль кивнула и опустила глаза. Какое-то время был слышен лишь шум ветра в кронах деревьев.
— Но это совсем не обязательно, — прошептала Селина. — Ты еще так молода. — Она склонилась к ней поближе и взяла за руку. — Ты однажды сказала мне, что, если бы встретила любовь, вцепилась бы в нее обеими руками и ни за что не выпустила бы. — Она посмотрела в ту сторону двора, где стоял ее муж, и в глазах ее засветилась нежность… — И это очень правильная мысль.
— Я помню, — после недолгой паузы ответила Авриль. пожимая руку Селины. — Но я… я не могу себе представить, чтобы кто-то сумел занять место Жерара в моем сердце. Долгое время я думала, что буду счастлива уже тем, что останусь в нашем замке и сохраню там все, как было. Что я… смогу каким-то образом сохранить Жерара. Я всегда верила; что для каждой женщины существует только один мужчина… и Бог уже ниспослал мне моего. Недолгий, но восхитительный период времени у меня была любовь, какую не всем дано познать. Я не настолько алчна и эгоистична, чтобы ждать, что Он ниспошлет мне здесь, на земле, еще одну.
— Я единственная незамужняя среди вас, — вступила в разговор Жозетт, — и не смею претендовать на то, что понимаю больше, но не думаю, что Бог настолько скуп на любовь.
Свободной рукой Авриль благодарно погладила руку милой Жозетт и улыбнулась ей:
— Вы обе так добры ко мне! Мне действительно очень повезло, что у меня есть такие подруги. В самом деле я счастлива. У меня есть все вы и Жизель, а вернувшись в Бретань, я снова окажусь среди двоюродных братьев, сестер и остальных родственников. Чего еще может желать женщина? Какой еще любви мне нужно? Я…
Внезапно перед ее мысленным взором мелькнул образ незнакомца из последнего сна.
Она никому не рассказывала о страстных видениях, которые тревожили ее по ночам, даже Селине и Жозетт.
— Я… думаю, нам пора ехать, — завершила она неловко. — Посмотрите, как высоко уже взошло солнце.
Гастон, похоже, закончил наставлять своих людей и направлялся к ним через двор. Дети побежали к нему навстречу, Жизель опередила маленького Сорена. Гастон подхватил ее на руки и подбросил высоко над головой, отчего она в восторге завизжала.
— Ну-ка скажи, кто твой любимый дядя, малышка? — Он прижал ее к груди.
Девчушка сомкнула пухлые ручонки у него на шее.
— Дядюшка. Гастон! — закричала она.
— А теперь Сорена! — потребовал ее черноволосый кузен, поднимая ручки над головой. Личико двухгодовалого малыша выражало откровенную обиду оттого, что такое внимание уделялось его кузине.
— Надеюсь, это у него пройдет, — вздохнула Селина. — Сейчас он настоящий маленький тиран.
— Интересно, от кого он унаследовал эту черту? — улыбнулась Авриль и встала, намереваясь избавить деверя от необходимости делать выбор между детьми.
— А теперь Сорена! — повторил малыш, топая маленькой ножкой.
Гастон наклонился и поднял его, а Авриль взяла на руки дочь. Жизель, хохоча, стала играть с локоном матери:
— Мамочка, ты привезешь мне хорошенького волчика?
— Да, любовь моя. — Авриль крепко прижала девочку к груди. — О, как я буду по тебе скучать!
— А волчик? — переспросила Жизель, озадаченно глядя на мать.
Авриль улыбнулась:
— Это Жизель так называет волчок. — Она потерлась носом о носик дочурки. — Конечно, мама привезет тебе хорошенький волчок, Жизель. Ты помнишь, куда мама едет?
— К подруге.
— Правильно. Я еду навестить подругу, которая выходит замуж в большом городе возле моря. Помнишь? Жизель энергично кивнула.
— А через десять дней — когда ты съешь последний пирожок с изюмом — я вернусь. И мы отправимся в наш новый дом в Бретани.
— Где мамочка жила, когда была маленькой девочкой?
— Правильно. Где мама жила, когда была маленькой девочкой. Но пока я буду в отъезде, ты можешь выполнить мою просьбу? Пообещай мне во всем, во всем слушаться тетю Селину и дядю Гастона.
— Обещаю! — Жизель стала чмокать мать в щеки и нос. Наконец все направились к экипажу, но Авриль не знала еще, какую боль ей предстоит испытать через несколько мгновений, когда она будет целовать дочь в последний раз и передавать ее на руки Селине.
— Я скоро вернусь, моя крошка. Я тебя люблю!..
— И я тебя люблю, мамочка. — Пока Гастон помогал Авриль и Жозетт взобраться в экипаж, девчушка, растопырив пальчики, махала ручкой.
Хлестнув вожжами, кучер тронул лошадей. Заскрипели колеса, зацокали копыта, и карета, миновав ворота замка, выехала на подвесной мост, перекинутый через ров. Машущие руками и выкрикивающие пожелания доброго пути родственники остались позади.
— Вот мы и отбыли, — прошептала Жозетт.
— Ты кажется, встревожена? Тебя беспокоит, что нас сопровождает столько стражников, Жозетт?
— Нет, я… Это, наверное, просто потому, что я неважно спала. Ты… — Она запнулась. — Ты заметила, какой странный туман был сегодня ночью вокруг замка?
Авриль почувствовала легкое покалывание в затылке и отвела взгляд. Он упал на часовню в глубине леса, сиявшую в ореоле восходящего солнца.
— Да.
— Заметила? А остальные даже не поняли, о чем я говорю, когда утром им об этом рассказала. Я подумала, может, здесь, в Артуа, такое не редкость? Этот туман просочился сквозь ставни прямо в мою комнату и… — она закашлялась, — разбудил меня. Я потом так и не смогла больше уснуть.
— Наверняка это просто причуды погоды. — Авриль снова повернулась к подруге. — Беспокоиться совершенно не о чем, Жозетт. Нам ничто не грозит. Мы же едем не в Барселону, не в Марсель или какое-нибудь другое дикое место. — Она ободряюще улыбнулась. — Мы едем в Антверпен.
 
Глава 3
— Морван, — беззаботно сказала Авриль, подозвав командира стражи, сопровождавшей их с Жозетт в Антверпен, — думаю, пора отправить кого-нибудь со всем этим добром в замок барона Понтье. Не таскать же покупки за собой!
— Да, миледи. — Темноволосый воин подошел и принял из рук Авриль миниатюрный Ноев ковчег, стараясь не уронить фигурок, лент, ожерелий из нежно-голубых бусинок и пушистого игрушечного ягненка, которыми и без того уже были заняты его руки. С мучительным вздохом он передал это последнее приобретение одному из своих людей.
Авриль подавила улыбку, опасаясь, как бы их с Жозетт не разобрало от смеха при виде выражения его лица. Сегодня у шести закаленных в боях гвардейцев, которых Гастон отрядил сопровождать женщин в путешествии на север, были весьма необычные заботы.
Караул прекрасно справился со своей задачей — доставить подопечных в Антверпен целыми и невредимыми. Они прибыли к месту назначения раньше всех других гостей. И когда Жозетт услышала, что в городе как раз проходит ярмарка, она уговорила Авриль побродить по ярмарочным рядам и полюбоваться товарами.
Они шли по улицам, запруженным людьми, послеполуденный воздух оглашали голоса купцов, говоривших на французском и итальянском, арабском и русском, местном фламандском и еще полудюжине языков, даже названия которых были Авриль неизвестны. Дворцовые слуги отчаянно торговались с негоциантами из-за цен на посуду, лимоны, персидские шелка. Слуги чертыхались, отгоняя бродячих собак, вертевшихся под ногами. Богато одетые члены гильдий и капитаны кораблей толковали о дрессированных медведях, борцовских состязаниях, предсказателях судьбы и мелькавших повсюду карманных воришках. Жозетт приходилось почти кричать, чтобы быть услышанной в этом гаме.
— Тебе полезно поразвлечься! — радостно воскликнула она, подхватив Авриль под локоть.
— О да! Да, мне это полезно. — Авриль так же радостно улыбнулась подруге. Она уже и не помнила, когда проводила день вот так, беззаботно разглядывая головные уборы и душистое мыло, пробуя пироги с разными начинками, которые разносили коробейники, нюхая экзотические духи. Они с Жозетт решились даже испытать на себе мастерство цирюльника, орудовавшего раскаленными чугунными щипцами для завивки волос и втиравшего в волосы какие-то редкие благовония с пряными ароматами. Вдыхая их, Авриль невольно улыбалась.