Наемник

Для этого пришлось укрыться в воде вместе с заряженным ружьем. Его механика не боялась воды, Клаус это знал.
Байкеры протопали прямо над головой Клауса, он насчитал двенадцать человек. Когда прошел последний, Клаус осторожно выбрался на берег.
Хорошо зная каждую тропку, он быстро пошел к дому. План его был таков: подождать, пока байкеры окажутся на освещенном пространстве, и открыть огонь из-за угла сарая.
Перемахнув через невысокую ограду, Клаус оказался на мощенном ракушечником дворе, прошел к сараю и оглянулся. Байкеры выбирались на причал.
«Должно быть, жалеют, что устроили такой переход», – подумал он и, встав на одно колено, поднял ружье. Прицелившись в неясно очерченные силуэты, Клаус поводил стволом, однако выделить вожака ему не удалось. Было еще слишком далеко.
Между тем выбравшиеся на сухое место байкеры посовещались и двинулись к дому.
Раздался первый выстрел, до Клауса донесся звон разбитого стекла – стреляли по окну. Затем выстрелили несколько человек сразу, и с крыши посыпалась разбитая черепица.
«Мой старый бедный дом», – подумал Клаус. Не прекращая пальбы, байкеры вышли на освещенный участок, и Клаус открыл ответный огонь.
Три заряда картечи, один за другим, врезались в ряды нападавших и выкосили едва ли не половину людей. Послышались вопли раненых, байкеры после секундного замешательства начали беспорядочно стрелять во все стороны. Наконец их вожак отдал приказ, чтобы все, кто еще мог двигаться, окружали дом.
Бандиты разделились на две группы – в три и четыре человека – и стали обходить постройки с обеих сторон. Вожак и несколько раненых, способных держать оружие, остались на месте, видимо, ожидая, когда дичь выгонят прямо на них.
Клаус прикинул, что обе группы выйдут навстречу друг другу как раз возле длинной стены дома. И он поздравил себя с тем, что пришлось иметь дело с такими кретинами.
Быстро обежав постройки, он первым оказался на тыльной стороне дома и спрятался в небольшую щель между домом и примыкавшей к нему бывшей мастерской отца.
Для того, что он задумал, это была наилучшая позиция, к тому же отсюда можно было забраться на крышу.
Клаус стоял в нише и внимательно прислушивался к ночным звукам.
Растревоженные выстрелами, на болоте проснулись кулики. Они перепархивали с кочки на кочку и переговаривались отрывистыми, щелкающими звуками.
Слева послышался шепот. До группы из трех человек оставалось метров семь, а до тех, что справа, было еще далеко. Но ждать дальше было неразумно. Клаус выставил дуло дробовика и, не глядя, выстрелил в дальнюю группу.
Видимо, их задел заряд дроби, потому что в ответ они открыли шквальный огонь.
Стреляли они точно. Слева сразу же послышались ругательства и стон раненого. Оставшиеся байкеры держались молодцом и бойко отвечали, не жалея патронов, пока их обоих не настигли пули.
Нащупав на стене металлические скобы, Клаус стал осторожно подниматься на крышу. Его перемещение маскировали крики раненых с одной и другой стороны. До них наконец дошло, что они стреляли друг в друга, и теперь оставшиеся в живых отчаянно ругались. – Хоря убили! Суки вы! Хоря убили!
– А вы Ланшера и Рубика – козлы!
Между тем Клаус поднялся на крышу мастерской и, перебравшись на сарай, спокойно спустился в том месте, откуда стрелял в первый раз.
Вскоре на освещенный пятачок выбежал один из бандитов.
– Курц! Что будем делать? Звони Квакеру, пусть пришлет катер.
– Я сам знаю, но телефон у меня на байке остался.
– Да ты совсем дурак, Курц! Надо было этого солдата еще раньше пристрелить, а ты…
Курц не дал критику договорить, срезав его одиночным выстрелом.
«Очень хорошо», – подумал Клаус. Такое развитие событий его устраивало. Теперь ходячих среди бандитов оставалось только двое – Курц и один из четверки.
– Бизон! Доумэн! Барсук! – срывающимся голосом закричал Курц. – Кто остался, выходи – сматываться будем!
Однако уцелевшему байкеру совсем не хотелось попасть под горячую руку босса.
Прокравшись позади построек, он, громко хлюпая по грязи, побежал к мотоциклам прямо через болото. Клаус подумал было его перехватить, но потом вспомнил про две опасные канавы. Если о них не знать, то живым из болота не выйти.
Наконец из темноты послышались отчаянные ругательства, потом плеск воды, барахтанье, сдавленный крик и – тишина.
«Не нужно было дрыгать ногами – там же водоросли…» – Клаус знал, что, попадая в такие ямы, надо действовать только руками, иначе ты обречен. Видимо, байкер об этом даже не догадывался.
– Солдат, выходи! Выходи – договоримся! – неожиданно предложил Курц. Он понял, что остался один. Лежавшие у его ног раненые были не в счет.
– О чем нам договариваться? – крикнул из-за угла Клаус. – Или ты еще претендуешь на свои сто кредитов?
– Да нет, забудем об этом. Я вижу, ты крутой парень, а такие люди мне нужны.
– Поздно договариваться, – ответил Клаус.
Услышав такой ответ, Курц стал медленно отступать к причалу.
– Не бросай нас, Курц! Не бросай! – завопил один из раненых. – Ку-урц!
Однако вожак уже не обращал на своих раненых товарищей никакого внимания, беспокоясь только о собственной шкуре.
Курц продолжал пятиться, но Клаус не спешил. Он знал, что бежать Курцу некуда. Если он прыгнет в воду и поплывет к байкам, догнать его по берегу будет просто.
– Не уходи, Курц! – отчаянно заверещал раненый и, поднявшись, из последних сил выстрелил в своего вожака. Казалось, Курц не заметил попавшей в него пули. Развернувшись, он побежал к каналу.
Раненый выстрелил еще два раза, и последняя пуля ударила Курцу в спину. По инерции он пробежал еще несколько шагов, а затем свалился в канал.
 
11
 
Шериф Базер спал и видел сон, как его назначают начальником полицейского участка в Гринсвилле, самом престижном районе Эль-Гео.
Жалованье – семьдесят тысяч в год, высокая пенсия и автоматически присваиваемый титул почетного гражданина города манили на это место очень многих заслуженных полицейских. Однако только у него, шерифа Герберта Базера, был такой покровитель, как Солейн Гутиерос.
Это была красивая и деловая женщина, вдова Энрике Гутиероса, контролировавшего треть игорных заведений всего Эль-Гео и его пригородов.
Энрике убрали чисто и без шума. Со стороны все выглядело обычным несчастным случаем на канале, однако его безутешная вдова знала, откуда дует ветер.
В последовавшие за смертью Энрике два месяца в городе при разных обстоятельствах погибли несколько весьма состоятельных людей, и усиленная дележка наследства Энрике Гутиероса прекратилась.
Наступило недолгое затишье, после чего кто-то попытался похитить шестнадцатилетнюю дочь Солейн – Люцию. Завязалась пятиминутная перестрелка в центре города, телохранителям удалось отбиться, и Люция вернулась домой. А Солейн Гутиерос вскоре нанесла ответный удар – через два дня яхта помощника прокурора города взлетела на воздух вместе со всеми участниками ночной оргии.
Удар был нанесен в самую точку, и полиция перестала быть слепой и глухой, когда дело касалось проблем Солейн Гутиерос.
Вот с какой женщиной посчастливилось познакомиться шерифу Базеру, а помогла ему в этом случайность.
Как-то раз плавучая вилла мадам Гутиерос заплутала среди загородных каналов и едва не села на риф. Только своевременное вмешательство шерифа Базера помогло избежать неприятностей.
Базера пригласили на борт, и мадам Гутиерос лично выразила ему свою признательность. А вскоре вдова занялась расширением своего бизнеса в пригороде и вспомнила о седовласом шерифе. Он был недалек от пенсии и, конечно, мечтал перебраться в город.
Базер пригодился, Солейн поручала ему улаживать небольшие проблемы, с которыми порой сталкивалась в его районе. Он работал на совесть, и размеры его премий стали в несколько раз перекрывать основное жалованье.
В доме Базера появился заметный достаток. Он купил новую лодку на газовой турбине и стал захаживать к дорогим девочкам, оставляя жену коротать вечер наедине с телевизором.