Когда пожелаешь

«Будь собой, и твое желание исполнится». Слова преследовали его повсюду. «Не лети мотыльком на огонь».
Что в них волшебного…
Единственным его желанием была Далила, чтобы она любила его так же, как он ее. Безумно. Безгранично. Отчаянно. Именно так, как она хотела, чтобы любили ее.
Он любил ее, но у него даже не было возможности сказать ей об этом.
«Но я скажу», — вдруг решил Кристиан с удивительной ясностью и решимостью для человека, который слишком мало спал и выпил слишком много коньяка.
Во всяком случае, уж это он сделает. Он скажет ей, что любит ее, и никакие сомнения, старые вороны и глупые проклятия не остановят его.
  * * *  
В столовой городского особняка Далилы было шумно и празднично. Повсюду висели пестрые флажки, а в центре красовалась надпись «С днем рождения, Джейн». Сегодня малышке исполнилось шесть лет. На столе стояли остатки пирога, который кухарка испекла специально по этому случаю. Соседские дети в сопровождении своих нянь перемешались с подружками Джейн тех времен, когда ни она, ни Дэр, ни их тетя Эсмеральда еще не жили у Далилы. Все, кого Далила ожидала увидеть, были здесь. Все, кроме Блэкмура.
Не потому, конечно, что она его не пригласила. В ней теплилась какая-то необъяснимая надежда, что, несмотря на их суровое прощание прошлой ночью, он все же вернется. Если он вернется, это докажет… Далила точно не знала, но понимала: докажет что-то очень важное. Но этого не случится.
Она оттолкнула Кристиана, и он ушел, как раненный в лапу медведь. Можно не сомневаться, сейчас он уже нашел себе какую-нибудь хорошенькую райскую птичку, которая утешит его ущемленную гордость. «Именно так, — говорила Далила себе, — поступают мужчины вроде Блэкмура. А сильным женщинам это все равно». Она выбросит его из головы и будет жить, как жила. «Но, очевидно, — размышляла Далила, — я не такая сильная, как хотелось бы думать».
Она была достаточно умна, чтобы знать, какой негодяй Блэкмур, но недостаточно, чтобы не влюбиться в него. И не раз, а дважды. В первый раз наивной шестнадцатилетней девчонкой, а сейчас со всей страстью и силой зрелой женщины. И от этой любви, как оказалось, не так легко отказаться.
Несмотря на собственное мрачное настроение, Далила решила отметить день рождения Джейн наилучшим образом. И пока все шло отлично. Оставалось вручить Джейн главный подарок, после чего дети займутся играми. Может, ей даже удастся улучить момент, чтобы ее усталое лицо отдохнуло от не сходящей с него улыбки.
По ее сигналу Дэр вышел из комнаты и вскоре вернулся с огромным свертком, перевязанным розовой ленточкой. Все расступились, и Дэр поставил подарок на стол перед застывшей с широко раскрытыми глазами Джейн.
— Это тоже мне? — тихо спросила она, ошеломленная таким вниманием.
— Конечно, — ответила Далила. — Залезай на стул и развязывай ленту.
Джейн послушно забралась на мягкое сиденье и приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до ленты.
— А теперь закрой глаза, — сказала ей Далила, — и загадай что-нибудь очень приятное.
— И вы загадайте вместе со мной, — потребовала Джейн.
Далила рассмеялась.
— Хорошо. Загадываю… Загадываю… раз, два, три. — С этими словами Далила театральным жестом сорвала ленту и увидела…
Блэкмура.
Именно то, что она загадала. Не под розовой ленточкой, а стоящего в дверях, лениво опершись плечом о косяк. На его губах застыла знакомая кривоватая улыбка, но глаза открыто и тепло смотрели только на нее.
— Кукла, — завизжала Джейн, открыв наконец глаза. — Кукла, похожая на меня.
— Она действительно похожа на тебя, — согласилась Далила, заставляя себя переключить внимание на ребенка. — Как только я увидела ее, сразу поняла, что должна подарить ее тебе.
— Она будет моей сестрой, — воскликнула Джейн. — Мы сможем играть вместе.
Далила улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать девочку в лобик.
— Чудесно. С днем рождения, моя милая.
— Скажи спасибо, — напомнил Дэр, стоящий рядом с сестрой.
— Спасибо, — повторила Джейн. Потом с детской непосредственностью обхватила Далилу ручками за шею и сказала: — Я люблю вас, леди Мун.
— Я тоже тебя люблю, миленькая. А теперь, когда все подарки вручены, мы…
— Не все.
Это произнес Кристиан, выходя на середину комнаты.
— Добрый день, леди Мун, — с поклоном сказал он. — Здравствуйте, дети. — Он улыбнулся Джейн. — С днем рождения, Джейн. Это тебе.
Далила с изумлением увидела, что он дарит Джейн зеленую бутылочку.
— Но она не завернута, — сказала Джейн.
Дэр толкнул ее локтем.
— Джейн, нельзя…
— Все в порядке, — с улыбкой заверил его Кристиан. — Подарок завернут. Бутылочка и есть обертка, а подарок внутри.
С довольным видом Джейн вытащила пробку и вынула кожаный лоскуток. Дэр прочитал ей слова, написанные на нем, и девочка смущенно наморщила нос.
— Ты помнишь наш вчерашний разговор? — спросил ее Кристиан. Она кивнула, и Кристиан наклонился и прошептал что-то ей на ухо, чтобы никто не слышал.
«Его слова взбудоражили фантазию девочки», — подумала Далила, глядя, как просияло лицо Джейн.
— Правда? Все шесть сразу? — спросила она.
Кристиан выпрямился и кивнул.
— Все шесть. Если ты как следует захочешь.
— Я хочу, — сказала Джейн. — Она осторожно вложила кожаный лоскуток в бутылочку и плотно закрыла ее. — Я прямо сейчас положу ее под подушку, как вы сказали.
— Вот увидите, она ее потеряет, — заметил Дэр с уверенностью старшего брата, когда Джейн выбежала из комнаты. — Она все теряет.
Кристиан похлопал его по спине.
— Не беспокойся, Дэр. Это нельзя потерять, так же как купить или продать, — добавил он, почувствовав на себе взгляд Далилы. — Это можно только найти, и лишь тогда, когда ты захочешь открыть глаза, чтобы увидеть это. — Он оперся руками о пустой стул, на котором только что стояла Джейн. — Слово за вами, леди Мун.
Далила улыбнулась.
  * * *  
Залитая ярким солнцем и выходящая в сад комната совсем не походила на темный, строгий кабинет или элегантную гостиную. Каждая комната, можно сказать, соответствовала различным сторонам характера Далилы, и Кристиан любил их все — утонченную благородную даму, расчетливого предпринимателя и девушку, которая когда-то собирала маргаритки и бегала босиком по траве вместе с ним. У нее были все причины не доверять ему, но он надеялся, что сможет убедить ее в своей любви.
Кристиан не сел на обитый ситцем потертый стул, а она не предложила ему. Хотя было ясно, что это не тот разговор, который ведут стоя.
— По дороге сюда, — начал он, шагая взад-вперед между кадками с папоротниками, — я придумал по меньшей мере десяток способов, как сказать тебе то, что хочу сказать. Я мог бы польстить тебе и попытаться вскружить голову. Мог взывать к прошлому или играть раскаявшегося любовника, мог бы обратиться к твоему мягкому, доброму сердцу. Вместо этого я хочу тебе все сказать прямо, а ты можешь поступать, как пожелаешь.
Он остановился и повернулся к ней.
— Я люблю тебя, Далила. Я люблю тебя каждым вздохом, каждой жилкой моего тела. Не знаю, когда это началось, но это жжет меня и будет жечь вечно. Я люблю тебя.
— Я знаю, — сказала Далила.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— Как ты могла узнать об этом, когда я сам полностью осознал это только час назад?
— Я не сказала, что давно узнала это, — улыбкой ответила она.
— Когда же?
— Когда подняла голову и увидела тебя стоящим в дверях.
Кристиан запустил руки в волосы.
— Как же это доказало тебе, что я тебя люблю?
— Ты вернулся, — объяснила Далила и слегка улыбнулась. — Даже после того, как мы наслаждались любовью и после того, как я оттолкнула тебя и велела уйти. То, что ты вернулся, доказало, что я для тебя не очередная победа и не причуда или, хуже того, возможность отомстить за ту ночь в летнем домике. Это доказало мне, что ты так любишь меня, что попробуешь начать все снова.