Ангелы Опустошения

–  Ханьшань, где твоя тряпка?
–  Сушится на скале.
Тысячу лет назад Ханьшань писал стихи на утесах вроде вот этого, туманными днями вроде вот этого, а Шидэ подметал монастырскую кухню метлой и они посмеивались вместе, и Императорская Рать приходила издалека и исширока чтобы найти их а они лишь убегали, прятались, по трещинам и пещерам – Вдруг я вижу как Ханьшань появляется перед моим Окном показывает на восток, я смотрю, и там только Ручей Три Дурня в утренней дымке, смотрю обратно, Ханьшань исчез, опять смотрю что он мне показал, там только Ручей Три Дурня в утренней дымке.
Что еще?
 
13
 
Потом наступают долгие дневные грезы о том что я сделаю когда выберусь отсюда, из этой горновершинной западни. Просто дрейфовать и брести вниз по этой дороге, по 99-ке, поститься, мож только филе-миньон на горячих угольях как-нибудь вечерком на пересохшем дне реки, с хорошим винцом, а наутро дальше – в Сакраменто, Беркли, наверх к домику Бена Фейгана и перво-наперво прочесть это хайку:
Проехал стопом тысячу
    миль и принес
Тебе вина
– мож поспать у него на травке во дворе той же ночью, по крайней мере хоть одну ночь в гостинице Чайнатауна, одну долгую прогулку по всему Фриско, один большой китайский два больших китайских обеда, увидеть Коди, увидеть Мэла, поискать Боба Доннелли и остальных – кой-чего тут и там, подарок для Ма – к чему строить планы? Буду просто дрейфовать по дороге посматривая на неожиданные события и не стану останавливаться аж до Мехико.
 
14
 
У меня тут наверху есть книжка, признания бывших коммунистов которые бросили это дело как только признали его тоталитарную звериную сущность, «Божество, потерпевшее крах» [8] называется (включая один скучнейший О ужасно скучный отчет Андре Жида этого старого посмертного зануды)  – все что у меня есть, в смысле почитать – и я впадаю в депрессию при мысли о мире (О что это за мир, где дружбы перечеркивают вражду сердца, люди сражаются за то, за что можно сражаться, повсюду) мире всяких ГПУ и шпионов и диктаторов и чисток и полночных убийств и марихуанных революций с ружьями и бандами в пустыне – вдруг, просто настроившись на Америку через наблюдательское радио слушая как остальные парни треплются, я слышу счет футбольных матчей, разговор о таком-то-и-таком-то «Бо Пеллигрини!  – ну и кабан!! Я не разговариваю с мэрилендцами» – и хохмы и лаконичную задержку, я понимаю: «Америка свободна как этот свободный ветер, вон там, по-прежнему свободна, свободна так же как в те времена когда у этой границы не было имени чтобы называть вон то Канадой и по пятницам вечерами когда Канадские Рыбаки приезжают на старых машинах по старой дороге за каровым озером» (которое мне видно, огоньки по пятницам ночью, тогда сразу же приходят в голову их шляпы и снасти и блесны и лески) «вечерами в пятницу приходил лишь безымянный индеец, скагит, и стояло там лишь несколько бревенчатых фортов, да и тут внизу как-то так, и ветры обдували свободные ноги и свободные рога, и по-прежнему обдувают, но только свободные радиоволны, свободную молодую дичь которую Америка несет по радио, студентики, бесстрашные свободные мальчишки, за миллион миль от Сибири всё это и Америкэй пока еще старая добрая страна» —
Ибо вся опаленная головней тьма-скорбь мыслей о Россиях и заговорах поубивать души целых народов рассеивается когда просто слышишь: «Боже мой, счет уже 26:0 – так и не забили ничего всю дорогу» – «Совсем как „Все Звезды“» – «Эй, Эд ты когда спускаешься с поста?» – «Он сейчас правильный, он захочет сразу домой поехать» – «Может глянем на Ледниковый Национальный Парк» – «Поедем домой через Пустоши в Северной Дакоте» – «В смысле Черные Холмы» – «Я не разговариваю с сиракузянами» – «Кто-нибудь знает хорошую сказочку на сон грядущий?» – «Эй уже полдевятого, пора закругляться – 33 десять-семь до завтрашнего утра. Спокойной ночи» – «Хо! 32 десять-семь до завтра – Приятных снов» – «Ты сказал, что у тебя приемник Гонкхонк ловит?» – «Ну дак, слушай, хиньгья хиньгья хиньгья» – «Ладно харэ, спокойной ночи» —
И я знаю что Америка слишком огромна и народ ее слишком огромен чтобы его когда-нибудь низвели до нации рабов, и я могу поехать стопом по этой вот дороге и дальше в остаток лет своей жизни зная что если не считать пары потасовок в барах затеянных пьянчугами ни единый волос у меня на голове (а подстричься мне нужно) не пострадает от Тоталитарной жестокости —
Индейский скальп говорит так, и пророчество:
«С этих стен смех сбежит в мир, заражая мужеством согбенного в трудах пеона древности».
 
15
 
А я приемлю Будду, который сказал, что сказанное им ни правда ни неправда, а есть всего лишь одно истинное или хорошее что я слыхал и оно звонит в облачный колокол, могучий надмирской гонг – Он сказал: «Твое путешествие было долгим, беспредельным, ты пришел к этой дождевой капле называемой твоею жизнью, и называешь ее своей – мы замыслили чтобы ты дал себе зарок стать пробужденным – прозришь ли ты через миллион жизней сие Царственное Предостережение, это по-прежнему лишь дождевая капля в море и кто встревожен и что есть время – ? Этот Яркий Океан Бесконечности несет вдаль множество рыб, они возникают и исчезают искорками у тебя на озере, поимей в виду, но возьми и нырни в прямоугольное белое полыханье вот такой мысли: Тебе было задано пробудиться, это золотая вечность, каковое знание не принесет тебе земного добра ибо земля не мозг кости, хрустальный миф – встань пред лицом атомно-водородной истины, пробудитель, да не поддашься ты козням хлада иль жара, утешенья иль непокоя, не забывай, мотылек, о вечности – люби, паренек, повелитель, бесконечное разнообразие – будь одним из нас, Великих Знающих Без Знания, Великих Любящих За Пределами Любви, цельных сонмов и неисчислимых ангелов с обличьем или желаньем, сверхъестественных коридоров пыла – мы пылаем дабы удержать тебя в пробуждении – раскрой объятья объемли и мы ринемся к тебе, мы возложим серебряную встречную марку золотых рук на твое млечное укрытое чело, чтобы ты оледенел в любви навеки – Верь! и ты будешь жить вечно – Верь, что ты жил вечно – пересиль твердыни и покаянье темной отъединенной страдающей жизни на земле, в жизни есть далеко не только земля, есть Свет Везде, взгляни» —
В этих странных словах что я слышу каждую ночь, во многих других словах, разновидности и нити реченья изливающегося из того вечнозаботливого богатого —
Поверьте мне на слово, что-то из этого выйдет, и на нем будет личина сладкого ничто, трепыхающегося листика —
Бычьи шеи сильных плотогонов цвета пурпурного золота и шелковые юбки понесут нас ненесомых не пересекая пересекаемые непересекающиеся пустоты к улюмсвету, где Рагамита полуприкрытый золотой глаз раскрывается и держит пристальный взгляд – Мыши шебуршат в горной ночи крошечными ножками из льда и алмазов, но время мое не пришло (смертного героя) знать что я знаю я знаю, итак, входите
Слова…
Звезды – слова…
Кто преуспел? Кто провалился?
 
16
 
АХ ЙЕА, а когда
Доберусь до Третьей и
Таунсенда,
   словлю себе
Ночного Призрака —
Мы покатимся прямиком
   В Сан-Хосе
Быстро как брешешь —
 –  Ах ха, Ночной
            полночный призрак,
Старина Зиппер катит
   вдоль по линии —
Ах ха, Ночной
   полуночный призрак —
Катим
   вдоль
      по
         линии
Влетим сверкая
в Уотсон-вилль
Прогромыхаем насквозь
   по линии —
Долина Салинас
   в ночи
И дальше вниз до Апалаина —
Хуу Хуу
   Ухуу ии
Ночной Призрак
До самого Горба Обиспо
 –  Подцепим толкача
и возьмем эту гору,
и обрушимся на город,
 –  Промчим его насквозь
к Сёрфу и Тангэру
и дальше у самого моря —
Луна она сияет
   Полночный океан
едем вдоль по линии —
Гавиоти, Гавиоти,
О Гави-оти,
Распевая распивая винцо —
Камарилло, Камарилло,
Где Чарли Паркер
   свихнулся [9]
Покатимся дальше в ЛА.
 –  О Ночной
              полуночный,
   полунощный призрак,
катим вдоль по линии.
Санта-Тереза,
Святая Тереза, ты не волнуйся,
Мы успеем в самый раз,
вдоль полночной
            линии