Избранное
Часть 7 из 85 Информация о книге
Когда еще не совсем стемнело,Зажигают на площади газовый рожок.Расплывается пламя белоеСреди небесных песков.Если б знать, зачем он, никем не замеченный,Смотрит в сизую дальВ час, когда влага весеннего вечераЕще не тронула теплый асфальт.О, не надо, не надо бессмертья!Слишком трудно думать о нем.Только порадуйте бедное сердцеОдним ответным огнем!Январь 1915
50. «Люблю немецкий старый городок…»
Люблю немецкий старый городок —На площади липу,Маленькие окна с геранями,Над лавкой серебряный рог,И во всем этот легкий привкусМилой романтики.Летний дождик каплет.Люб мне бледно-красный цвет морковиНа сером камне.За цветными стеклами клетчатая скатерть,И птица плачет о воле,О нежной, о давней.А в церкви никто не улыбнется, —Кому молиться? Зачем?И благочестивые уродцыГлядят со стен.Сторож тихо передвигает стулья.Каплет дождик.Уродцы уснули.Январь 1915
51–61. ИЗ ЦИКЛА «РУЧНЫЕ ТЕНИ»
1. «Каторжница, и в минуты злобы…»
Е. Ш.
Каторжница, и в минуты злобыГубы темные на всё способны.От какой Сибири ты взяла эти скулы,Эту волю к разгрому, к распаду, к разгулу?Жизни твоей половодья, порогиИ пожары далеких усобиц…Сколько раз этих щек провалыСинели от слез и от жалоб,А бровей исступленные крыльяРаспускались, сбирались и бились!Но господь обрел в этом пеплеЖивой огонь и глаза затеплил,Разъятые жалостью, дымом, гарью —Огромные, темные, карие.Февраль 1915
2. «В маленькой клетке щебечет и мечется…»
М. Н.
В маленькой клетке щебечет и мечется,Что-то повторяет бесконечное.Войдешь — расспросы за расспросами,Хлопоты знакомые.Только как странно смотрят глаза раскосые,Зеленые глаза, обреченные.Боится, что наскучила,На минуту отходит в угол,Но если вы даже сделаете из птицы чучело,Как глаза ее будут глядеть испуганно…Февраль 1915
3. «Твои манеры милой тетки…»
Н. А. Милюковой
Твои манеры милой теткиИз бледно-розовой гостиной,И голос медленный и кроткий,И на груди аквамарины.Но взор твой, ускользая праздноВ тупой и безразличной лени,Таит все прихоти соблазна,Все смены прежних наслаждений.Как странно встретить у ребенка,В минуту тихого мечтанья,Какой-то след усмешки тонкойНепоправимого познанья!..Январь 1912
4. «Были слоны из кипарисового дерева…»
Веры Инбер
Были слоны из кипарисового дерева,Из бронзы, из кости, еще из чего-то.Не помогли амулеты — маленькие слоны,Не помогли даже рифмы «Ленотра и смотра».Вижу вас — вечно новая шляпкаИ волосы ветра полны.Голос капризный, лукавый:«Где вы? Скажете еще! Неправда…»Не помогли амулеты.Испить вам даноЖизни думы и годы —Не хмельную печаль, не чужое вино,Только холодную воду.Февраль 1915
5. «Ты смеешься весьма миловидно и просто…»
Маревны
Ты смеешься весьма миловидно и просто,И волосы у тебя соломенные.Ах, как больно глазам от известкиЗаплясавших, задрыгавших домиков!Жарко три дня подряд.Что ж, купайся, пей лимонад!Нет, я лучше у горячих стенПотанцую под «Кармен»,Потанцую, подурачусь, покричу —В домике оставил я трескучую свечу!..Но болезное святое дитяткоНе потерпит никакой беды,Чтоб залить огонь, у бога выпроситМаленькую капельку воды.Май 1915
6. «Пляши вкруг жара его волос!»
Бальмонта
Пляши вкруг жара его волос!Не пытай, как он несПостамиЭтот легкий звенящий пламень.Но иди домой и отдай подругеОдин утаенный и стынущий уголь.Когда же средь бед и горяОн станет уныл и черен,Скажи, но только негромко:«Прости, я сегодня видел Бальмонта…»Апрель 1915
7. «Елей как бы придуманного имени…»
Максимилиана Волошина
Елей как бы придуманного имениИ вежливость глаз очень ласковых.Но за свитками волос густымиПорой мелькнет порыв опасныйОсеннего и умирающего фавна.Не выжата гроздь, тронутая холодом…Но под тканью чуется темное правоПлоти его тяжелой.Пишет он книгу,Вдруг обернется — книги не станет…Он особенно любит прыгать,Но ему немного неловко, что он пугает прыжками.Голова его огромная,Столько имен и цитат в ней зачем-то хранится,А косматое сердце ребенка,И вместо ног — копыта.