Избранное
Часть 8 из 85 Информация о книге
Февраль 1915
8. «Ты сидел на низенькой лестнице…»
Модильяни
Ты сидел на низенькой лестнице,Модильяни.Крики твои — буревестника,Улыбки — обезьяньи.А масляный свет приспущенной лампы,А жарких волос синева!..И вдруг я услышал страшного Данта —Загудели, расплескались темные слова.Ты бросил книгу,Ты падал и прыгал,Ты прыгал по зале,И летящие свечи тебя пеленали.О, безумец без имени!Ты кричал: «Я могу! Я могу!»И четкие черные пинииВырастали в горящем мозгу.Великая тварь —Ты вышел, заплакал и лег под фонарь.Апрель 1915
9. «Собирает кинжалы, богов китайских…»
В. Н.
Собирает кинжалы, богов китайских,Пишет стихи и стихи читает,Но в душе запустенье и дрема,Темный чад непроветренных комнат.Одиноко пьет алкоголь и, бессильный,Что-то бубнит о коврах королевы Матильды,О случайно прочитанной книжке —О Бергсоне, Рабле или о «Трупе в нише».Хочется бить, ломать, бедокурить, —Ах, ковры не застлали купеческой дури!..На лице очки и пухлые щеки,А глаз не видно, глаз не найдете.Ставни закрыты, никто не знает,Как безобразит тихий хозяин,Как плачет, и слезы ползут неловкоПо пыльным, по сделанным щекам…Февраль 1915
10. «Люблю твое лицо — оно непристойно и дико…»
Ж. Цадкина
Люблю твое лицо — оно непристойно и дико,Люблю я твой чин первобытный,Восточные губы, челку, красную кожуИ всё, что любить почти невозможно.Как сросся ты со своей неуклюжей собакой,Из угла вдруг залаешь громко внезапноИ смущенно глядишь: «Я дикий,Некомнатный, вы извините?..»Но страшно в твоей мастерской: собака,Прожженные трубки, ненужные книги и девичьихстатуйОт какого-то ветра загнутые руки,Прибитые головы, надломленные шеи, —Это побеги лесов дремучих,Где кончала плясать Саломея…Ты стоишь среди них удивлен и пристыжен —Жалкий садовник! Темный провидец!Февраль 1915
11. «Горбится, мелкими шажками бежит…»
Своя
Горбится, мелкими шажками бежитТуда и обратно.Тонкие пальцы от всех обидСкручены как-то.Раздумчивый глазИ усмешка:Кое-что знаю про вас,Все мы здешние, все мы грешные!Жизнь нелегка,И очиститься нечем.Убьешь паука —Отойдешь и повесишься.Поглядит и бежит куда-то —Туда иль обратно.И, отвисшие, к ночи засохшие(От молитвы иль только от страсти скрытой?),Жадно ловят комнатный воздухГубы семита.Июнь 1915
62. КАНУН
На площади пел горбун,Уходили, дивились прохожие:«Тебе поклоняюсь, буйный канунЧерного года!Монахи раскрывали горящие рясы,Казали волосатую грудь.Но земля изнывала от засухи,И тупился серебряный плуг.Речи говорили они дерзкие,Поминали Его имена.Лежит и стонет, рот отверст,Суха, темна.Приблизился вечер.Кличет сыч.Ее вы хотели кровью человеческойНапоить!Тяжелы виноградные гроздья.Собран хлеб.Мальчик слепого за руку водит.Все города обошли.От горсти земли он ослеп.Посыпал ее на горячие очи,Затмились они.Видите — стали белыми ночиИ чернью покрылись дни.Раздайте вашу великую веру,Чтоб пусто стало в сердцах!И, темной ночи отверстые,Целуйте следы слепца.Ничего не таите — ибо времяПричаститься иной благодати!»И пел горбунок о наставшем успенииЕго преподобной матери.Февраль 1915
63. НАД КНИГОЙ ВИЙОНА
Бедный мэтр Франсуа!В таверне «Золотой осел» сегодня весело.Пришел, усмехнулся даме(Все мы грешные!),Кинул на стол золотое экю.На твоем ЗавещанииТри повешенных.И горек твой дарМоей печалиВ этот желтый и мокрый март,Когда даже камень истаял.Пошел — монастырский двор,И двери раскрыты к вечерне.Маленький чертШилом колет соперника.Всё равно!Пил тяжелое туренское вино.Ночи лик клонился ниже.Пели девы: «Вот Он! Вот Он!»Петухи кричали. ТриждыОт Него отрекся Петр.Февраль 1915
64. ДВАДЦАТЬ ПЯТОГО МАРТА
Под золотом марта снега в оврагах вскипали.На высокой паперти стоял слепой мальчик.Простер он руку свою, прося подаянья,Не к толпе прихожан и не к пашне, синевшейв тумане,Но к желтому небуЭто день исцелений! Гроза средь снега!Бесплодные вдовы и девы в церкви. Он слушал,Как о нежном сыночке голосила кликуша.Он тянулся к небу, и в полденьКто-то золотом руку его наполнил.Девять лун отойдут, и звезда загорится в Сочельник.Погорюет жена над пустой колыбелью.Но, боже, как будет он плакать, маленький мальчик,Когда последние капли уйдут сквозь сжатые крепкопальцы!