Покоряя Вселенную (ЛП)

Весенние каникулы, наконец, наступили, и я могу наслаждаться утренним сном. Целую неделю мне не придется видеть древнего Руни и решать любые уравнения. Я помогаю маме с малышами в течение дня, и оказывается, что моя помощь делает маму счастливой. Иногда по утрам я обнаруживаю Рока, спящего на крыльце, когда он приходит на завтрак. Они с мамой смотрят музыкальный телеканал, после чего он уходит, будто на секретную миссию. Я больше даже не спрашиваю куда.
В среду утром я просыпаюсь от звука звонящего домашнего телефона, моя мама смеется, затем ее шаги слышатся в комнате младенцев. Больше ничего не помню, потому что я снова задремала, мечтая о теплом песчаном пляже и далеком запахе жареной ветчины и сыра.
— Хлоя, иди есть! — Я слышу, как кто-то зовет меня с пляжа.
Глубокий голод заставляет меня проснуться и отправить мою задницу на кухонный барный стул. Как будто я не видела пищу несколько дней.
— Ура, завтрак, — бормочу я, потирая глаза.
— Уже полдень. Это так ты наслаждаешься каникулами? — Мама говорит, кладя сэндвич на тарелку и разрезая его пополам. Не более чем через четыре секунды, я съела первую половину.
— Ага.
— Рок звонил некоторое время назад.
— Почему он не позвонил на мой телефон?
— Не знаю. Он позвонил, чтобы узнать, дома ты или нет. Он, вероятно, не хотел тебя будить.
— Что он сказал?
— Что он будет дома сегодня, если он тебе нужен, и что он слишком м надоедает. Он извинился за «бродяжничество, словно пиявка» — Она смеется, качает головой. — Он не надоедает никому, бедняжка.
— Он мог бы просто позвонить мне и сказать всё мне.
— Может, он хотел с кем-то еще поговорить. Ты проводишь так много времени с Гордоном, дорогая. Я думаю, может он просто чувствует себя немного... я не знаю... отверженным, может быть?
Я киваю, заканчивая остатки сэндвича с комком вины в горле. Я поговорю с ним позже.
— Можно мне ещё один?
— Конечно. — Она начинает другой бутерброд, потом говорит. — Ты знаешь, иногда я чувствую себя плохо из-за Рока. Мы для него как семья. — Она смотрит на меня секунду, затем возвращается к кухонным делам. — Это печально. Это заставляет меня ценить то, что моя мама и папа были рядом, чтобы поднять нас, хоть я и жалуюсь на них.
Я киваю. Это ее способ сказать мне, что я не должна искать ответы насчет моего дела по усыновлению? Потому что если это оно... вдох.
— Да, и мы должны ценить того, кто любит нас, будет ли наша ДНК совпадать или нет. Я поняла.
Она останавливается и смотрит на меня.
— Это не то, что я собиралась сказать. — Наши глаза пересекаются, и на долю секунды я замечаю выражение моего дяди в ее глазах. Она предлагает еще один бутерброд, режет его пополам, затем протягивает мне. — Я собиралась сказать, что приняла своего папу как данность, но, если бы он не был частью моей жизни, я бы хотела знать его. Поэтому если тебе нужна помощь в поиске твоих биологических родителей, Хлоя... — Шпатель в руке слегка дрожит — Всё хорошо. Я помогу тебе.
Я смотрю на свои ветчину и сыр, расплавленный по-американски и сочащийся со всех сторон, прилипая к плите. Внезапно, я уже не так голодна. Я ценю мамину помощь, но буду чувствовать себя лучше, делая это в одиночку.
— Ладно, — говорю я.
Я складу бутерброд, благодарю маму за обед, и ухожу в свою комнату.
Каждый раз, когда Рок звонил сегодня, он считал обязанным сказать мне, что ничем не занимается, просто смотрит телевизор в своей комнате весь день. Это попытка доказать, что он способен к воздержанию и что я ошибаюсь насчет него. В результате мне приходится постоянно переключать линии во время телефонного разговора с Гордоном, чтобы поговорить с Роком, когда он звонит.
— Это снова Рок, — бормочу я в трубку.
— Скажи ему, что ты кормишь своего брата или что-то еще.
— Я не могу. Он в депрессивном состоянии.
— Я заметил. Я пытался сказать тебе.
— Я-я знаю, Гордон. Но это странно. Я также не могу перестать быть его другом. Это его убьёт.
— Но ты также не можешь быть его психотерапевтом. Он слишком эмоционально связан с тобой.
— Но…но так и есть, — говорю я, понимая, что собираюсь быть абсолютно честной. — И он тоже мой терапевт. Прости, я знаю, что он парень, но вот только это так.
— Так... — Он притих на несколько секунд. Гордон откашлялся, прочищая горло. — Ты рассказала ему о нас? О личных вещах?
— Раньше я бы все рассказала, но всё изменилось. Мне придется подождать, пока у него появится новая девушка, прежде чем я смогу рассказать ему что-нибудь, чтобы он не жалел себя. Сейчас он думает, что влюблен в меня.
— Я мог бы сказать тебе это при первой же встрече с ним, — говорит он. Я смотрю на потолочный вентилятор, поглощая эхо слов Гордона. Так значит это очевидно для окружающих, не только для меня.
— Он не любит меня, Гордон. Он просто… нуждается. Он нуждается в ком-то на все времена.
Я не говорю ему, но допускаю, что чувство Рока настоящее на этот раз. Возможно, что все предыдущие влюбленности тоже были настоящими, просто они вели к нынешнему. Рок никогда не воздерживался в течение целой недели, с тех пор как потерял девственность четыре года назад. С тех пор женщины сменялись нонстоп.
— Ты сейчас чем-нибудь занят? — спрашиваю я.
— Могу сделать перерыв. А что?
— Мы можем встретиться на пристани? Умираю, как хочу тебя видеть.
Я схожу с ума, думая обо всех наших моментах в его комнате на этой неделе, которые медленно приводят к неизбежному… к чему я теперь готова. Всю неделю он был очень мил, и он не давит авторитетом, когда мы вместе. Мне нравится выражение его лица, когда он понимает, что девчонки рулят, и что у меня есть собственная власть, и он не может знать все ответы вселенной.
— Выезжаю, — говорит он, и я за дверью уже через четыре секунды.
Пора Гордону узнать еще один из секретов пристани. Устье отлично подходит для купания. Сегодня поверхность воды без тины. Вода прозрачная до самого дна. Кругом рыбы, но что с того? Температура воздуха тридцать два градуса. Нужно охладиться.
Я стаскиваю с себя шорты, оставив нижнее белье и бюстгальтер как купальные принадлежности, и ныряю в стиле пушечного ядра.
— Уиииии! — Я визжу, врезавшись в поверхность воды, в пузыристую тишину, окружающую меня в теплой воде. Когда я всплываю, вижу Гордона, стоящего на краю причала с руками на бедрах.
— Не могу поверить, что ты только что это сделала. Вода противная. Что если там есть аллигаторы?
— Тогда нас съедят. Прыгай ко мне, детка. Или ты цыпленок?
Он наклоняет голову набок, как будто размышляет, следует ли принять или отклонить вызов.
— Бокк, бокк, бокк... цыпленок! — Я поддразниваю, брызгая водой на него снизу вверх.
Полный решимости доказать, что он, по факту, не домашняя птица, Гордон снимает футболку и прыгает в воду. Больший всплеск в принципе невозможен. Волны, которые он создает, размера цунами. Я проглатываю немного слегка соленой воды.
Он выныривает, волосы прилипли ко лбу.
— Как тебе это для цыпленка?
— Эй, ты действительно доказал мне.
Я гребу к нему и смело оборачиваю ноги вокруг его талии. Инстинктивно он хватает меня, чтобы удержать.
— Тебе не следует этого делать.
— А почему бы и нет?
Он прикусывает нижнюю губу.
— Это опасно.
— Что за странная одержимость опасностью?
Я целую его. На заднем плане я слышу, как мой телефон звонит. Рок должен быть страдает и нуждается во мне, прежде чем он свалится с фургона воздержания... Но я не могу поговорить с ним прямо сейчас. Ему придется справляться с проблемами без меня.
— Это захватывающе.
Гордон целует меня в ответ. Я не знаю, дело в солнце, воде или ещё чем-нибудь, но сегодня определенно произойдет что-то сексуальное. Гордон — определенно тот парень для меня.
Я тянусь за свою спину, чтобы расцепить бюстгальтер. Он всё равно пропитался водой.