Инсценированный разрыв (ЛП)

– Это ничего не значит. Ты когда-нибудь думала, чтобы сделать подобное со своими так называемыми подругами?
– Почему это «с так называемыми»? Они все еще мои подруги, – говорит Диана. Затем выплевывает старую жвачку и берет новую.
– Ты уверена?
– Я просто позволяю их отношениям самоуничтожиться без моего вмешательства.
– А что насчет дня рождения Оуэна? – спрашиваю я. До того, как мы ушли, я увидела приглашения на первую годовщину сына Эрин. Оно лежало в мусорке.
– Он и не заметит моего отсутствия.
Трудно называться чьей-то подругой, если ты даже не признаешь день рождения ее ребенка. Раньше Диане нравилось организовывать дни рождения для друзей. Она покупала печеньки и сама начиняла их шуточными записками. На двадцать первое день рождения Санкреша она организовала фееричный поход в бар со своими друзьями. Я видела снимки, где она положила плавающие бенгальские огоньки в напитки. Она всегда выглядела разочарованной на своих днях рождениях, потому что Санкреш никогда не был особо креативным.
Диана чувствует мое разочарование.
– Приглашение – формальность. Просто им хочется посмотреть, во что я превратилась. Это ведь дешевле, чем нанимать клоуна, – смеется она над собственной шуткой.
– Думаю, они были бы рады тебя увидеть. – Девчонки были так близки в колледже, что и я воспринимала их как подруг. С нетерпением жду того момента, когда скучные группки в старшей школе останутся позади и я смогу найти подруг в колледже, как Диана.
– Я не могу, – говорит она. Неожиданно в машине становится тихо.
– Почему? Вы поругались?
– Технически, нет, – лицо Диана смягчается. – Но они все ушли вперед, а я все еще топчусь на том же самом месте.
– Но тебя ничего не останавливает.
– У меня нет выбора. Я всегда буду на этом месте, – ее голос дрожит, но она не плачет. Думаю, за последний год она все выплакала.
Мне хочется что-нибудь сказать, но у меня нет никаких волшебных слов. И момент уходит. Так как и хотела Диана.
Она снова подносит бинокль к лицу.
– Что-нибудь есть? – спрашиваю я
– Вообще-то, да, – вручает она мне бинокль.
– Это Анджела! – Меня всегда шокирует, когда мои планы удаются. Смешно думать, что люди прислушиваются ко мне, даже если сами этого не ведают.
– А где ее парень?
– Думаю, она пришла без него.
– И выжидала практически до закрытия. Интересно.
Так и есть.
Стив выглядит шокированным, но его выражение быстро меняется на приятно-удивленное. Я не ожидала такой реакции, но потом поняла, что Стив ведь и не ожидал появления в пиццерии его прошлого. Анджела выглядит немного скованно, но когда Стив выходит из-за прилавка, она его обнимает.
Я рассказываю Диане о происходящем:
– Она очень нервничает.
Ее щеки горят. Они болтают. Руки не скрещены, никаких чопорных поз. Анджела открывает сумку.
– Она собирается показать ему записку! – говорю я и хлопаю Диану по руке несколько раз. – О, подожди.
Хаксли присоединяется к беседе и обнимает Стива. Анджела убирает руки от сумки. Стив их знакомит.
– Бла-бла-бла. Вау, никогда не видела таких натянутых улыбок.
– У кого? – спрашивает Диана.
– У обоих. Делают вид, что они старые друзья, которые давно потеряли связь.
– Держи своих друзей при себе...
Анджела заказывает кусок пепперони. Стив кладет ее в коробку, Хаксли в это время стоит за кассой. Анджеле хочется как можно скорее уйти, и я ее не виню. Мне жаль, что я вовлекла в это бедняжку, но ведь я не разрушаю ее жизнь. Что если они снова будут общаться? Друзей много не бывает.
Диана замечает, что я прекратила комментировать происходящее.
– Что случилось?
– Ничего, – говорю со вздохом. – Хаксли опять села за свой стол. Анджела получила свою пиццу. Конец.
Анджела неловко прощается со Стивом и Хаксли. Я прекращаю слежку. Думаю, план в моей голове выглядел куда лучше.
– Прости, Би. – Диана опять включает радио и за десять секунд успевает переключить три канала. Она наверно специалист в «Угадай Мелодию».
Я знала, что мой план не без изъянов. И теперь мне страшно завтра идти на тренировки в СТА, ведь у меня нет никаких зацепок. Еще раз проигрываю в голове сцену в пиццерии и почти выпрыгиваю из сиденья, когда до меня доходит одна деталь. И как только я ее упустила?
– Она заказала кусок пепперони, – говорю Диане.
– Может быть, она ей нравится.
– Это правда, но Стив всегда отдавал ей свое пепперони.
– Интересно.
Но недостаточно – знаю, именно это она и хотела сказать. Я откидываюсь на сиденье. Диана берет бинокль, чтобы составить свое мнение. Она всматривается в окна пиццерии, и ее лицо озаряет улыбка.
– Что?
Диана вручает мне бинокль. Я поднимаю его обеими руками. Она хихикает и качает головой.
– Что? – спрашиваю я. Увеличиваю фокус. Хаксли делает домашнюю работу, Стив протирает столы. Кажется, вечер заканчивается невесело.
– Посмотри на Стива.
Он поворачивает за угол, чтобы протереть пару столов, и именно тогда я замечаю.
Стив есть корочку с пиццы Анджелы.
15
Следующие две недели моя жизнь состояла из школы, сна и СТА. Боль в мышцах после тренировок обычно исчезала к следующему утру, кроме пятниц, тогда чувствовала себя так, будто пробежала марафон. Я была настолько занятой, что едва уделяла внимание домашней работе и Вал.
У Хаксли стало меньше претензий ко мне, и она больше не пытается быть мерзкой. Думаю, она просто хочет, чтобы танец стал произведением искусства, так что не разменивается по пустякам. Я очень много работаю над тем, чтобы у меня все получалось, даже встаю на час раньше для тренировки в своей комнате. Чувствую, выходит все лучше и лучше. Теперь я танцую уверенно, а не просто пытаюсь попадать в такт движениям. Когда начинает звучать музыка, мое тело двигается на автопилоте. Забытые навыки со времен Фрэнсис Глори постепенно пробуждаются вновь. Наконец Хаксли признает, что я добилась успехов.
– Кажется, твоя голова и ноги сегодня работают вместе.
Я заливаюсь краской и ничего не могу с этим поделать.
Хаксли заканчивает тренировку пораньше, чтобы вручить костюмы. Она стоит рядом с открытой коробкой, промокая виски полотенцем. Даже после двух часов усиленного потения, волосы Хаксли лежат так, словно она только что покинула салон красоты. Я же выгляжу, как из джунглей. Девчонки, как обычно, собираются в группки на открытой трибуне.
– У нее были дьявольские рога и надпись: «Я сука», – шепчет Элли Цвик Керри Андерсон.
– Вау. Ну же, давай, Стив, признайся уже в своих настоящих чувствах, – отвечает Керри. Я подслушала, что по школе гуляют несколько вариаций подобного разговора. Мне нравится наблюдать за тем, как моя работа вызывает такую реакцию.
Хаксли держит в руках костюм: комбинезон для стриптизерши с гармонирующими с ним пушистыми наушниками.
– Красивые, правда? – говорит Хаксли, и все кивают. Ни у кого не возникнет проблем втиснуться в них. – Я еще купила наушники, потому что керлинг связан со льдом, следовательно, и с холодом.
Она раздает костюмы девушкам, и некоторые из них сразу же прикладывают их к груди. Если бы у меня было такое же подтянутое тело с изгибами в нужных местах, я тоже была бы возбуждена.
– В этом году костюмы стоят десять долларов, – говорит она. Эта фраза вызывает радостные возгласы и аплодисменты. – Я знаю. Мы с папой нашли отличное предложение в интернете.
– Да неужели, – шепчет Элли Керри. – Сомневаюсь, что ее папа охотился за уцененными товарами.
В этом я соглашусь с Элли. Отец Хаксли работает на Уолл-Стрит и ему очень хорошо платят. Не знаю, что он делает, но она как-то показывала мне фотографии, сделанные из его офиса с видом на Статую Свободы. Им не нужны скидки. Скорее всего, они заплатили полную цену за эти костюмы и обманули школьный совет. Для команды Хаксли только все самое лучшее.