Набег

Собирали быков, чинили разломанную городьбу, провожая ночь и встречая новое утро. 
Только-только управились и проводили кума Петра, как увидели: с той 
стороны, от речки, мчится на велосипеде Артурова зазноба. 
- Деда Коля! Артур! - издали закричала она. - К вам едут! Гурт 
отымать! 
Она подкатила и упала бы вместе с машиной, но Артур подхватил ее. 
- Едут... - повторила она. - Председатель, участковый, бригадир. Вчера было правление. Сказали: отберут. Нынче с утра приедут. 
Платье на девушке было мокрым. Видно, через речку брела по глубокому. 
Артур приголубил ее: 
- Молодец... 
- Спешила... - Девчонка рассияла и принялась расправлять мокрое платье. 
Артур твердо изрек: 
- Я им, дед, быков не отдам. Я их так шугану! - В глазах его загорелось 
бешенство. - Я их... Остались еще подарки... Не отдам! 
- Не отдашь, не отдашь... - повторял Николай, еще не понимая, как 
быть им, но чуя, что внук может наделать беды. 
И вдруг Артур, мгновенно остывая, сказал: 
- Уходить надо, дед. Давай уйдем на тот остров, где прадед Миша быков 
хоронил. Он далеко? 
- Далеко. 
- Людей возле нет? 
- Там и в старые годы их не было. А нынче и вовсе. 
- Вот и уйдем. Схоронимся. Ты помнишь дорогу, дед? 
- Помнить-то помню... - ответил Николай. 
- Дед, погнали... - заторопил Артур. - Я им не отдам быков. Все равно 
не отдам. Я их, как усатых, учить буду. У меня есть чем... - снова начал он 
злиться. 
И, видя горячечный блеск в глазах и чуя решимость внука, Николай 
согласился: 
- Гони... Они с утра обещались? - спросил он у девушки. 
- С утра. 
- Бери харчей и гони. На брод, а потом вдоль речки к Мартыновскому лесу. На Бабской протоке вернешься на этот берег и пойдешь старой дорогой, она уже заросла, но найдешь... До озера, до Култука, доберешься и там меня жди. Я тебя нагоню. Пока сбираюсь, пока гостей встрену. 
- А чего ты им скажешь? 
- Найду чего сказать. Гони! Ты чуток его проводи, - сказал он девушке. - И - на хутор. Мы дадим тебе знак. 
Гурт уже вытекал от толоки, к пастьбе. Наскоро собрав харчей, Артур сел 
на коня и поскакал, догоняя скотину. Равняясь с ней и уходя вперед, он стал 
подгонять быков, звать их за собой. 
- Гоп-гоп, пошли! Ходом! 
Тяжелые бычки, молодые, но тушистые, с короткими рогами, окружая 
всадника, спешили за ним. 
- Вперед, ребятки, вперед. Очкарик, Дубарь! Прожора, гоп-гоп! Успеешь 
налопаться! 
Он был хорош на коне: в седле сидел крепко, черные волосы - до плеч, 
надвинутая шляпа, ружье - за спиной. 
- Гоп-гоп, красивые! - торопил он. - Родненькие, ходу! 
Гурт уходил быстро и скоро скрылся в займищной зеленой уреме. 
Оставшись один, Николай стал собираться, навьючивая на лошадь 
мешки да сумки. Жаль было покидать обжитое и кое-что из нажитого: стол, скамейку, топчаны не заберешь с собой. Собрался он ко времени, стал ждать и наконец услышал машинный гул. 
Председательский "УАЗ", привычной дорогою подкатив к стану, выпустил из тесной кабины не только Липатыча да шофера, но участкового Листухина, хуторского бригадира Чапурина, заведующего фермой Кривошеева. Долговязый Чапурин, выбравшись на волю, охал, разминая занемевшие ноги да поясницу. 
- Приехали тебе сообщить, - с ходу начал Липатыч. - Вчера собиралось правление колхоза, вот выписка его решения, - показал он бумагу. 
Договор с тобой считать недействительным. Скотину изъять и поставить на 
колхозный баз. Прочитай, ознакомься. 
Николай от бумаги отмахнулся, сказал: 
- Нету скотины. 
- Как нету? - не понял председатель. - Пасется... 
Николай выложил разом: 
- Чечены тут нападали. Сломали городьбу. Еле отбились от них. Решили 
мы скотину в надежное место угнать, подальше от греха. А вы пустого не 
топочите. У нас был договор, руку приложили, с печатью. Комар носа не 
подденет. Ко времени вся скотина будет на месте, - пообещал он. - Сдадим 
по головам и по весу. Все, бывайте здоровы, - закончил он и стал отвязывать лошадь. 
Приезжие, не поверив и не поняв, переглянулись. Шофер, ухмыльнувшись, присвистнул. 
Между тем Николай уже был в седле. 
- Погоди... - шагнул к нему бригадир. - Ты чего задумал? Ты - в уме? 
- Пьяный, - махнул рукой председатель. - И не проспался. Скотина где? 
- Вы меня слухали? Или лишь глядели? - поворачивая коня, спросил Николай. - Я вам по-людски сказал: скотину не увидите и вам она не 
нужна. У нас договор. Ко времени пригоним, сдадим. И ни один прокурор нас 
не тронет. Договор! - весомо повторил он, трогая коня. 
- Стой! - закричал Липатыч и участковому приказал: - Арестуй его! 
Стой, говорю! - побежал он догонять Николая. - Стой! Отвечать будешь! 
При костюме и галстуке как-то неловко было гнаться. Два шага пробежав, 
председатель встал, оглядываясь и призывая помощников: 
- Вы чего глядите?! 
- Да он вернется... Куда он денется... - неуверенно проговорил участковый Листухин. 
- Николай! - пошел вослед всаднику бригадир. - Погоди! Надо полюдски! Чего ты бзыкаешь?! Не молоденький... 
- Не троньте нас! - оглядываясь, зло проговорил Николай. - Не 
доводите до греха. А то мы чеченам гурт отдадим. Вот тогда ищите его. Ни 
вам, ни нам. 
Обвешанная сумками да мешками лошадь уходила от летнего база и стана, от людей, которые глядели вослед: кто растерянно, кто недоуменно, а кто и угрюмо. 
Николай спешил, догоняя внука.