Набег

Сердце на мгновение замерло и застучало отчаянно. Забыв о коне, Артур побежал прочь от становья. Он мчался быстрей и быстрей, стараясь увидеть впереди Николая и быков или понять, что потерял их навсегда. Он миновал один колок, другой. И, уже задыхаясь, отчаиваясь, увидел наконец пасущийся вдали скот и деда. Увидел и побежал еще быстрее. Теперь уже хватало сил и дыханья. 
- Родные!! - закричал он, подбегая к гурту. Так счастлив он был, словно потерял их и снова нашел. - Родненькие! Гусарик! Купырь! 
Одного на ходу он погладил, с другим поборолся, ухватив за короткие рога, третьего боднул в мягкий бок. 
- Шварцик! Кулема! Звездарь! - звал он любимцев своих. И они мчались на зов, неуклюже кидая в стороны задними ногами. - Алка! - кричал он. - Запевай! 
Му-у-у! му-у-у! му-у-у! - послушно отозвался бык. 
Гурт ожил, сбиваясь возле молодого хозяина на зов его, как всегда с той 
давней поры, когда день за днем он кормил их, поил, спасая от горького. 
Память животины крепка. 
Артур баловал, убегая от Шварцика, потом оседлал его, лежа на просторной спине. И снова теребил всех подряд: Тихоню, Рэмбо, Горбача. 
Объявился Волчок, и вовсе завертелась карусель. 
- Либо кнутом вас разгонять? - с усмешкой издали спросил Николай, глядя, как озоруют внук, Волчок, скотина. 
Но молодые игры взбодрили его. Подумал, что в конце концов все 
образуется. Председатель отступит. Ведь сколько сил положено. И вот они, быки, как из теста лепленные. 
В оставшийся день, словно сговорившись, дед и внук не вспоминали 
нынешнего, будто и не было ничего. 
Вечером ждали подмогу. Стемнело. Кум Петро не ехал. 
- Ложись и спи, - приказал внуку Николай. - Потом сменишь меня. Чего вдвоем сидеть? 
Артур было отнекивался, не желая деда оставлять одного. Но тут издали, из-за речки. стала пробиваться песня: 
Из-под то... 
Из-под тоненькой блузочки! 
Тяжело моему сердцу страдать! 
Кум Петро добирался до стана долго. Он пел и пел, голос медленно 
приближался. 
Из-под то... 
Из-под тоненькой блузочки! 
Взбодрили в костре огонь, чтоб заметил. 
И наконец объявился помощник, пьяненький, с велосипедом, через 
плечо - ружье. 
- Вот он и я! - торжественно объявил кум Петро, бросая велосипед и 
раскрывая объятья. - Ты приказал - я прибыл. Потому что мы с тобой 
годки, родились вместе, возрастали и вместе служили, значит - полчки, 
односумы и кумовья... Самая родня из родни! 
Артур посмеялся и ушел спать. Он лег не раздеваясь и, засыпая, слышал, 
как грозил Петро: "Посекем их на капусту... Учуяли... Посекем...", и песню 
пел: 
Ворошиловский стрелок 
Промаху не знает! 
Потом была ночь. И резкое пробужденье. Голос деда: "Вставайте!" 
выбросил Артура из постели. В этот раз не было ошаленья. Он вскочил, словно не спал, все сознавая. 
- Дед?! - крикнул он в темноту. 
- Буди Петра, ружье берите, - сказал Николай. - Гости едут. 
Артур сдернул Петра с кровати: пусть очухивается со сна да похмелья, а 
сам ухватил ружье и хоть и во тьме, но внагибку пробежал за шалаш и вынул 
прихороненный ранец с припасом, который берег до поры. 
Николай дежурил в самом базу, под навесом. Но когда услышал машинный гул, выбрался на волю и пристроился, как и прошлую ночь, возле тополя. 
Машинные фары нынче светили. Дальний прожекторный свет их, повиливая, выхватывал из темноты деревья, городьбу база, уходил далеко за речку. 
- Не хоронятся! - громко сказал Николай и приказал Артуру: - Ты возле шалаша будь, а Петро - по правую руку. 
- Иду, иду... - бормотал в шалаше Петро. 
Машина остановилась рядом с базом и смолкла. Но фары ее светили. 
Щелкнула, отворяясь, дверца. Кто-то вышел. 
- Уезжай, будем стрелять! - крикнул Николай. - Нас много! 
- Хозяин! Слушай меня! - раздался от машины громкий голос. - Слушай хорошо! Даю пятьсот тысяч! Вы спите до утра! Проспали! Ничего не 
знаете! Кто угнал, куда угнал! Ты понял, хозяин?! Пятьсот тысяч! 
- Уезжай! Будем стрелять! - ответил Николай. 
- Думай хорошо! Пятьсот тысяч! 
- Уезжай! - повторил Николай и перебежал в сторону, к другому дереву. 
Свет машины погас. Голос смолк. Затаясь, сидели и слушали, надеясь: 
может, уедут?.. 
- Я как штык! - выбрался наконец из шалаша кум Петро. - Тут, парень... 
Недоговорил он и рухнул на землю, услышав выстрел за выстрелом. 
Затрещала городьба. Николай вскинул ружье, ударил на треск. Скотина 
шарахнулась. 
Артур побежал от шалаша внагибку, прижимая к себе сумку. Укрывшись 
за стеной навеса, он пробрался вдоль нее и, глянув из-за угла, во тьме не 
увидел, а скорее почуял людей, их движенье. Вынув из сумки ракету, он дернул шнурок. С шипом ракета ушла в небо и там, высоко, взорвалась багровым свеченьем, озаряя степь, скотий загон, трех незваных гостей, их машину, разломанную городьбу. 
- Держите, тараканы!! - крикнул Артур, швыряя взрывпакет. - Огонь! 
Грохнуло. Зазвенели стекла. Истошно завопили. Ломая городьбу, скотина кинулась прочь. Но вопль Артура перекрыл все звуки: 
- Недолет!! Заряжай!! Держись, тараканы усатые!! Огонь! 
Еще один взрывпакет полетел. Снова грохот. Сомкнулась багровая тьма. 
- Заряжай!! - снова крикнул Артур. 
Николай, ничего не поняв, лишь чуя и видя взрывы за базом и голос 
Артура, бросился к внуку: 
- Ты где, Артур?! Ты - живой? 
- Здесь я! - громко отозвался Артур. - У миномета! Уезжают... 
проговорил он тише, услыхав гул мотора. 
Николай, еще не веря, во тьме ощупывал внука: 
- Ты - живой? Живой? 
- Убегают! - крикнул Артур. - По щелям! 
Он уже не прятался. 
- Это ты - в них? - спрашивал Николай. - Из чего? 
- Из пушки, - ответил Артур. - Из гаубицы, прямой наводкой. Погоди, 
дед. Я и тебя научу. Будешь артиллеристом... 
Кум Петро объявился и шепотом сообщил: 
- Чуток меня не убило. Как пчела прожужжала. Возле уха. И я враз 
трезвый сделался. 
Как-то сразу поверили, что опасность ушла. Стали собирать разбежавшуюся скотину. 
- Волчок, сгоняй! - приказал Николай. 
Собака умчалась во тьму, чтобы, делая за кругом круг, сбивать испуганную скотину в кучу. 
- Шварцик! Шварцик! Рэмбо! Тихоня! Алка! - звал Артур, и быки спешили на голос. - Звездарь! Гусарик, Гусар! Кулема! - звал и звал он своих.