Дело об украденном саркофаге
Искомое обнаружилось почти сразу: эффектно подсвеченный близнец перстня, покоившегося во внутреннем кармане пиджака. Детектив наклонился, разглядывая вещицу. Тотчас над ухом раздался голос:
– Господину нужна помощь?
Ницан выпрямился. Молодой красавец в фирменной мантии с надписью «Гудеа» был сама предупредительность. Улыбка, полуинтимные интонации, проникновенный взгляд. Не скажешь даже, что парень проторчал за прилавком уже добрых пятнадцать часов. А изящество жестов подходило, скорее, представителю жреческой корпорации Западного района, нежели простому продавцу, пусть даже и консультанту – как указывала табличка на груди слева.
– Вот это, – Ницан небрежно указал рукой с бокалом. – Этот перстень. Я могу взглянуть?
– Разумеется.
Ницан пригубил золотистый напиток, отставил бокал (продавец тут же предупредительно накрыл его белоснежной салфеткой), взял в руки змейку. Действительно, точная копия.
– Красивый перстенек, – небрежно заметил детектив. – Я бы его взял, если бы был уверен, что подобные не носят на каждом шагу. Знаете, вещь теряет большую часть привлекательности и ценности, когда превращается в деталь униформы.
– Что вы, мой господин! – продавец закатил глаза в притворном ужасе. – Мы не приобретаем изделия в количествах, превышающих пять-шесть экземпляров.
– Вот как? – с сомнением в голосе произнес Ницан. – И сколько из них вы уже продали? Кажется, я видел такой у кого-то из знакомых...
– Но... – мимолетное облачко чуть затуманило безмятежное чело продавца. Вдруг он просиял. – Одну минутку!
Из под прилавка появился роскошный фолиант в бархатном переплете и с золотыми застежками.
– Журнал регистрации покупок, – пояснил консультант «Гудеа», раскрывая фолиант и склоняясь над ним.
Ницан на глаз оценил стоимость регистрационного журнала шекелей в пятьдесят – цена, вполне сопоставимая с указанными в витрине.
– Одну минутку... – повторил продавец, водя пальцем по строчкам. – Вот. Вот, пожалуйста. Всего-навсего два перстня. Последний был приобретен господином Йехобаалем позавчера...
– А первый?
– Первый мы отправили господину Навузардану Шульги две недели назад. Только представьте – как раз накануне его безвременной кончины!
– Точно, – сказал Ницан. – Вот у Шульги я его и видел. Обратил внимание... Старик сказал, что ему подарили.
– Господин Шульги сказал чистую правду, мы действительно оформляли покупку как подарок, – при фамильярном тоне, с которым детектив упомянул о доме Шульги, предупредительность продавца возросла до немыслимых высот.
– Кстати говоря, я тоже подбираю подарок, – Ницан облокотился о прилавок, доверительно наклонился к представителю «Гудеа». – И тоже для родственника. Понимаете, он традиционалист. Поэтому я бы хотел, чтобы на купленную мной вещицу было наложено охранительное заклинание. Это существенно повышает собственность? – говоря все это словно между прочим, Ницан неторопливо цедил кисловатое вино.
Продавец-консультант фирмы «Гудеа» картинно всплеснул руками:
– Разумеется, нет! Но вся беда в том, что «Гудеа» не занимаются подобными вещами. Для этого есть специалисты, – он чуть виновато улыбнулся, развел руками. – Между прочим, то же самое пожелал и господин Пилесер Шульги, когда заказывал подарок своему отцу, – конфиденциальным шепотом сообщил он.
– Пилесер? Гм. Вот как. И что же, вы ему отказали?
– Я ответил ему то же, что и вам, мой господин, и порекомендовал опытного мага, с которым наш магазин тесно сотрудничает. Очень добросовестный маг. Если вам угодно, можем порекомендовать и вам. Он сделает все необходимое и отошлет украшение нам, а уж мы отправим по указанному вами адресу в соответствующей упаковке. Желаете?
– Буду вам весьма признателен. Значит, Пилесер строит из себя чертовски занятого, а сам шляется по магазинам... – Ницан громко захохотал, надеясь, что его смех звучит естественно.
Продавец, вынырнувший из-под прилавка с визитной карточкой в руке, счел своим долгом вступиться за Шульги-младшего:
– Разумеется, господин Пилесер Шульги не сам приходил выбирать покупку, это был его фантом.
– Ладно, ладно, – Ницан спрятал карточку в карман, но разочаровал представителя фирмы «Гудеа» тем, что вернул золотую змейку. Видя вытянувшееся лицо молодого человека, детектив испытал угрызения совести и поспешно сказал:
– Может быть, вы мне посоветуете еще что-нибудь? Ну, например, посуду?
– О, конечно! – продавец немедленно воспрянул духом. – Вот, например, драгоценные кубки. Новинка, с некоторых пор вошли в моду у старых семей.
– Что же в них такого особенного? – спросил Ницан, рассеянно рассматривая чеканные золотые кубки. Мысли его были заняты выуженной из представителя «Гудеа» информацией.
– А вот, взгляните, – продавец перевернул кубок внутренней стороной к детективу. – Видите?
Ницан заглянул в кубок без особого интереса. Вместо золотого блеска увидел матовую деревянную поверхность.
– Дерево? – недоуменно спросил он. – Зачем?
– Не просто дерево, – торжественно ответил продавец. – Яшпаа!
– О небеса, и тут яшпаа... – пробормотал Ницан себе под нос. – Похоже, они все свихнулись на этих переливающихся дровах...
– Как вам, вероятно, известно, – между тем тараторил продавец, – дерево яшпаа растет только в Офире, в наши края завозится редко и стоит в три с половиной раза дороже золота. Но суть не в этом. Яшпаа отличается свойством придавать вкусу вина особую тонкость, создавая поистине необыкновенный букет!
– Вот как? Я, правду сказать, никогда не задумывался над этим. Очень интересно. А что, другие породы дерева не дают такого эффекта? – спросил Ницан, поглядывая по сторонам. Только лекции ему не хватало.
– Такого яркого – нет, не дают, – сказал продавец. – Хотя некоторые другие породы тоже меняют вкус напитка. Например, дуб.
– Или тис, – вырвалось вдруг у детектива. Видимо, события последних дней накрепко увязали в его памяти эти два названия – яшпаа и тис.
– Тис? – продавец рассмеялся. – О, конечно. Разумеется, из тиса тоже можно сделать кубки – если только мой господин желает кого-то отправить на тот свет или собирается сам свести счеты с жизнью.
До Ницана смысл сказанного дошел не сразу. Он некоторое время абсолютно бездумно смотрел на улыбающееся лицо молодого человека в фирменной накидке «Гудеа». Потом моргнул и осторожно спросил:
– Как вы сказали? Счеты с жизнью? При чем тут счеты с жизнью?
Теперь удивился продавец:
– Но, мой господин, я думал, вы просто шутите. Да будет вам известно: древесина тиса содержит ядовитые вещества, так что такой кубок отравит любой напиток, который в него нальют. Вместо вина вы получите смертельный яд, вот и все.
Детектив не верил собственным ушам.
– Это точно? – настойчиво спросил он. – Вы уверены в этом?
Продавец занервничал.
– Разумеется, уверен, – сказал он. – А в чем дело? Почему вас это так беспокоит? Послушайте, что вам нужно? Кто вы такой?
– Просто очень любознательный клиент, – объяснил Ницан. – Как действует такой яд?
Продавец задумался.
– Не могу сказать точно, – ответил он неуверенно. – По-моему, вызывает остановку сердца. Или паралич дыхательных путей. Извините, я не специалист.
– Вот ч-черт... – с досадой сказал Ницан. – Что стоило той монетке лечь решкой? – и обратился к недоуменно слушавшему продавцу: – Большое спасибо. Я вас, видимо, еще навещу. На днях.
Продавец, похоже, не был в этом уверен, но благодарно наклонил голову. Детективу показалось, будто в тщательно выбритом черепе он видит собственное слегка искаженное отражение.
Он зажмурился, залпом допил содержимое бокала и вышел из магазина «Гудеа». Прежде, чем приниматься за расследование, следовало совершить несколько, говоря официальным языком, подготовительных мероприятий. А этим ночью не займешься. Поэтому Ницан со вздохом сожаления покинул оживленные улицы Тель-Рефаима и вернулся домой, где, заключенный в магическую гексаграмму, изнывал от тоски и желания попроказничать зеленоватый рапаит по имени Умник.