Дело об украденном саркофаге

При виде детектива рапаит заверещал на столь высоких нотах, что Ницан перестал его слышать. Зато расслышали три молосских пса, которых для защиты от неприятностей содержал владелец соседнего дома. К моменту, когда Ницан закончил соответствующие манипуляции и аннулировал шестигранник, спящий квартал таковым не мог назвать уже ни один его обитатель.
Умник на радостях материализовал выпивку сразу шести сортов в утроенных количествах. Но Ницан категорически отверг все кроме бокала просяного пива, залпом проглотил его, упал в кресло и, привычно водрузив ноги на стол, принялся рассуждать вслух.
– Ты не повершиь, Умник, – сказал он, – но я почти рад тому, что узнал. По крайней мере дело перестало выглядеть идиотской шуткой. Понимаешь, очень трудно расследовать происшествие, если причиной его стало гипертрофированное чувство юмора. Или чрезмерное самомнение. Или еще что-нибудь в этом роде. Никакой логики, никаких зацепок.
Умник согласно кивнул. Сидя на чернильнице, он слушал очень внимательно и почти серьезно.
– Теперь же, – размахивая пустым бокалом продолжал Ницан, – мы, по крайней мере, имеем дело с нормальным предумышленным убийством... Если только это не было стечением обстоятельств. Но, честно говоря, не верится. Очень уж все укладывается в схему продуманного преступления. И, надо сказать, не без изящества, вынужден это признать. убийца, кто бы он ни был, человек с головой.
При этих словах Умник постучал себя лапкой по лбу, показывая, что полностью согласен с умозаключениями Ницана.
– Вот-вот, – сказал детектив. – Ведь подумай сам, Умник. В таком богатом доме, как у этих Шульги, непременно сущетсвует целая служба безопасности. А она, должен тебе сказать, в домах традиционалистов включает и человека, пробующего блюда и напитки прежде, чем их подают к столу хозяев. Таким образом, отравить Навузардана Шульги обычным способом преступник не мог. Согласен?
В знак согласия Умник протянул Ницану рюмку.
– Отстань, – сказал Ницан раздраженно. – Почему бы тебе не разнообразить программу? Я, кстати сказать, изрядно проголодался. Чем таскать из Потустороннести пойло, материализовал бы бутерброд, что ли.
На морде Умника обозначилось мучительное раздумье и некоторая растерянность. После чего на стол перед детективом плавно шлепнулся бутерброд с чем-то незнакомым, но отнюдь не подозрительным. Прервав рассуждения об убийстве Навузардана Шульги, Ницан осторожно надкусил краешек, одобрительно кивнул и принялся за еду. При этом он продолжал вводить Умника в суть дела.
– Итак, обычный способ отпадал. Но зато возникал другой – магический! Традиционалисты обожают всякие амулеты и талисманы с заговорами, заклятьями и прочей дребеденью. И вот наш миллионер ко дню рождения получает подарок: изящный перстень. Его проверяют на магическую безопасность – все в порядке. Вредоносной магии нет, какое-то простенькое трансформационное заклинание, с одной функцией, совершенно нейтральное, к здоровью носителя перстня не имеющее никакого отношения... Кстати, полицейская экспертиза пришла впоследствии к такому же выводу: вредоносной магии нет, а спектр прочей их не интересовал. Трансформации, обереги от напастей типа головной боли или расстройства желудка. Глупости, одним словом. Повторяю, на примитивное трансформационное заклятие никто и внимания не обратил, – Ницан отправил в рот остатки бутерброда, прожевал и закончил: – И никто не понял, что миллионер был отравлен.
Умник постучал хвостом по столу, с сомнением покачал головой.
– Что? – Ницан нахмурился. – Есть сомнения? А-а, ты хочешь сказать, дескать, неизвестно, подавались ли к столу в тот день именно кубки из яшпаа? Да, я должен это проверить. Но если окажется, что все обстояло именно так, то анекдотичная история с подменой-превращением саркофага превращается в изощренное убийство одного из самых влиятельных людей в городе.
Умник кивнул и подпер голову обеими лапками.
– Возможна, конечно, и случайность, – сказал Ницан. – Хотя вряд ли. – он покачал головой. Нет, весьма похоже на предумышленное убийство, – детектив вздохнул, посмотрел на сосредоточенно молчавшего Умника. – Ты соверешнно прав, Умник. Я сам навязал себе это расследование.
Он махнул рукой, пододвинул к себе полученное днем досье покойного – теперь уже ясно, что убитого, – и принялся в очередной раз просматривать его, делая пометки на полях. пометок оказалось немного, поскольку ничего принципиально нового Ницану так и не удалось выудить ни из напыщенных фраз газетных статей, ни из сухой статистики нескольких финансовых отчетов.
Покончив с изучением деловой и филантропической деятельности Навузардана Шульги, Ницан перешел к изучению прочих.Нынешний глава компании Пилесер в документах упоминался вскользь. Никаких имущественных споров, во всяком случае, явных Навузардан в последнее время не вел. Вообще, похоже, продуманная политика компании привела к тому, что у покойного вообще не было врагов – он никому не наступал на пятки, не затрагивал ничьих интересов.
Политикой господа из «Дома Шульги» тоже не занимались. Участию Этаны Шульги в муниципальных выборах минуло шесть лет. И не было причин считать, что за время работы в народном образовании второй наследник покойного успел столь крепко насолить каким-то соперникам, что те прикончили дядюшку.
Если только сам Этана этого не сделал. Ницан подумал, что неплохо было бы получить текст завещания Навузардана Шульги – с тем, чтобы определить тех, кому смерть миллионера принесла наибольшую пользу. Предположительно, сыну – Пилесеру. Но кто знает, какие подводные камни скрывались за внешне вполне благополучной жизнью столичного богача? На всякий случай он черкнул на странице раскрытого потрепанного блокнота: «Завещание». Вообще, сейчас, после неожиданного открытия относительно истинного характера смерти миллионера, информация досье приобретала двусмысленный характер. Вот, например, странный выезд младшей сестры убитого Шошаны Шульги к дикарям. Почему бы ей не вернутся к дню рождения? Какие отношения связывали брата и сестру? Какова причина отъезда?
Или вот, например, мадам Баалат-Гебал С-Тройной-Фамилией. Никоим образом не походит она на обитательницу дома престарелых, в ней сил и энергии хватит на сотню таких, как, например, Этана.
Кстати об Этане. Что-то она там говорила насчет попытки оспорить завещание? Вообще, поведение этой парочки заслуживает внимания. Госпожа Баалат-Гебал с ее неприязнью к полиции. Господин Этана Шульги, недовольный завещанием дядюшки.
И между прочим, ни словом не обмолвившийся о том, что обратил внимание на дешевизну саркофага. Еще и отпустил шпильку в адрес прямого наследника Пилесера Шульги: дескать, наконец-то начал экономить, только вот почему-то с похоронных услуг...
Детектив почесал в затылке. Похоже, идиллии в этом семействе не наблюдается. И в ходе расследования возможны самые разные неожиданности. Во всяком случае, с каждым из почтенной троицы стоило бы побеседовать тет-а-тет. Жаль, что до госпожи Шошаны не доберешься.
Если только она действительно находится за морями, за горами, а не на соседней улице Шаарей-Шемаим, в первоклассном отеле под чужим именем.
– Ох-хо-хо... – Ницан отбросил папку с вырезками в сторону, положил перед собой визитную карточку, полученную от продавца «Гудеа».
– «Лугаль-Загесси, практикующий маг, – вслух прочитал он. – Заклинания, лечебные и приворотные снадобья. Улица Бав-Илу, 17».
При звуке его голоса, поднял голову Умник, дремавший рядом с чернильным прибором. Ницан предостерегающе погрозил ему пальцем и задумался. Конечно, начать следовало бы с посещения Лугаль-Загесси.
Хотя бы потому, что там возможна хоть какая-то зацепка относительно личности заказчика. Тот факт, что заказ в «Гудеа» делал фантом Пилесера Шульги, ровным счетом ничего не значило. Телекомом мог воспользоваться кто угодно – от секретаря Цадока до голема-охранника. Уж коли убийца оказался столь изобретателен в способе убийства, то на такую простейшую маскировку, как телефантом, его сообразительности наверняка могло хватить. Мог, конечно, и сам Пилесер. В конце концов, именно он был человеком, максимально выигравшим от смерти Шульги-старшего.