Цианид по-турецки (сборник)

— Круассон, конечно, все отрицает?
— О нет, этот парень догадался, что мы арестовали Лесли, помните, я спрашивал присутствующих, не обратил ли кто внимание на пирата? Так что, он понял, что его дружок его заложил. Он сказал, что принял угрозы Рут всерьез и позвонил Лесли. Кстати, он не знал даже, как по-настоящему зовут Билла Лесли. Для него он был просто Одноглазым.
— Так кто же убил Рэйчел Лурье? — задала я очень естественный вопрос.
— Как кто? — удивился инспектор. — Разумеется, Стенли Круассон.
— Но почему вы так решили?
— Его логика проста: лучше сидеть за соучастие в несостоявшемся убийстве, чем за убийство.
— Я ничего не понимаю, инспектор. Вы говорите загадками. При чем тут несостоявшееся убийство, оно же состоялось?
— Дорогая мисс, но ведь Стенли Круассон твердо знает, что Билл Лесли не справился с его поручением. Он не убил ни Рут Голдстайн, ни Рэйчел Лурье.
— Да, он это знает только, если убил Рэйчел сам.
— Вот и я про это!
— Но, Стенли наверняка все отрицает?
— Пока отрицает, но, дорогая мисс, поручите это нам! — слоном затрубила трубка.
Я бы еще долго молчала, приходя в себя после разговора с инспектором, но у Генри хватило терпения лишь на полминуты.
— Насколько я понимаю, в деле появился новый подозреваемый… — очень тихо, как бы не желая помешать моим размышлениям, произнес Генри.
— Да, и он уже арестован! — и я пересказала Генри наш разговор с инспектором.
  
Глава 7. Так кто же все-таки убил Рэйчел Лурье?
 
Генри вернул плащ на вешалку, попросил меня приготовить кофе и, усевшись за рабочий стол, приступил к любимому занятию — вращению на кресле.
Мы лишь недавно обзавелись офисными креслами, а до этого я со страхом наблюдала, как взрослый сорокатрехлетний джентльмен с риском загреметь под стол увлеченно раскачивается на ножках стула.
Детские привычки в сочетании со спокойным характером, природной мягкостью и философским складом ума придают личности Генри Тамона необычайную обаятельность. Я могу пожаловаться лишь на его постоянную ироничность, но проявляется она исключительно по отношению ко мне.
Конечно, мне это не очень нравится, но с ее помощью я пытаюсь воспитать в себе философский подход к жизни. Я стараюсь сносить уколы Генри и не отвечать ему тем же. Его иронические наезды я отношу, если так можно выразиться, к издержкам производства — ведь я провожу с Генри больше времени, чем его жена Китти. Странно, что она не ревнует его ко мне. Или ревнует, но не показывает этого? Второй вариант мне нравится больше.
Кофе закончился, и нам пришлось довольствоваться чаем с бергамотом. Генри поворчал для порядка: моя вина не требовала доказательств.
Сделав несколько глотков, Генри поставил чашку и вынес вердикт:
— Стенли не убивал Рэйчел.
Я ждала продолжения, и оно последовало.
— Просто ему не было смысла отрицать свою истинную вину, ведь Лесли заложил его. Он же считает, что убил Лесли, и знает, что Лесли арестован.
— Но зачем Лесли заложил его?
— Чтобы спасти его!
— Генри, я еще не отошла от разговора с Майлсом и плохо соображаю. Вас не затруднит пояснить свою мысль?
— Как только Лесли узнал, что убили медведя, он понял, что убийца — Стенли Круассон, конечно, если он знал его настоящее имя. Взять вину на себя он не мог, наверняка бы срезался на реконструкции преступления. Тогда он заявляет, что Стенли нанял его, а значит, у Стенли не было никакого резона марать руки самому. Тем более, он знал, что Одноглазый прибыл на маскарад и приступил к исполнению привычных для себя обязанностей. Я не сомневаюсь, что Билл Лесли друг, на которого можно положиться! Вы со мной согласны, Николь?
— То есть вы считаете, что и Билл Лесли, и Стенли Круассон говорят правду?
— Ээээ… я бы этого не стал исключать, — понизил голос Генри. — Очень сомневаюсь, что Кристоферу Майлсу и его ребятам удастся выбить признание из уст Стенли Круассона.
— Вы слышали, я спросила об этом инспектора Майлса, теперь спрошу и вас. Так кто же все-таки убил Рэйчел Лурье?
— Хороший вопрос, Николь, хороший вопрос… Кому бы его только адресовать?
— Вы как всегда смеетесь надо мной, Генри. Но ведь кто-то убил бедную Рэйчел Лурье! Возможно, убийца еще даже не попал в поле нашего зрения, и мы ничего о нем не знаем.
— Ну да. Боюсь, мы еще много чего не знаем, Николь! Нам стоит подумать на тему, кто бы еще мог желать смерти Рут Голдстайн.
— У вас есть соображения на этот счет?
— А почему бы для начала не спросить об этом саму Рут?
— Вы помните, она и про Стенли слышать ничего не хотела…
— Да, но теперь, когда Стенли Круассон арестован, возможно, она станет разговорчивее.
— Да, пожалуй, стоит попробовать.
— Мне бы хотелось Николь, чтобы вы поприсутствовали на допросе Рут. Вы не будете возражать?
— Конечно, нет, но нужно, чтобы не возражал инспектор Майлс.
— Надеюсь, что мне удастся это устроить. Пожалуйста, соедините меня с ним.
Генри с трудом уговорил Майлса отвлечься на Рут. Инспектор ни секунды не сомневался, что убийцу зовут Стенли Круассон. Генри пришлось напомнить ему, что до недавнего времени он столь же уверенно убийцей считал Билла Лесли, что с точки зрения формальной логики являлось эталоном истинного утверждения, но не имело отношения к делу Рэйчел Лурье.
Зато инспектор легко согласился с моим присутствием на допросе Рут. У Генри сложилось впечатление, что начни он с этого, ему бы не пришлось тратить столько сил на решение предыдущего вопроса…
Допрос Рут назначили на утро понедельника. Никаких подвижек в деле до этого не произошло. Как и предположил Генри, Стенли Круассон категорически отмел обвинения в убийстве Рэйчел Лурье.
Мы удостоились чести принять Кристофера Майлса в нашем офисе. Это означало, что он уже не рассматривает Стенли Круассона, подходящим на роль главного подозреваемого. Инспектор с подчеркнутым вниманием выслушал все соображения Генри, так что к предстоящему допросу Рут он стал относиться со всей серьезностью.
  
Глава 8. Рут Голдстайн
 
На Рут Голдстайн хорошо смотрелся строгий деловой костюм из тонкой шерсти цвета асфальта, по которому только что отбарабанил ливень. Костюм удачно подчеркивал глубину ее больших светло-серых глаз, а белоснежная блузка из натурального шелка, сшитая в стиле «ретро», с жабо, окантованным серебряной нитью, и мягкими складками, спадающими на лацканы пиджака, была столь красива, что я с трудом удержалась от соблазна поинтересоваться, где она ее раздобыла. Немного сужающаяся к коленям юбка подчеркивала пышность форм. А вот прическа, пожалуй, не слишком ей удалась. Все-таки в платье невесты Рут смотрелась привлекательней. Но это, скорее, свойство любого свадебного наряда.
Я представила себе растерянность Рут, выбирающей одежду для первого в жизни похода в полицейское управление, и мне подумалось, что точно так же она наряжается на экзамены в университете. Ее неуверенность и скованность в движениях, излишне серьезное выражение лица свидетельствовали, что к экзамену она подготовилась неважно.
Инспектор Майлс проводил Рут в угол просторного кабинета и усадил в кресло у журнального столика. Мы же с ним расположились на удобном диванчике напротив нее. Это никак не походило на допрос. Дружеская беседа, в крайнем случае, если следовать выбранной аналогии, экзамен.
Секретарша поставила на столик большое блюдо с крекерами и предложила нам чай и кофе. Рут отказалась от всего, даже от минеральной воды.
— Скажите, Рут, вы продолжаете настаивать, что ваша угроза рассказать Рэйчел о темном прошлом Стенли Круассона являлась шуткой? — по договоренности с инспектором начала беседу я.
— Конечно.
— А для чего вам это потребовалось?
— Я хотела вернуть его.
Мне потребовалось время, чтобы переварить ее ответ.
— А как же Энтони де Сильва?
— Он хороший парень, но выкинуть Стенли из сердца оказалось не так просто.