День командира дивизии

Вместе с Травчуком в комнате появляется еще один человек. Я знаю его: это лейтенант Сидельников, командир мотострелкового батальона, отчаянный мотоциклист. Он очень молод, лицо кажется юношеским, но он умеет приказывать - в нем есть командирская жилка, в батальоне его слушаются с одного слова. Мотострелковый батальон расположен рядом, в пятидесяти шагах отсюда. Это тоже резерв Белобородова... 
Щелкнув каблуками, Сидельников замирает, вытянув руки по швам и слегка подавшись корпусом к Белобородову. 
На нем меховая шапка и хорошо подогнанный короткий полушубок, к рукавам пришиты варежки. 
Сидельников не произносит ни слова, но весь он - сосредоточенное и вместе с тем радостное лицо; напряженная, словно на старте, фигура, - весь он сама готовность. Приказ - и он вмиг вылетит из комнаты. Приказ - и через две минуты батальон отправится выполнять задачу. 
Взглянув на Сидельникова, Белобородов спрашивает: 
- Это он тебя с собою притащил? 
- Так точно, товарищ генерал. 
- Ишь какой расторопный, где не надо. Неплохой разведчик. В момент разведал, где резерв. Не там разведуешь! 
Последнюю фразу генерал выкрикивает. Потом обращается к Сидельникову: 
- Слетай туда, дружище, посмотри, почему они там в штаны пустили. И сейчас же мне доложишь! 
- Есть, товарищ генерал! 
Стремительно повернувшись, Сидельников выходит. 
12.40. - Ну, товарищ мастер! - говорит Белобородов. - Мастер разведывать, что у него сзади! 
Белобородов смеется. Мне странно, как он может смеяться в такую минуту, еще не узнав, с чем прибежал к нему этот взволнованный, запыхавшийся человек. Травчук тоже смотрит на генерала с удивлением, но его лицо становится осмысленнее, спокойнее. 
Резко оборвав смех, Белобородов спрашивает: 
- Выкладывай, с чем пришел? 
- Нас выбивают из Рождествено, товарищ генерал. 
- Кто? Сотня вшивых автоматчиков? 
- Нет, товарищ генерал, они подбросили туда два танка и свыше батальона живой силы. 
- Ну и что ж? А у нас там полк. 
- Бьет термитными снарядами, товарищ генерал. Зажигает дома, которые мы заняли. Бойцы не выдерживают, откатываются. 
- А для чего вам подкрепление? 
- Как для чего? Не понимаю вопроса, товарищ генерал. 
- Я спрашиваю, - голос Белобородова опять гремит, - для чего вам подкрепление? 
- Для того... Для того, чтобы выбить... 
- Значит, дяденька за вас будет выбивать? Варяги к вам придут выполнять вместо вас задачу?.. 
- Мне приказано, товарищ генерал... 
- Передай полковнику, что никаких подкреплений у меня нет. Здесь у меня только мотострелковый батальон. Это мой резерв. Его дать не могу. Понятно? 
- Понятно, товарищ генерал. 
- Передай, что надо учиться воевать, учиться побеждать теми силами, которые имеются. Передай, чтобы выполнял задачу! Все! Можешь идти! 
- Есть, товарищ генерал. 
Белобородов задумчиво ходит по комнате. Потом произносит: - Нет! - И, обращаясь ко мне, продолжает: - Вот положение - никакой формулы не подберешь. Ни алгебра, ни тригонометрия не помогут. Одно знаю: не хватит выдержки - сорвешь всю операцию. 
9 
12.45. Белобородов вызывает к телефону командира бригады. 
- Засмолин? Говорит семьдесят шесть. В чем дело, Засмолин? Почему мечете икру? Танкетки? Эти танкетки любое противотанковое ружье берет. Поставьте пять ружей и щелкайте. Что? Сколько перед вами противника? Вся группа генерала Гудериана, что ли? Не обстреляны? Знаю, что не обстреляны. Вот вам и обстрелка. Никаких подкреплений у меня нет! Что? Куда может ворваться? (Лицо Белобородова вдруг вспыхивает темным румянцем.) Вы что пугать вздумали меня? Немедленно отправляйтесь лично наводить порядок! Шагом марш на высоту двести один и руководите там боем! Марш! Все! 
Генерал сердито кладет трубку. 
- Ну и Рождествено, - говорит он, - чтоб ему сгореть. 
12.50. Разговор по телефону с командиром первого гвардейского полка. 
- Николай! Как дела? Что-то у тебя голос невеселый? Дорогу пересек? Нет? Почему нет? Откуда тебя прижимают огнем? С кирпичного завода? А на кой черт ты туда лезешь? Простреливает насквозь всю просеку? Это мура на постном масле! Почему не забираешь глубже? Что у него - на пять километров пулеметы бьют? Накрывают минами? А твои огневые средства что делают? Ведь у тебя в пять раз больше этого добра. Я тебе приказываю забирать глубже! Подавляй огонь и пересекай дорогу. Давно бы по одному перебежали! Пересекай и выходи на шоссе - выполняй задачу! Ползком, но только вперед, вперед! Сейчас же разрешай проблему, а то получается спячка. Пойми, Николай, задачу надо выполнить. Любой ценой, но выполнить! 
12.55. Белобородов требует к себе начарта. Генералу докладывают, что Погорелов сейчас находится на командном пункте одного из артполков. 
- Вызовите к телефону, - приказывает Белобородов. 
Через несколько минут начарт у телефона. 
Генерал берет трубку: 
- Погорелов? Ты когда мне минометные батареи подавишь? В кирпичном заводе. Они туда посадили минометчиков и накрывают весь лес минометным огнем. Что? Стены? Мне хоть стальные, хоть железные - я спрашиваю, когда подавишь огонь? Здесь по площади можно было давно подавить все это. Если засветло не подавишь, впотьмах будешь давить. Давайте долбайте, чтобы ничего там не осталось, чтобы там все с землей смешать! Нажми там своим удельным весом! И быстрее! Как можно быстрее! 
13.10. Разговор по телефону с командиром второго гвардейского полка: 
- Алексей, что у тебя слышно? Как на старом месте? Почему на старом месте? Я ведь полтора часа тому назад приказал тебе в тридцать минут разделаться с этим атрибутом или бросить его к черту. Чего ты привязался к этой школе? Бросай сейчас же, вытягивай людей оттуда и обходи лесом! Тьфу, я ведь тебе тридцать раз это объяснял. Вперед - захлестывай справа, чтобы ни одного подлеца не выпустить оттуда. А школа, шут с ней, пусть стоит ни одной минуты не смей больше около нее терять. Что? Плохо слышно? Когда тебе чего-нибудь от меня надо, тогда слышишь хорошо, а когда тебе говорят: "Дай!" - не слышно? Я тебе приказываю: обходи справа. Это тебе сегодня кровь из носу, а сделать! Алеша, милый мой, уразумей: он один без тебя ничего не сделает. Обоим вам там быть сегодня и чай там пить сегодня! 
Белобородов кладет трубку и произносит: 
- Ну, и цепляются, мерзавцы. Засели, как клопы в щелях! Хоть керосином выжигай! И оттянуться уже трудно. 
13.20. В звуках боя не чувствуется спада. Наоборот. Артиллерия бьет как будто чаще, а пулеметная стрельба стала явственно слышнее. Где-то близко с характерным глухим треском рвутся мины. 
- Сюда бросает, - говорит генерал. - Скоро начнут стекла сыпаться. Если он узнает, что это за домик, - нам придется жарко. 
Белобородов ложится на диван - в шинели, в шапке, подпоясанный, закрывает глаза, дремлет или думает. 
13.55. Стук в дверь. Генерал мгновенно подымается. 
- Кто там? Заходи... 
Входит Сидельников. 
- Ну как, побывал в Рождествено? 
- Нет, товарищ генерал. 
- Почему? 
- Противник огнем не подпускает. Обстановка такова: первый батальон лежит на исходных в пятистах метрах от Рождествено. Южную окраину, куда полк врезался утром, противник сжег. И сейчас еще кое-что горит. Но там, по всей вероятности в землянках, которые выкопали жители, зацепились наши пулеметчики. Огонь очень интенсивный. Сколько наших там, кто они - в штабе не знают. Судя по звуку, у нас там семь-восемь пулеметов. Слышен и винтовочный огонь. 
- Вот это люди! Я тебя попрошу: разузнай завтра их фамилии, запиши и записку лично дай мне в руки... Ну, ну, дальше... Где другие батальоны? 
- Перемешались. Выбежали из Рождествено и рассеялись в лесу. Противник выбросил в лес две или три группы автоматчиков. Организованного отпора я не видел. 
- Что ж они - шарахаются? 
- Точно, товарищ генерал. И, судя по некоторым признакам, противник, возможно, готовит здесь контратаку.