Цвет небес (ЛП)
Но я не могла вымолвить ни слова. Не то чтобы я удивилась, нет. Когда-то мы были родственными душами, до безумия влюбленными друг в друга, но эти времена теперь казались безвозвратно ушедшими. Они были словно где-то в другой жизни. Теперь мне тридцать шесть, и со дней ужинов в ресторанах и страстного секса на ковре в гостиной минуло много лет.
Он был прав. Я больше не та, на ком он женился. Я больше не восходящая звездой издательского мира Нью-Йорка. Не ношу юбок и обуви на каблуках. Я стала эмоционально опустошенной, пораженной горем матерью-домоседкой, которая и матерью-то больше не являлась, потому что лишь недавно зарыла дочь в сырую землю.
Мы оба знали, что связь между нами разорвана. Мы больше не чувствовали одного и того же, а наши мысли о будущем сильно разнились.
Мы больше не любили друг друга.
— Возможно, нам лишь требуется время, — покорно предложила я, предприняв последнюю попытку сохранить наш брак, поскольку никогда не пасовала перед трудностями, и, если честно, мысль о потере ещё одного близкого человека вызвала у меня тошноту. — Прошло всего девять месяцев.
Он покачал головой:
— Все было не в порядке и до этого, и тебе это известно так же, как и мне. Не думаю, что существует способ всё наладить.
— Но я не хочу просто сдаваться, — возразила я. — Ты правда веришь, что в одиночестве станешь счастливее? Когда-то мы были командой. Может быть, у нас снова получится ею стать.
Он наклонился вперед, упершись локтями в колени. Посмотрел на свои руки и потер ладонь большим пальцем.
— Я не останусь один, — объяснил он. Затем надолго замолчал, а потом наконец посмотрел в мои ошарашенные глаза. — Я люблю другую, Софи, и она беременна.
На несколько секунд комната перед моими глазами подернулась дымкой, и мир потерял цвета, но затем всё вернулось в норму.
Откинувшись на кожаную спинку дивана, я сделала глубокий вдох и выдохнула, пытаясь принять тот факт, что я больше ничего не могу сказать или сделать, чтобы уберечь свой брак. Слишком поздно. Любовь умерла. У Майкла ребенок от другой женщины. Он пережил смерть Меган и продолжает жить, тогда как мое сердце всё ещё в трауре.
Я слишком долго боролась. Больше не могу. По меньшей мере за то, чтобы удержать мужа.
Но всё же развод был радикальной мерой. Я тоже наклонилась вперед, поставив локти на колени, и посмотрела Майклу прямо в глаза.
— Лучше не пытайся поиметь меня, Майкл. Если ты попытаешься это сделать, клянусь, я размажу тебя по стенке.
Он несколько секунд помолчал, обдумывая мои слова, а затем встал и кивнул мне.
— Не сомневаюсь. И мне жаль, Софи. Правда, жаль.
И не сказав больше ни слова, он вышел за дверь.
***В конце концов при разводе Майкл повел себя очень великодушно и уступчиво. Он не только оставил мне дом на Вашингтон-сквер, но и перевел на мой счет крупную сумму, на которую я купила новую машину (потому что «БМВ» он оставил себе), а также обеспечил мне ежемесячные алименты до того дня, когда я вновь не выйду замуж.
Думаю, он чувствовал вину за то, что изменял мне, пока я заботилась об умирающей дочери.
Я не пыталась облегчить его положение, а позволила ему чувствовать себя виноватым.
***Одним солнечным утром я ехала на новой машине за покупками, и увидела их вместе — Майкла и его симпатичную юную невесту, идущих по Седьмой авеню. Они держались за руки и выглядели безгранично счастливыми.
Её звали Люси Райт. Она работала стажером в его юридической фирме. Её волосы были светлыми и кудрявыми, а надела она сарафан по колено с желтыми подсолнухами на юбке и босоножки на платформе.
Она была изумительно хороша, и не имело смысла это отрицать. В ней была изюминка. Та самая, какой когда-то обладала и я, до утомительного и подрывающего силы коллапса моей жизни. Именно это в самом начале привлекло Майкла ко мне.
Проезжая мимо, я заметила её округлившийся живот, и внезапно меня пронзила вспышка ревности. Не за то, что Люси отняла у меня мужа и теперь делит с ним постель. Майкл не имел отношения к моим чувствам, и в ту секунду я поняла, что уже не жалею о расставании с ним.
Я завидовала её оптимизму. Она с нетерпением предвкушала радости материнства без какого-либо ужаса или страха, который испытывала бы на её месте я.
В тот момент я осознала, что никогда снова не буду чувствовать такого безмятежного оптимизма. Мне не хватит смелости родить ещё одного ребенка.
Я даже не была уверена, что осмелюсь полюбить кого-то ещё, и при этой мысли направила машину к обочине и долго-долго сидела в тишине.
Глава 20
12 февраля 2007 года
С приближением первой годовщины смерти Меган мне приснился ужасный сон. Я снова находилась в реанимации, и доктора с медсестрами в панике сновали вокруг кровати моей дочери, впрыскивая лекарства в трубки, подсоединенные к её венам, пытаясь восстановить сердечную деятельность — все в последней безнадежной попытке спасти её жизнь.
Затем внезапно Меган открыла глаза, протянула ко мне руки и сказала:
— Мамочка, не оставляй меня! Я боюсь!
Я тоже распахнула глаза и весь следующий час ворочалась в постели, погружаясь все глубже и глубже в бездонный колодец воспоминаний, раз за разом проигрывая кошмар перед глазами. Я знала, что должна перестать думать о её смерти, беспокоиться о том, где моё дитя теперь, если вообще где-то есть, и вместо этого сосредоточиться на радости, которую она привнесла в мою жизнь.
Я заставила себя вспомнить те особенные годы ремиссии, когда я увидела мир другими глазами. Какое-то время я понимала необычный дар собственного существования на планете и дорожила им, как и каждым новым днем, проведенным с дочерью.
Я задумалась: «А что бы сказала Меган, если бы сейчас видела меня здесь, упивающуюся горем в одиночестве?» — и представила, что она тоже расстроилась бы от этого зрелища.
От этой мысли я вскочила с кровати. Сварила яйцо на завтрак, долго мылась в душе, а потом позвонила сестре и спросила, могу ли приехать к ней на несколько дней. Я хотела обсудить возможность возвращения на работу. Мне не хотелось писать — по крайней мере, пока что — но я думала, что могла бы заняться редактированием на дому.
— Звучит потрясающе, — одобрила Джен. — Мы с Джо только вчера говорили о тебе. И о Меган, конечно. Мы соскучились. Пожалуйста, приезжай. Как скоро ты сможешь до нас добраться?
— Просто дай мне час на сборы.
Сдержав слово, в точности через час я застегивала пуговицы дублёнки и забрасывала чемодан в багажник своего небольшого внедорожника.
Выезжая из города в тот промозглый зимний день, я чувствовала присутствие Меган на заднем сидении. Время от времени я поглядывала в зеркало заднего вида и видела там её улыбающееся личико.
Заговорила она со мной, лишь когда напомнила повернуть на север на шестьсот восемьдесят четвертое шоссе.
Она оставалась со мной до тех пор, пока я не проехала Хартфорд, а потом тихо исчезла, оставив меня саму искать путь в дом сестры в Манчестере.
***Вскоре после того, как я пересекла границу Нью-Гэмпшира, температура резко упала. Если бы я шла пешком, то почувствовала бы холодок на щеках. Прохлада добралась бы до моих глотки и легких, но я была плотно пристегнута ремнем внутри уютной машины, из печки которой дул теплый воздух, и, следовательно, защищена от непогоды.
Я всегда буду гадать, почему та олениха появилась на дороге как раз в тот момент, когда лужи тающего снега замерзли, превратившись в лёд. Я увидела, как животное несется по дорожному полотну, и превратилась в статую.
Вывернув руль влево, чтобы объехать олениху, я одновременно нажала на тормоз, чего совершенно точно делать не следовало.
Машину развернуло на сто восемьдесят градусов, и теперь я видела фары автомобилей, до этого двигавшихся за мной. Шины засвистели по асфальту, пока машину неизбежно заносило к обочине.