Соперницы

— Чтобы я мог ездить туда на выходные.
На это Гарри ничего не ответил, только откинулся назад в кресле, а затем спокойно проговорил:
— Знаешь, думаю, если бы сейчас позволил тебе жить по-своему, то лишь сберег бы деньги. Но я сказал — один год, и ты сказал — один год, значит, так и будет. Иди, отправляйся, пока я не передумал. — Голос его затих, он придвинул к себе какие-то документы, потом посмотрел на Дэна, который все еще стоял у двери, и прорычал: — Убирайся! Не то передумаю.
— Почему бы тебе не поехать тоже? Я подожду до завтрашнего утра, если ты соберешься. Тебе не зачем оставаться…
— Слушай, парень, не вижу ничего хорошего в том, чтобы нестись на поезд, сломя голову, потом провести целых восемь часов в дороге, только чтобы глотнуть свежего воздуха, поесть, поспать, и снова тот же путь.
— Тебе же понравились прошлые выходные.
— Ты так считаешь? Сообщаю тебе, чтобы ты знал — нет, не понравились. Я ужасно провел выходные. Раз в три-четыре недели для меня вполне достаточно. И там нет никакого беспорядка. Если обо всем заботится Генеральша, значит, дела идут, как по писаному. — Поджав губы, Гарри покачал головой, потом продолжил: — Удачно я ее нашел. Я часто думаю, что если бы она работала здесь, то половины персонала не потребовалось бы. Кстати, парень, наверное, мне надо было задуматься и спросить об этом раньше — тебя-то что туда так тянет? Что заставляет тебя пускаться в такое дальнее путешествие на столь короткий срок?
— Давай считать, что все из-за воздуха, папа. — Дэн кивнул отцу, улыбнулся и вышел.
— Воздуха? Кто же ему там нужен, как воздух? — воскликнул Гарри, хлопнув по столу.
* * *
Задолго до того, как он доехал до места, Дэн решил, что отец был прав. Зачем так долго и утомительно ехать поездом, а потом еще трястись от станции в повозке или экипаже. И все для чего? Да, для чего?
В полной темноте он шагал по дороге от станции к группке домов и единственным маяком был тусклый свет в окошках. В дверь Бена Таггерта пришлось стучать трижды, причем, в третий раз Дэн колотил изо всей силы, чтобы заглушить шум голосов, доносящийся изнутри. Дверь открыл мальчик лет десяти.
— Чего надо? — спросил он, вглядываясь в незнакомца.
— Отец дома?
— Нет. — Мальчик повернул голову и прокричал: — Ма! Тут человеку нужен папа.
Подошедшую к дверям женщину обступали дети всех возрастов, и по округлости ее живота можно было догадаться, что она скоро собирается увеличить их число.
— Бена нет, мистер, — ответила она.
— Когда он вернется?
— Не знаю, не могу сказать.
— Но сегодня ночью вернется?
— Не могу сказать, мистер, со всей этой суматохой. Он приехал около пяти, а потом снова ушел, помогать в поисках. — Она повернулась к одному из детей и приказала: — Принеси лампу! — И когда лампа была принесена, женщина подняла ее повыше и со смехом воскликнула: — А! Это вы, мистер, из «Высоких Берегов». Значит, он ушел и сейчас работает для ваших.
— Он что, повез гостей? — помолчав, спросил Дэн.
— Нет, нет, он ищет девушку, она вчера заблудилась где-то на холмах. Все поместье, и вся ферма, и многие другие ищут ее. Вы, наверное, ее знаете — это девушка Молленов. Бен ее знает с тех пор, как она была совсем крошкой, а до этого знал ее мать, много раз возил их покататься…
— Барбара… — Дэн недоверчиво повторил имя, потом переспросил: — Потерялась прошлой ночью? Но как?
— Не могу сказать, знаю только, что она ушла, и все ее ищут в холмах, и когда Бен проезжал там сегодня утром, то видел ужасную суматоху. Его попросили смотреть по дороге, он смотрел, но сказал, что не заметил ее, и как только вернулся вечером, то снова отправился на поиски. Бен говорит, что-то там не так. Он что-то услышал в Вулфбере. Там побывала девушка Молленов и случилась какая-то ссора. Я ничего не поняла. Бен проглотил свой чай и побежал. Обычно муж мне все рассказывает, но тут сказал только: «Что-то у них случилось». Какая-то беда в Вулфбере. Вы можете зайти и подождать, если хотите.
Нет, нет. Тряся головой, Дэн попытался собраться с мыслями. Барбара исчезла, а в Вулфбере беда. Какая беда? Неужели она в отчаянии сделала что-нибудь Майклу? И куда она подевалась прошлой ночью?
— Не знаете, где я могу взять лошадь?
— Лошадь? — женщина произнесла это слово так, словно никогда прежде не слыхала о лошади. — Лошадь, — повторила она, — в такое время?
— У Большого Неда есть лошадь в кузнице, ее заберут только послезавтра, — вступил в разговор мальчик, который открывал дверь. — Он может одолжить ее вам, мистер. Лошадь не его, но он может вам ее одолжить.
— А где кузница?
Дети захихикали над таким невежеством мистера, потом несколько человек хором прокричали:
— Да это рядом, за утлом!
— Зажги фонарь и проводи джентльмена к Большому Неду, — распорядилась мать, обращаясь к самому высокому мальчику, который пошел в комнату и через минуту вернулся с коптилкой.
Дэн поблагодарил женщину, и дети так же хором ответили ему:
— Пока, мистер! Пока, мистер!
Оглянувшись, он посмотрел на сгрудившихся вокруг матери ребятишек, похожих при слабом свете на чертенят, и по-доброму проговорил:
— Пока, пока.
Кузнец собирался уже ложиться спать.
— Лошадь в это время суток! — воскликнул он. — Не знаю, не знаю, она не моя.
— А чья… чья же? — допытывался Дэн.
— Джима Шеллбрэнка.
— А, у него ферма по дороге к Эллендейлу. Я немного его знаю, и уверен, что он не стал бы возражать. Я ему хорошо за это заплачу. В любом случае, верну лошадь завтра.
— Говорите, вы из поместья?
— Да.
— Они не приводят сюда лошадей, чтобы подковать?
— Нет, полагаю, что нет.
— Не приводят.
— Думаю, это потому, что есть кузница поближе.
— И моя не так уж далеко.
Дэн вынул из кошелька полсоверена. Монета сияла, как маленькая луна, и кузнец, глядя на нее, произнес:
— Ну хорошо, хорошо. Вам придется подождать, пока я одену куртку и прочее, ночка-то холодная, а… а к утру станет еще хуже. Мороз, а снега нет.
Минут через пятнадцать лошадь была оседлана, Дэн сел верхом, и мальчик проводил его со двора кузнеца до немощеной дороги. Здесь Дэн снова сунул руку в карман и вынул монету, которую отдал мальчишке, а тот с открытым ртом взял ее, и, уставившись на деньги, пробормотал:
— Но… это же целый золотой соверен, а… я ничего такого не сделал.
— Ты добыл мне лошадь. И можешь вот еще чем помочь: одолжи мне фонарь, я верну его завтра.
— Да, да, сэр, с удовольствием.
Мальчишка передал ему фонарь, и Дэн, взяв поводья в одну руку, другой прижал коптилку к передней луке седла. Он кивнул юному проводнику и взялся за поводья.
Из темноты донесся голос мальчишки:
— Я ваш слуга, мистер. В любое время, любое дело, я ваш слуга.
— Хорошо, — отозвался Дэн, поднимая фонарь повыше над головой лошади, пока не выбрался с неровной тропинки на широкую дорогу.
Он знал, что ему удалось добраться без особых происшествий в основном благодаря везению, потому что коптилка оказала сомнительную помощь и ему, и лошади. Незакрепленная свеча несколько раз чуть не потухла, и только инстинкт и сообразительность животного спасла Дэна от падений.
Когда он спешился на пустой дорожке перед домом, вокруг никого не было видно, даже возле конюшни. Дэн накинул поводья на столбик, взбежал по ступенькам, и, повернув ручку двери, обнаружил, что она не заперта. Это было необычно, потому что его родители, люди городского происхождения, никогда не отправлялись спать, не заперев двери на засов, и настаивали, чтобы этот обычай соблюдался в поместье.
Войдя в дом, Дэн по-прежнему никого не обнаружил, но догадавшись, где может находиться Брукс, если еще не спит, он направился в комнату для слуг. Когда Дэн рывком распахнул двери, три перепуганных лица повернулись к нему — миссис Кенли, Брукса и Армстронга.
— Что случилось, о чем все говорят? Это правда? — безо всякого вступления спросил он.