Воин

— Отведи меня туда, где мы можем поговорить, — велел странник, бросив быстрый взгляд в сторону, где, похоже, мелькнул белый халат мага.
— Я знаю такое место, наставник.
— Иди вперед, я последую за тобой.
Подобрав с земли несколько мясных объедков нищий сунул их в висящую через плечо торбу и направился к невысокому глиняному дувалу. Попадавшиеся навстречу горожане старательно обходили оборванца, опасаясь коснуться его. Зели был гербедом-послушником, посвященным богу тьмы Ариману. О гербедах Аримана шла дурная молва, что они могут принести несчастье лишь одним прикосновением к человеку. Прорезав толпу прохожих, постепенно заполнившую рынок, Зели подошел к дувалу и ловко перемахнул через него. Спустя мгновение его примеру последовал странник. Перед тем, как перекинуть не по-старчески легкое тело вниз, он обернулся назад и успел заметить, что человек в белом халате, толкаясь локтями, прорывается через толпу.
Дувал был сооружен таким образом, что неизбежно становился западней для непосвященного в его тайну. Если с внешней стороны глиняная стенка достигала всего двух с половиной локтей, то изнутри она обрывалась глубокой ямой. В яме виднелись черные отверстия воровских лазов, уходящих глубоко под землю.
Оказавшись в яме, Зели шустро влез в одну из этих нор, но его спутник задержался. Он прижался спиной к стене и терпеливо ждал, и в конце концов его ожидание было вознаграждено — в яму шлепнулся облаченный в белый халат преследователь. Оглушенный внезапным падением, он попытался подняться на ноги, но не успел. Блеснула сталь, оборвавшая короткий всхрип. Тот, кого именовали наставник, наклонился к убитому и внимательно, словно запоминая, рассмотрел его лицо. Затем он достал крохотный стеклянный пузырек и вылил его содержимое на голову трупа. Произошла мгновенная реакция. Кожа обуглилась и распалась, обнажая мышечные волокна, которые в свою очередь расползлись гнилыми ошметками. Спустя мгновение на земле лежало еще теплое тело, на плечах которого красовался полуразвалившийся череп. Странник сунул узкое лезвие стилета в тростниковые ножны — получился посох — и исчез в норе.
Зели ждал его в небольшой пещере. Он не осмелился поинтересоваться чем была вызвана задержка, а наставник не стал давать объяснений и спросил:
— Что-нибудь узнал?
— Как и велел дестур-мобед.
— Говори.
— Маги соберутся через два солнца в полночь в пещере близ Козлиного ручья. Это в десяти милях от Парсы.
— Я знаю это место. — Заметив, что Зели нерешительно порывается сделать добавление к ранее сказанному наставник спросил:
— Что-нибудь еще?
— В зале, где беседовали маги, толстые стены. Поэтому я расслышал лишь часть разговора, но мне показалось, что они несколько раз упомянули имя сиятельного Артабана, хазарапата царя Ксеркса. [5]
— Артабана? — переспросил странник. При этом он не казался слишком удивленным. — Я подозревал о том, что он замешан в заговоре магов. Ладно, я займусь этим делом лично. У тебя все?
— Да, наставник.
— Хорошо. Ариман благодарит тебя. — Нищий упал на колени и поцеловал ногу странника. — Служи ему верно и впредь, и он не забудет тебя.
Помедлив наставник добавил:
— У входа в лаз лежит труп. Избавься от него.
Сказав это, странник исчез, словно растворился в воздухе. Зели пожал плечами и полез наружу. Когда он увидел жутко обезображенное тело, его вырвало.
Прямо на ухмыляющийся череп.
* * *
На самом деле странник не совершал никаких трюков для того, чтобы исчезнуть из подземной пещеры. Он просто дождался, когда Зели опустит глаза долу и бесшумно шмыгнул в лаз. Выйдя с базара он пошел по широкой, выложенной камнем улице мимо вилл вельмож, мимо святилищ Ахурамазды и Митры. Вскоре он подошел к гигантской платформе, на которой располагался комплекс царского дворца.
Попасть на платформу можно было лишь одним путем — по огромной, сложенной из базальтовых блоков лестнице, которую охранял отряд бессмертных. Вооруженные луками и короткими копьями с серебряным яблоком под острием эти воины составляли личную гвардию персидских царей. Всего их насчитывалось десять полков по тысяче человек каждый. Охрану дворца нес первый полк бессмертных, набранный из сыновей самых влиятельных сановников. После десяти лет верной службы бессмертные назначались фратараками [6], командирами воинских отрядов, многие из них позднее становились сатрапами [7]. Число бессмертных было неизменно. Если бессмертный погибал в бою, выбывал из полка по болезни или по какой другой причине, его место тут же занимал другой воин. Десять тысяч — ни одним меньше, ни одним больше. Бессмертные были символом мощи и незыблемости государства, провозгласившего наступление парсийской эпохи.
Странник беспрепятственно миновал бессмертных, почтительно расступившихся перед ним, и стал подниматься по лестнице. Шаг за шагом — ровно сто одиннадцать ступеней. Магическое число!
Стены врезанной в платформу лестницы украшали барельефы, изображавшие военные и дворцовые стены, а также статуи древних магических божеств — крылатых грифонов, баранов, быков и козлов, сфинкса и подземного льва с острым хвостом скорпиона.
Сзади послышался цокот копыт. Странник обернулся. Сидя верхом на коне, по лестнице взбирался богато разодетый вельможа. Вот он поравнялся со странником, бросил на него презрительный взгляд и поскакал дальше. Хотел поскакать… Его лошадь вдруг заартачилась, встала на дыбы и сбросила седока на каменные плиты. Проделав это, животное мгновенно успокоилось и застыло на месте. Пряча улыбку странник продолжил свой путь. Едва он поравнялся с изрыгающим проклятья вельможей, как тот мгновенно согнулся в низком поклоне и пробормотал:
— Прости, что не узнал тебя, просветленный.
Странник кивнул головой и прошел мимо. Вельможа обжег его спину ненавидящим взглядом. Но странник уже привык к подобным проявлениям неприязни и не обращал на них никакого внимания.
Взобравшись по лестнице на платформу он прошел через портик, украшенный четырьмя огромными статуями быков и очутился в тачаре — личных покоях царя.
Здесь роскошь сочеталась с комфортом. В просторных залах тачары не было громоздких каменных или электроновых изваяний, вместо хладного мрамора пол был покрыт светло-серой штукатуркой, а стены обиты теплым деревом. Из небольших арочных окон лился мягкий свет, блики которого терялись в драпировках из пурпурной шерсти.
В приемной зале было немноголюдно. Присутствовавшие здесь люди разбились на несколько групп. Одну составляли близкие родственники царя Арсам, Гиперанф и Гистасп. Облаченные в длинные, расшитые золотом хламиды они негромко переговаривались. При появлении мага все трое после некоторых колебаний приветствовали его поклоном головы. Странник ответил им тем же. Неподалеку от родственников царя стояли пятеро или шестеро вельмож. Большинство из них также поклонились вошедшему, лишь Артифий, сын Артабана поспешно отвернулся.
У стены возле статуи крылатого барса скучал в одиночестве человек, чьи скромные одежды, резко контрастирующие с богатыми хламидами сановников, свидетельствовали о том, что он родом с запада. Его тело облегал простой льняной хитон, на ногах были легкие сандалии. Он казался скромной пичугой в окружении пышных павлинов. То был спартанский царь Демарат, изгнанный из родного города. Скользнув по магу безразличным взглядом, спартанец вернулся к прежнему занятию — устав созерцать надутые физиономии эвергетов [8] и родственников царя он предпочитал рассматривать вооружение стоявших у дверей, что вели во внутренние покои, бессмертных.
Окинув комнату взором и кивнув эвергетам в знак приветствия странник встал у стены. Ждать пришлось недолго. Распахнулась дверь и в залу вошел начальник личной охраны царя Артабан. Парсийские вельможи склонились в низком поклоне. Лицо спартанца скривила презрительная гримаса, которую он даже не попытался скрыть. Глядя на него, маг не сумел удержаться от улыбки. Он прекрасно понимал гордого воина, привыкшего склонять голову лишь перед друзьями, павшими на поле брани. Магу был также неведом придворный поклон. Он мог пасть на колени лишь пред сильным, но время сильного еще не пришло.