Сны в пустыне

Провалявшись в постели с высокой температурой целый день, Зоя решила, что если привязанность и не дает ей права на ответную привязанность с его стороны, то уж плохое самочувствие чего-то стоит. Когда, ближе к вечеру, она поняла, что Сергей не появится и не позвонит, хотя телефон стоял так близко, на стуле рядом с постелью, она решилась. И боги горячо поддержали ее. 
Сергей разговаривал несколько странно, отвечал односложно и не стремился сам поддерживать разговор. У Зои создалось впечатление, что с ним в комнате находится кто-то еще, поэтому он не может говорить свободно. О том, что заболела, Зоя решила не сообщать, сам догадается по голосу. Если захочет. Сергей не догадался. Ему было не до нее, уж это-то Зоя поняла. На просьбу заехать сейчас - не сдержалась все-таки - уклончиво отвечал, что уже поздно, лучше завтра, после работы заедет или встретит ее у выхода из метро. Боги давно нашептывали реплику, Зоя прислушалась и повторила: - Не смею больше задерживать. Боюсь, что твоей жене придется второй раз подогревать ужин. - И повесила трубку. Невозможность высказать все, что хотелось, рассказать ему свою злость душила ее и проступала испариной. Почему именно с ней так несправедливо поступают, почему так не везет, с самого начала; она никогда не жила, как хотелось, не говоря о том, что не жила, как того заслуживала. Но боги не торопились объяснять ей, что это всего лишь жажда подлинной и несбыточной жизни, свойственная всем людям без исключения, а счастье или несчастье здесь ни при чем. 
* * * 
Глупая и беспомощная Зоина реплика чудесным образом вернула Сергея в реальность. Но перезванивать он не стал, полагая, что надо дать человеку возможность пережить свою злость в одиночку, подумать и успокоиться. И до этого знал, что Зоя ревнует, а виной тому его нежелание рассказывать о себе, но не предполагал, как далеко она забрела. Моментально вспомнилась мать, ее некрасивые романы, собственная Сережина Большая обида, отказывающаяся принимать дурную действительность. Детская ревность проявляется легко: теряются дневники, новый портфель и мелкие безделушки с туалетного столика матери, бьются любимые материны чашки и тарелки, любимые ее кактусы заливаются горячим бульоном или чернилами, в конце концов, роняется на пол, а для верности со шкафа, телефон, по которому она разговаривает с дядей Леней. Ревность сопровождала Сережу, как верная собака. С ней он окончил школу, с ней же поступил в институт. В тот год, когда он женился и дал себе слово никогда больше не испытывать ничего похожего и не давать поводов другим, а имелась в виду его молоденькая жена, Сергей жил довольно странно. Он был счастлив, и было очень некогда: зачеты, экзамены в институте, первые столкновения с бытом, новая жизнь, бессонные ночи, заполненные разговорами и любовью, куча друзей. И в то же время, отсутствие привычного, то есть ревности, тревожило, не то, чтобы создавало дискомфорт, но... Допустим, ходишь в школу с портфелем изо дня в день, потом в институт с "дипломатом" и тубусом. Пальцы, ладонь привыкают удерживать за продолговатую ручку, рвущуюся к земле небольшую силу, килограмма на три. А пойдешь на преддипломную практику "пустой" - не хватает трех килограммов, в казенном коридоре Учреждения некуда деть руки, и вид несолидный. Так и начинаешь таскать старенький "дипломат" без всякой надобности. 
После четвертого курса, когда на военные сборы отправили всех студентов Сережиного курса, а студентки маялись в прекрасном безделье, он "отпустил" жену на юг с подругой и даже насобирал им денег на поездку. Знание языка уже тогда выручало Сергея, при желании можно было подхалтурить не совсем законным образом, и не дай Бог, мать узнала бы об этом, о его, как тогда говорили "контактах с иностранцами". Сама-то Луиза получала за частные уроки по пять рублей в час и считала себя женщиной обеспеченной, что так и выглядело, но сколько времени она на это тратила! А Сергей за один вечер, устроив каким-нибудь фирмачам, экскурсию по барам мог получить полтинник, да еще и самому погулять. 
Так вот, отправил он жену на юг с некоторой гордостью, хоть друзья и говорили, что совершает глупость, но Сергей знал, в отличие от других, как опасна ревность, знал, что надо доверять близкому человеку, а если не жена, то кто ж тогда близкий? И на этом юге, в распроклятом Дагомысе, обе и жена, и ее подруга завели романы. Но роман у подруги кончился, не снеся неласкового городского климата, а жена оказалась покрепче. Засунув руки в карманы тесных джинсиков, она покачивалась с пятки на носок и торопливо говорила, что они разные люди, поэтому у них и в постели не получается. Последнее оказалось для Сережи мучительной новостью. Жена стояла на пороге кухни, почти также, как когда-то отец. Сережа со страхом подумал, что сейчас она схватится за косяк, и все повторится. Но ничего не случилось, жена не умерла, а напротив очень бодро поскакала в комнату паковать чемодан, русый хвостик на ее затылке самостоятельно вертелся влево вправо от возбуждения. Я все понимаю, - говорила жена, прикладывая к себе розовую кофточку и решительно убирая ее обратно в шкаф, - ты, конечно, не сможешь меня сразу забыть. Если тебе от этого легче, мы можем пока не разводиться официально, во всяком случае я не буду забирать все вещи. Хотя бы летние, лето-то, считай, уже кончилось. 
Этого Сережа не вынес, вывернул содержимое шкафа, затем пришел черед левой, жениной половины письменного стола, о халате в ванной он, разумеется, не вспомнил, но куча и так получилась большая. Под протестующие возгласы жены: - Ты не можешь так со мной поступить! Порядочные мужчины так себя не ведут! - он перетаскал вещи к дверям и дальше, за порог, сваливая их на площадку прямо так, без тары, конспекты вперемешку с колготками; и вещи "нетто" потянули не меньше, чем жена, аккуратно перехваченная сзади за локти одной рукой, за плечи другой и помещенная поверх всего нажитого добра. После чего Сергей отключил звонок, закрылся в ванной и не меньше часа стоял под душем, смывая злость до растерянности. Еще через два часа за дверью не оказалось ровным счетом ничего, а Сергей побежал к школьному приятелю, договариваться, как половчей избить соперника. Он избил его, на пустыре за школой, а приятель наблюдал из-за кустов, на всякий случай. Но это ничего не изменило. Через полгода жена пришла в суд - разводиться, с тех пор они не виделись. 
Не то, чтобы Сергей перестал доверять женщинам, но решил, что пока с него достаточно ревности. От последующих подруг, как правило, миниатюрных блондинок, он ничего не ждал и не требовал, да и как можно ожидать серьезных крупных чувств, той же ответственности, от столь маленьких тел, крохотных ручек, едва намеченных грудок. С Зоей он познакомился в библиотеке классический вариант - куда зашел не по читательской нужде, а в гости к очередной своей пассии. Соскучившись ждать у стойки, когда же наконец выйдет, отпросившись у заведующей, не то Оля, не то Ляля и пребывая в игривом настроении в предвкушении свидания, Сергей обратился к подошедшей девушке. Она не сняла вязаной шапочки, надвинутой до бровей, цвет волос угадать не удалось, брови оказались среднего цвета. 
- Что же нынешние девушки берут в библиотеке, если не секрет, - поражая оригинальностью, Сергей начал необязательный разговор. Девушка покосилась и, не ответив, выложила на стойку латинско-русский словарь. - Вы что его почитать брали? - не унимался, неоплейбой. - Нет, картинки посмотреть. - Не выдержала высокообразованная незнакомка. - Так там же нет картинок, удивился Сергей с хорошей долей непосредственности. - Вот потому и сдаю. Девушка как бы давала понять, что ставит точку в разговоре, но слишком поспешила отойти от стойки, слишком нервно переступила сапожками. Сергей двинулся следом, забыв о Ляле, удивленно наблюдающей его уходящую спину. Сережа, ты куда? - Потом, потом. - "Потом" для Ляли не наступило. 
Зоя отличалась от предыдущих подруг Сергея не только цветом волос. Ему не было с ней спокойно и уютно, скорее тревожно, но тревога эта странным образом служила для Сергея гарантией надежности. Не размышляя попусту, в чем именно он мог бы положиться на Зою, Сергей доверял ей просто так, хотя и чувствовал, что Зоя не все рассказывает о себе. Но тут они играли на равных: многолетняя привычка не сообщать подругам ничего лишнего, не приводить их к себе домой и предоставлять самим отыскивать возможное место для встреч продолжала действовать. Иногда Сергею и хотелось бы рассказать о матери, о своей незадавшейся женитьбе, но Зоя не спрашивала, а первому начинать не стоило. Случалось ему уходить без объяснений, если была срочная работа или внезапно портилось настроение, но далеко не сразу Сергей заметил, что Зоя расстраивается в таких случаях, ведь она по-прежнему не предъявляла претензий, что даже немного его обижало. Примерно в это же время его стали преследовать сны о пустыне. Но связать между собой сны и зоины обиды не приходило в голову. Он же дал ей номер своего домашнего телефона, что крайне редко позволял себе прежде, оберегая дом, на всякий случай, от женщин вообще. Хватало изматывающих звонков от матери и тетки, кинувшихся любить его со всей силой изношенных сердец.