Ласкающий ветер Тосканы

— Неужели? — Глаза Кэти лихорадочно блестели. — В чем заключалась ее миссия? Показать фотографам место для установки камер?
На секунду Хэйдон замер.
— Фотографам?
— Но ведь в ее обязанности входило привезти их сюда. Мог бы и телевидение пригласить. «Оскар» за изобретательность был бы тебе обеспечен.
— Ты думаешь, это я все придумал?
Кэти одарила его ядовитой улыбкой.
— О нет. У тебя не было на это времени, поэтому ты поручил все мисс Леннокс. Она профессионал в таких делах. Чертовски хороший профессионал. Вы с ней отличная пара.
Хэйдон прищурился.
— Ревнуешь, Кэти?
— Ревную? — вспыхнула она. — Ревную?С какой стати я должна ревновать?
— Ни с какой. Я рад, что ты это понимаешь.
— Ненавижу, когда меня обманывают.
— Обманывают? — Хэйдон выглядел ошеломленным.
— Я согласилась приехать сюда, не подозревая, что это часть твоего дьявольского плана. Виола сказала, снимки получатся превосходные.
— Плана? Не говори ерунды. Не было никакого плана, — возразил он.
— Это не ерунда. Я слышала, фотографы в восторге оттого, что им удалось запечатлеть твой поцелуй.
Последовала долгая пауза. Затем Хэйдон улыбнулся странной улыбкой.
— Позволь напомнить, что поцелуй затеял не я.
Кэти замерла. Как можно быть таким жестоким? Зачем он ее унижает?
— Как ты смеешь?
— Какая драма! — воскликнул Хэйдон. — Вернись к реальности!
Кэти побелела.
— Теперь я все понимаю. Да, однажды я назвала тебя невеждой, но разве это повод для такой низкой мести?
Он нахмурился.
— О чем ты говоришь?
— Ты ведь хотел преподать мне урок, не так ли?
Хэйдон отшатнулся.
— Ну… да… Поначалу я…
— Поздравляю. У тебя получилось. Этот урок я не забуду никогда.
— Я не понимаю, о чем ты. Прекрати истерику и выслушай меня.
Нет, это уж слишком.
— Ни за что!
Хэйдон подошел к ней и положил руки ей на плечи.
— Ты выслушаешь меня, даже если мне придется для этого применить силу.
Кэти попыталась вырваться, но он держал ее слишком крепко.
— Послушай, Кэти, все не так, как ты думаешь, — изменившимся голосом сказал он. — Позволь мне…
Таким же голосом он говорил прошлой ночью, когда она вдруг поняла, что влюбилась. Но сейчас… сейчас она его ненавидела.
— Я не знаю, какой чепухи тебе наговорила Виола…
— Отпусти! — почти закричала она и стукнула его кулаком в грудь.
— Кэти, не будь смешной!
Как ни странно, но она сумела-таки вырваться из его железных объятий. Слезы хлынули у нее из глаз.
— Кэти!
Она отскочила от него и, потеряв равновесие, рухнула на кровать.
— Иди к черту! — ее затрясло от рыданий.
Хэйдон протянул ей носовой платок, но она оттолкнула его. Тогда он сел рядом с ней на кровать и снова предложил платок.
Она взяла, громко высморкалась и заявила:
— Я ненавижу тебя!
— Неправда, — слегка улыбнулся он. — Ты злишься. Это пройдет.
— Не рассказывай мне о моих собственных чувствах, ты, лживая скотина!
— И когда же я тебе лгал? — резонно поинтересовался Хэйдон.
«Когда позволил мне думать, что любишь меня». Но лучше не произносить это вслух.
— С момента нашей первой встречи ты только и делал, что лгал мне. Ты даже не сказал, как тебя зовут.
Хэйдон не мог этого отрицать и виновато опустил глаза.
— Должно быть, это забавляло тебя? Шикарный план!
- Какой план?
- Наверное, мне следует поблагодарить Виолу Леннокс за то, что она так вовремя появилась. Бог знает, как далеко все это могло зайти… — Кэти запнулась.
Он лежал рядом с ней и смотрел на нее таким взглядом, что она чувствовала себя абсолютно беспомощной.
— Я знаю, как далеко это могло зайти, — с улыбкой сказал он. — И мы оба знаем, как далеко это уже зашло.
Кэти покраснела, вспомнив, как они любили друг друга прошлой ночью. Он снова унизил ее.
— Что ты пытаешься доказать? — Она напряглась. — Ладно, признаю, ты сильнее меня. Продолжай.
Хэйдон не сводил глаз с ее лица.
— Опять истерика, — ласково заметил он, наклонился и легонько коснулся губами ее щеки. Кэти не шелохнулась, хотя это прикосновение едва не свело ее с ума.
— Какой же ты лицемер, — тихо сказала она.
Он понял все по тону ее голоса, прижал ее к себе и страстно поцеловал.
В первые несколько секунд Кэти отвечала на его поцелуи, но потом…
Он ощутил резкую смену ее настроения.
— Кэти…
Она сломалась и заплакала навзрыд. Хэйдон был обескуражен.
— Кэти…
Она резко вскочила с кровати.
— Я уезжаю. Пусть мне придется идти пешком до самой Пизы и ночевать под открытым небом. — Она посмотрела на него и отвернулась. — Делай что хочешь. Мне все равно. Я уезжаю. Сегодня же.
  
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
 
Кэти вернулась в Лондон тем же вечером. На автоответчике накопилось немало сообщений. Большинство звонивших интересовались тем, куда она делась. Хэйдон тоже звонил. Пять раз. Последнее сообщение было от Саймона. Кэти решила перезвонить ему.
— Кэти? Слава Богу. Что с тобой стряслось? Тримэйн сходит с ума.
— Тримэйн, — холодно сказала Кэти, — крыса. Так же, как и ты.
— Я? — изумился Саймон.
— Это ты вовлек меня в подлую авантюру. Я бы сказала тебе, как это называется.
— Брось, Кэти. Ты так говоришь, будто я продал тебя в рабство.
Она чуть не расплакалась от злости.
— А как это, по-твоему, называется? Слушай внимательно, Саймон. Я хочу, чтобы ты кое-что передал ему от меня.
— Почему я? Поговори с ним сама. Вы же соседи, в конце концов. Почему бы тебе не зайти к нему?
— Да потому, — сквозь зубы прошипела Кэти, — что я не хочу его видеть. Никогда.
— Так-так.
— Ты втянул меня в это. Ты меня и выпутывай.
— Это несправедливо…
— Саймон, — угрожающе произнесла Кэти, — ты хочешь получить мои работы для выставки или нет?
Саймон понял, что спорить бессмысленно.
— Что мне сказать Тримэйну?
Кэти с головой погрузилась в работу и даже нашла студию на соседней улице — правда, не без помощи Эмбер Эдельстайн. В результате она выходила из дома с первыми солнечными лучами и возвращалась к полуночи, стараясь не смотреть на дверь соседской квартиры, когда проходила мимо.
Все каникулы она рисовала так много, как будто от этого зависела ее жизнь. Потом начались занятия в школе, и она добросовестно приступила к преподаванию. Но утром и вечером все равно шла в студию и рисовала, рисовала, рисовала… Словно не могла остановиться. Портрет Эмбер Эдельстайн, великолепные итальянские пейзажи, застывшие в памяти, мраморные статуи в саду и фонтан. Но что действительно пугало Кэти, так это то, что все чаще ее рука принималась чертить на листе силуэт мужчины.
— Психиатры бы нашли это занятным, — бормотала она.
Рука рисовала помимо ее воли. Хэйдон был где-то рядом. Кэти ощущала его незримое присутствие.
— Ладно, мое подсознание просто играет со мной, — говорила себе она, — но с этим можно жить. В любом случае я еще никогда не рисовала так много.
Когда Саймон увидел наконец ее последние работы, он был потрясен.
— Дорогая, — сказал он, — да тебе пора устраивать персональную выставку. То, что ты нарисовала, превосходно.
Мисс Эдельстайн была не так довольна.
— Как-то блекло, — заметила она, глядя на свой портрет. — Я не настолько стара, милочка.
Кэти смешала несколько оттенков желтого цвета и аккуратно обвела черты лица мисс Эдельстайн.
— Лучше, — похвалила та. — Чувствуется страсть, а то мне казалось, что в тебе этого нет.
Кэти перестала отвечать на телефонные звонки. Ей было все равно. Хэйдон Тримэйн больше не пытался связаться с ней. Разве не этого она хотела? Чтобы он оставил ее в покое?
Иногда, когда она возвращалась вечером домой, в его квартире горел свет. Совпадение? Такими ночами Кэти не могла спать, а если и засыпала, ей начинали сниться кошмары, и она вскакивала со слезами унижения на глазах.