Дикополь
- Это торговлей подержанными иномарками он нагнал на столицу такого страха?
- Нет.
- А чем же?
- В Москве есть кафе "Аист"?
- Кажется, да.
- В этом кафе, люди рассказывают, Гамзат недавно обедал. Он пригласил на обед таких же, как сам, торговцев иностранными автомобилями. Когда гости, их было шесть человек, наелись и напились, Гамзат встал и ударил бутылкой главного из приглашенных... Это было сигналом. Джигиты Гамзата выхватили ножи и начали кромсать гостей. Все шестеро были убиты на месте. Кафе "Аист", ты знаешь, где оно?..
Да, я знал, где это кафе. Небольшая стекляшка в одном из закутков столичного "тихого центра". Так вот чем занимался этот поросенок! В центре Москвы, средь бела дня, резал конкурентов...
...Но возвратились Салман с Магомой, и наши посиделки с Зайдет закончились. Сверкнув на меня глазами, она резко встала и, со змеящейся ниже пояса косой, удалилась.
Салман и Магома, возбужденные, потные, не в силах сдержаться, начали наперебой рассказывать мне содержание кавказской классической драмы, данной намедни в который раз...
И, слушая их, любой бы на моем месте решил, что вовсе не глуп был тот, кто в мутной, захватанной сальными руками пробирке выпестовал и взрастил наш Взвод.
Ванюша, загнав "чебурашек" в горы, время от времени беспокоил их артиллерийским огнем.
После того как немерено было отстрелено пацанов, умевших лишь чистить сапоги, драить бляхи да за обе щеки уписывать по полведра ячневой каши в день, для участия в представлении пригласили контрактников. Они осмотрелись на войне, обжились, познакомились с противником поближе и открыли розничную торговлю предметами военного ширпотреба...
Наступило затишье, хорошо известное тем, кто побывал на войне. Этакая пауза, во время которой живорезы и сорвиголовы обеих сторон, немножко устав нажимать на курок, как бы приходят в себя и вскрикивают по ночам, и вскакивают со своих под шелковыми балдахинами кроваток, им снятся убитые ими люди, живорезы мечутся, стонут, покрываются холодным потом во сне и мечтают лишь об одном - чтоб катавасия поскорее продолжилась...
Был февральский погожий денек.
За окном летели белые мухи, мела поземка по слегка подмороженной земле. Салман отлучился куда-то в гости. Кудрявый мальчик играл на полу с деталями разобранного автомата. Старуха вязала носок, сидя на скамеечке у печурки, за заслонкой которой металось пламя. Я, придерживаясь рукой за стену, ходил по комнате туда-сюда. Зайдет, ее было видно в окно, рубила во дворе хворост. Магома, развалясь на моей кровати, держал автомат, как гитару, и рассказывал, судя по всему, адресуясь ко мне:
- Ай, ай, - умильно складывая губы куриною гузкой, рассказывал Магома, - мне исполнилось двадцать лет, когда пришел к власти Бугаев... Я работал - здесь, недалеко, внизу, в соседнем ауле, там был совхоз, я окончил курсы трактористов и пахал землю там, где потом сеяли рис, мы были рисоводческое хозяйство. Э-э, вот жизнь была молодцу! Целый день, бывало, с трактором возишься, солидол у тебя и на носу, и за ушами... Но, слава Аллаху, Адама Бугаева выбрали президентом! В аул приехал мой двоюродный брат Заза. Он выучился в городе на доктора и сначала работал участковым терапевтом, но когда у нас появилась свобода, он снял свой халат и, надев военную форму, стал командир отряда... И вот Заза появился в ауле и увидел, как я работаю трактористом. "Эй, парень, - сказал он мне, - ты тут, конечно, роскошно устроился, но оставь-ка на денек свой трактор, поедем ко мне..." Я оставил трактор, мы сели в джип "Чероки" и к вечеру были уже в городе. Я и раньше бывал в гостях у Зазы, своего двоюродного брата. Он жил на окраине Дикополя в однокомнатной, выделенной горздравотделом квартире, в длинном деревянном бараке с общей кухней. Теперь мы приехали в центр города, Заза остановил джип возле дома, облицованного гранитом. Мы вошли по мраморным ступенькам в подъезд и в зеркальном лифте поднялись на шестой этаж. "Заза, спросил я, - это ты здесь живешь?" - "Погоди, - отвечал этот парень, с которым мы выросли и босиком бегали по кривым улочкам нашего аула, - еще не то увидишь". Он достал из кармана ключ, чудный ключ, блестящий, на цепочке с брелоком в виде серебристого человеческого черепа, подошел к высокой, похожей на плитку шоколада двери (я эти двери видел только в фильмах из жизни американских миллионеров), открыл замок, распахнул дверь... "Давай, заходи!" Я вошел в четырехкомнатную, обставленную новехонькой, явно заграничной мебелью квартиру, и глаза разбежались... Такие гнездышки я тоже видел только в фильмах о миллионерах, но никогда даже представить не мог, что однажды войду в подобные хоромы! "Нравится?" - спросил Заза. Он сделал пригласительный жест, и мы вышли с ним на балкон. Отсюда был виден весь город, и дальше - степь, а за степью смутные очертания гор...
- Хочешь в такой квартире жить?
- Я?..
- Да, ты, кто ж еще?.. Вступай в мой отряд, и мы тебе подыщем подходящие апартаменты. Может быть, даже по соседству с моими. Тут, на втором этаже, русские живут, небольшая семья, а жилплощадь у них большая... Вот мы и дадим им другую жилплощадь, поменьше, а в их квартире пропишем тебя! Ну как, согласен?
Мы пошли в ресторан. На мне был новый спортивный костюм, его подарил Заза. Он распахнул дверцы шифоньера, стоявшего в спальне, там висело много разных костюмов...
- Выбирай! - сказал Заза мне.
И я выбрал темно-синий, с красными полосками, блестящий, с надписью "Адидас" на груди и спине.
Мы сидели в ресторане, Заза, я, Руслан, Заур, Вова Тесоев и Алик, сын родственника знаменитого борца, вы всех их убили... Но это было потом, а тогда все были живы, и я удивлялся, каким важным человеком стал мой брат! Все оказывали ему уважение и знаки внимания - Руслан и Заур, и Вова Тесоев, и даже Алик, несмотря на то, что находился в родстве с чемпионом! После ресторана мы еще гуляли на квартире у моего брата. Помню, Заза, несмотря на декабрьский холод, выскочил на балкон, и, нагнув над перилами Лену, официантку, которую мы захватили с собой, поставил на ее спину большой фужер с шампанским, и пил из него, и кричал:
- Эй, эй!.. Слушайте все! Это мой город! Захочу, будет моим!.. Э-ге-гей!..
Никогда я не видел, чтобы человек так себя вел. Мне было немножко стыдно за Зазу. Но потом я увидел, что Руслан, и Заур, и Вова Тесоев, и даже Алик, чемпионский родственник, не только не осуждают, но даже одобряют поведение моего брата, поддерживая его криками:
- Ай, молодец, Заза!.. Правильно говоришь!..
И я тоже начал кричать:
- Ай, Заза! Молодчина, Заза! Как пить дать, Заза сделает все, что говорит!..
Утром брат отвел меня во дворец и записал в гвардию. Там я числился всего несколько дней, для проформы. На самом деле Заза хотел, чтоб я служил во дворцовой страже. Он говорил, что туда набирают парней из отдаленных аулов, таких здоровенных и страшных, как я, но не всех, а только таких, у которых есть "лапа". У Зазы "лапа" была. Родной брат его отца, отставной капитан третьего ранга, оказался другом юности Бугаева, они окончили одно и то же военно-морское училище. И вот этот друг, коротышка с лицом, похожим на смятую бумагу, воцарился начальником дворцовой охраны. Ненадолго. Вы убили его в ту ночь, когда мы вам засаду сделали, хотели переколошматить вас всех, но вышла накладка... Я был во дворце тоже, успел убежать на верхний этаж, и мы там слышали, как, отдавая Аллаху души, кричали Руслан, и Заур, и Вова Тесоев, и Алик...
Отставной капитан третьего ранга, наш начальник, был, видимо, мужественный человек. Он раскидал мешки с песком, которыми мы завалили дверь, ведущую вниз, и, крича: "За мной! Спасем наших!.. Перебьем русских собак!.." - распахнул эту дверь, потрясая автоматом Калашникова.
Стоявший за дверью человек в черном выстрелил капитану третьего ранга в грудь из короткого, с толстым стволом ружья, и нашего босса с силой отбросило назад. Мы подхватили его на руки, тотчас захлопнули бетонную дверь, закидали ее мешками с песком. Затем склонились над капитаном третьего ранга. На нем был кевларовый жилет, надетый прямо на военно-морскую форму. И вот в середине этого прекрасного жилета красовалась дыра, при взгляде на которую я понял, что у нас нет больше начальника...