Дикополь

- Чечен-Оола? - послышались недоумевающие голоса. - Не горец? Он будет наш президент?.. 
- Ну, ну, - проворчал Анзор, - поговорите еще... Зато его пуля - горец. 
Пауза. 
- Ай, Анзор, - вдруг, всплеснув руками, воскликнул какой-то морщинистый беззубый старик в черкеске, подпоясанной кинжалом, - хорошо сказал! 
- Черта лысого, говорит, - подхватил другой старик, в бурке, - убили, а не Адама! 
Таким образом, возникшее напряжение было кое-как снято. 
...Потом мы с Анзором сидели в чреве БТР, освещенном переносной лампочкой. Почву под нами потряхивало, так как в связи с полетом ракеты что-то в высших сферах переменилось, и коноводы в политике, зажавшие в своих тщательно вымытых хозяйственным мылом ручонках довольно засаленные нити, вновь начали дергать за них, да так, что привязанный к ним Ванюшка подпрыгивал и кувыркался, сотрясая землю... Бывший преподаватель истории, заросший бородою до самых глаз, в камуфляже, кепи с обвязанной вокруг тульи зеленою ленточкой с сутрами из Корана, растолковывал мне: 
- Русский, ты и я - мы, думая, что садимся пусть в тряский, неудобный вагон, который не сразу, с остановками, с черепашьей скоростью, но доставит нас куда надо, сели... в железную бочку! Ее спихнули с горы, и вот она несется по склону... Сколько она еще будет так нестись? Куда? Не знает никто... Русский, народ мой неоднороден. Конечно, кто-то спал и видел во сне, что, после того как отделимся от России, все будем ездить на "мерседесах"... А мне, например, все это было не нужно. Мне требовались полка любимых книг, свежий чурек, пиала с крепким чаем да чистая рубаха. Теперь смотри - в жилище пещерного человека вломился кандидат наук, размахивая электрической сковородкой... Спрашивается, что делать пещерному жителю, особенно после того, как его отец, брат, сестра, мать полегли под ударами сковородки? 
Анзор помолчал, думая какую-то невеселую думу. Потом цокнул языком. 
- Йок. Душа не остыла... Буду воевать с русскими, пока не остынет! Скажи, зачем самолетам фронтовой авиации бомбить маленькое глухое село?.. 
Анзор умолк. Затем, придвинувшись ближе, проникновенно глядя мне в глаза, зашептал: 
- Русский, я дам тебе хороших парней... Лучших. Не меньше чем со средним образованием! Ты - их научишь стрелять... Хочу, чтоб они очень метко стреляли. Очень!.. 
Бешир откинулся к бронированной стенке, прикрыл глаза. Потом сказал бесцветным голосом: 
- Ступай... Позови ко мне Салмана с Магомой. 
...Салман с Магомой после аудиенции у командира прибежали за мной в саклю и, построив меня, объявили командирскую волю. 
В связи с неожиданным обострением обстановки каждый боец теперь на счету! Покуда мне приказывается взять в руки винтовку и отправляться на фронт. А дальше видно будет... 
Винтовки, которую мне надлежало взять в руки, покуда еще не было. А фронт был. Тут, неподалеку. Все желающие могли уже любоваться им с окраин аула. 
И я потопал на фронт, но не один, а в сопровождении Салмана и Магомы, приданных мне, чтобы я случайно не заблудился. 
В тщательно засаленных джинсах, женской шерстяной кофте с красными маками по желтому полю (выданной взамен танкистской робы, приглянувшейся кое-кому из туземцев), кирзовых сапогах я довольно бодро проковылял, запинаясь о встречающиеся по дороге веточки, камешки, пачки из-под сигарет, первые двести метров. 
Дальше дело пошло хуже. Я начал плутать, терять ориентировку и двигаться зигзагами, как боксер в состоянии "грогги". Наконец я почувствовал, что улетаю в то кружащееся с нарастающей скоростью небо, откуда продолжал сыпаться мокрый снег... и, чтоб спастись, упал на четвереньки, хватаясь руками за землю... 
- Он открыл глаза, - послышался голос Магомы. 
- Да, открыл глаза, - подтвердил голос Салмана. 
Сблизившись головами, они смотрели с заоблачной высоты на меня. Я пошевелился. Ощутил озноб. О, как холодна была земля... 
- Ну, вставай, - сказал голос Магомы. 
- Вставай, - повторил голос Салмана. 
Я привстал с мучительным напряженьем и, упершись головой в небо, кряхтя, кое-как выжал на ногах покрытую блестящей липкой грязью Землю... 
- Ай, молодец! - воскликнул Магома и захохотал. 
- Давай, давай, - громко закричал Салман. - Топай!.. 
Но я не мог сделать ни шагу. Ноги, видите ли, не шли. 
Салман зашел сзади и ударил меня прикладом нового, выданного Анзором автомата. Вздрогнув от боли в сломанных ребрах, я просеменил немного вперед... 
Бойло помогло преодолеть мне еще несколько десятков метров. Потом Салман и Магома, утомившись работать прикладами, перестали смеяться и, тяжело отдуваясь, присев на корточки возле меня (вновь прилегшего на ледяные мокрые камни), стали держать совет. 
- Давай застрелим его, - предложил Магома, - а Анзору скажем, что убежал... 
- Э-э, Анзор не поверит. Он видел, как медленно русский шел на фронт... 
- А мы скажем, что он оказался хитрый. Притворялся. А как увидел лес, так оттолкнул нас и, птицей перелетев через овраг, скрылся! 
Пауза. 
- А доллары? - тихо спросил Салман. 
- Что доллары?.. 
- Смотри. Если этот "черный берет" немножко отдохнет, может быть, мы и сумеем довести его до фронта... 
- Э-э? 
- Может быть, мы его даже на себе чуть-чуть пронесем... 
- Салман? 
- Смотри. "Черный берет", если выстрелит, убьет одного русского. Выстрелит еще, убьет второго русского. Его так в Москве научили стрелять... 
- О, Москва... 
- Смотри. За одного солдата Анзор платит двести долларов. За одного офицера пятьсот. Мы скажем, что "черный берет" стрелял два раза и убил... офицеров. Анзор платит "черному берету" тысячу долларов. Мы половину забираем себе... 
- Ай, Салман, хорошо придумал! Половину - себе... А я об этом и не подумал! (Короткая пауза.) Слушай, я подумал сейчас: почему половину? Давай будем у него все забирать... 
- Все? 
- Да. 
- Я об этом не подумал. 
- Все ведь лучше, чем половина... 
- А если он пожалуется Анзору? 
- Я об этом не подумал... 
- Вот видишь. 
- Но... он может пожаловаться, если мы и только половину будем у него забирать! 
- Да? 
- Да уж точно, заложит нас, сволочь... 
- Я об этом не подумал. 
- Как же быть, Салман, а? Слушай, думай быстрее... Я уже очень сильно замерз! 
- Придумал... 
- Ай, молодец! Говори быстрей... 
- Я с "черным беретом" договорюсь. Скажу: ты стрелял, убил одного, а я Анзору докладываю, что убил двух офицеров. Деньги - пополам... 
- Ай, здорово! Ай, Салман! Мне бы такое ни за что не придумать... 
- Только... 
- Что? 
- Ты - умер, Магома. 
Пауза. 
- Как... умер? Ты что, шутишь, Салман?.. Ха-ха-ха... На, пощупай меня, я живой! 
Короткая автоматная очередь. 
Приподняв голову, вижу, как Салман обшаривает труп. Встретившись со мной взглядом, заискивающе улыбается, поясняя: 
- Видишь, пока ты тут в отключке валялся, Магому убили. Из лесу кто-то дал очередь из автомата - прямо в него... Ай-я-яй, нам теперь осторожными надо быть! Фронт совсем близко... 
Сунув найденные в карманах убитого несколько зеленых измятых банкнот за пазуху, Салман забрал второй автомат и, закинув его за спину, скомандовал мне: 
- Подъем. Вперед. 
Не только побои и страх придают человеку силы! Холод, дикий холод... Он бодрит вас, минуту назад лежащего в обмороке, и, трясясь и постанывая, вы семените вперед, надеясь движеньем согреться... 
На фронте было так же холодно и сыро, как в тылу. Узкая, извилистая, мелкая канава называлась "окоп". Здесь я заметил несколько людей, похожих на психов. Они вопили, сидя на корточках на дне "окопа" и, время от времени выставляя над бруствером стволы автоматов, расстреливали дальние кусты. 
Мы с Салманом кое-как влезли в канаву. 
- Воюете, земляки?.. - стараясь придать голосу веселость, крикнул Салман и тотчас, как и все остальные, присел на корточки, испуганный громким эхом своего голоса, раскатившимся окрест.