Чувственность

— Я помню. Меня научили замечать все, что находится вокруг. Я вижу кровать.
— Ключевое слово — в «моей». И я тебя не приглашала.
Возможно. Но не похоже, чтобы ее угнетала его компания.
— Так намного интереснее.
— Даже если тебя не звали?
— Элемент неожиданности придает остроту нашей жизни.
Памела перевела дыхание.
— Тебе лучше уйти, Рон.
И опять она была права. Ему надо уйти — отправиться к черту на рога, куда угодно, только подальше отсюда! Почему же он не может этого сделать? Да полно, есть ли у него выбор? Он, кажется, угодил в ловушку. Памела связала его по рукам и ногам, Чего же она хочет от него теперь? Чтобы он повернулся и ушел?
Роналд положил ладонь на ее локоть. Когда пальцы коснулись нежной шелковой ткани блузки, он понял, что не сумеет уйти. Это было бы выше его сил. Роналд представил, как его руки скользят по ее коже, освобождают ее от одежды, гладят плечи, живот, бедра…
Рука Памелы поднялась одновременно с его движением, и маленькие груди вздрогнули, приподнимая тонкую ткань блузки. Он видел соски — темные, пока еще мягкие; они манили его, искушали коснуться их пальцами, заставить затвердеть.
— Фред Хартон не тот человек, с которым стоит иметь дело, — напомнил он ей.
Памела уставилась на него. Насмешливая улыбка тронула ее губы.
— Ты говоришь так, словно я была сейчас с Фредом Хартоном. Ты что, сумасшедший, Рон?
Она и впрямь сводила его с ума. И еще она издевалась над ним. Может быть, он заслужил это. Ни одна женщина никогда не заставляла его испытывать такое страстное желание. Роналд уже не мог бороться с собой, и все же какая-то часть его мозга еще помнила о работе, которую он здесь выполняет.
— Ты отключила сигнализацию, Памела.
— Я снова включу ее, ладно?
— Нет, не ладно. Ты обратила внимание на ворота?
Судья Гарди не позволил установить сигнализацию на воротах, и Роналда это очень тревожило. Если шоферы не проявят бдительность, кто-нибудь сможет успеть проникнуть во двор вслед за машиной. Единственное, что мог сделать Роналд, — это взять со всех обещание смотреть за воротами, пока те остаются открытыми.
— Да, обратила, — ответила Памела, виновато потупившись.
— Отключенная сигнализация позволит Фреду Хартону проникнуть в дом. Если он придет, без взрыва не обойдется.
Памела испуганно заморгала и наконец призналась:
— Это был мистер Ферман… Если уж ты настаиваешь на том, чтобы знать каждую чертову деталь моей жизни!
Роналд недоверчиво взглянул на нее.
— Банкир? Ему же за шестьдесят!
— Иным женщинам нравятся мужчины старше себя, — сказала она с улыбкой. — И потом, ты же знаешь, какая я развратная.
— Не говори ерунды, — проворчал Роналд, спрашивая себя, как ему заставить ее сказать больше. Но что, если она действительно не знает автора писем?
Памела передернула плечами с видом человека, которому не оставили выбора.
— Что ты хочешь услышать от меня, Рон?
— Давай начнем с правды.
Она возвела глаза к потолку.
— Ты всегда такой настырный?
Не в силах справиться с собой, Роналд притянул ее еще ближе к себе. Теперь она была совсем рядом, ее бедро прижималось к его ноге. Памела почувствовал, как у него перехватило дыхание.
— Это, в самом деле, был Хьюго Ферман?
— Ты мне не веришь?
Роналд потерял терпение. Он наклонился к Памеле, приближая губы к ее лицу.
— Кто бы он ни был, этот твой мужчина, сейчас его здесь нет.
Памела удивленно заморгала. Только сейчас до нее дошло, что Роналд намеревается поцеловать ее.
— Конечно, здесь нет мужчины, Рон!
Он судорожно перевел дыхание.
— Вот тут ты ошибаешься. Один — перед тобой.
— Это был мистер Ферман!
— Мистер Ферман, — повторил Роналд. — Ладно, милая, пусть будет мистер Ферман. Но сейчас его здесь нет, однако есть я. — Осторожно пошевелившись, он подвинул ногу так, что колено оказалось между ее ног.
— Что ты делаешь? — прошептала Памела. Словно она не знает!
— Ты была права, — еле слышно произнес Роналд. — Тебе следовало вышвырнуть меня отсюда.
— Я старалась… — Ее голос звучал жалобно.
— Плохо старалась. И зря ты надела этот проклятый черный шелк. — Его рука скользнула под блузку, трогая соски. — Вы занимались любовью?
— Нет!
— Он ласкал тебя языком? — спросил Роналд, не слушая ее. — Это то, что тебе нравится, — чувствовать влажное тепло на твоей коже?
— Я не могла уснуть! Я выключила сигнализацию, чтобы спокойно выйти погулять. Ты прав: мне не следовало этого делать. Доволен? Пойми: тебе нет смысла меня допрашивать! Мистер Ферман привез меня назад, только и всего!
— В самом деле? — медленно протянул Роналд.
— И я не буду делать это снова, — заявила она. — Обещаю! Это действительно был мистер Ферман. Когда я дошла до конца улицы, он как раз свернул на нее и предложил подвезти меня обратно до дому. Ты удовлетворен?
— Нет, моя милая. Для того чтобы удовлетворить человека вроде меня, нужно нечто большее.
— Чего ты от меня хочешь, Рон?
— Не притворяйся наивной, — отозвался он. — Ты знаешь, чего я хочу.
Неожиданное безумие овладело ею. Чувствуя, как бешено колотится сердце, Памела запрокинула голову и с провоцирующей усмешкой произнесла:
— Ну, ты не можешь всегда получать то, что хочешь.
Роналд улыбнулся в ответ.
— Тогда почему ты продолжаешь искушать меня?
— Милая шутка. Мне нравится вертеть мужчинами, помнишь? Выбивать их из привычной колеи…
— Сейчас у тебя это хорошо получается.
Его нога между ее коленями вновь передвинулась, раздвигая бедра. Одна рука так и осталась под блузкой, другая — скользнула по спине и опустилась ниже, на ягодицы.
Памела показалась Роналду невесомой — такой же легкой, как и шелковая одежда, — когда он поднял ее и уложил на кровать. Затем он опустился на нее.
У Памелы перехватило дыхание, кровь застучала в висках. Ее охватило возбуждение, тут же перешедшее в панику. В его объятиях она утратит самоконтроль, потеряет способность мыслить здраво, и тогда ему не составит труда выяснить, кто же посылает злосчастные письма!
Памела уперлась ладонями в плечи Роналда, намереваясь столкнуть его с себя, но было уже поздно. Большие теплые руки уже ласкали ее тело под блузкой. Резким движением она откинула голову на подушку, и в тот же миг его губы оказались рядом с ее и впились в них жадным поцелуем. Каждое движение Роналда заставляло ее содрогаться от наслаждения, жар волной поднимался в ней…
Когда он заговорил, его голос был хриплым и напряженным.
— Не противься, Памела.
— Этого не должно быть, — прошептала она.
— Но это есть, — просто ответил он, расстегивая пуговицы черной шелковой блузки.
Его руки медленно скользили по ее телу. Роналд легонько сжал ее груди, кончиками пальцев заставляя затвердеть соски. Затем снова поцеловал ее, провел языком по ее подбородку, шее, груди… Стон вырвался из горла Памелы, когда влажные теплые губы опустились еще ниже, к завиткам волос внизу живота. Она задрожала, стискивая бедра, не в силах справиться со своими чувствами. Роналд медленно провел пальцами по внутренней стороне бедра, заставляя ее вновь развести ноги.
— Ты меня спровоцировала, — пробормотал он.
— Ничего подобного, — запротестовала Памела.
Тогда он снова взял в пальцы ее сосок, стискивая и вновь отпуская его. Его губы снова заскользили по гладкому упругому животу. Рука оказалась между ее ног и скользнула внутрь. Памела застонала.
— Это то, что тебе нравится? — Роналд проник глубже, лаская ее промежность. — Или вот так? — Его пальцы гладили ее клитор, заставляя Памелу дрожать и выгибаться от наслаждения.
— Да, — шептала она, срывая с него одежду. — О, да. Да… Да…
Роналд привстал, чтобы стащить с нее юбку, затем снова продолжил свои безумные ласки. Памела чувствовала возбуждение своего любовника и широко развела ноги, готовая принять в себя его твердую плоть. Она затрепетала, когда он вошел в нее. Ее пальцы запутались в его черных волосах. Памела притянула к себе его голову, впилась в его губы безумным, страстным поцелуем. Ее ноги обвились вокруг его талии, она позволяла Роналду делать все, что он хочет. Она изгибалась под ним, не в силах сдержать рвущиеся из горла стоны, желая отдаться ему целиком, без остатка.