Собрание сочинений в трех томах (Сказки, Том 1)

Катя сном дела не знала, что за ней подглядывают. Забралась на горку, к тому самому месту, где первый камешок брала. Ямка будто побольше стала, а сбоку опять такой же камешок видно. Пошатала его Катя, он и отстал. Опять, как сучок, хрупнул. Взяла Катя камешок и заплакала-запричитала. Ну, как девки-бабы по покойнику ревут, всякие слова собирают: 
- На кого ты меня! мил сердечный друг, покинул, - и протча тако... 
Наревелась, будто полегче стало, стоит - задумалась, в руднишную сторону глядит. Место тут вроде полянки. Кругом лес густой да высокий, а в руднишную сторону помельче пошел. Время на закате. По низу от лесу на полянке темнеть стало, а в то место - к руднику солнышко пришлось. Так и горит это место, и все камешки на нем блестят. 
Кате это любопытно показалось. Хотела поближе подойти. Шагнула, а под ногой и схрупало. Отдернула она ногу, глядит - земли-то под ногами нет. Стоит она на каком-то высоком дереве, на самой вершине. Со всех сторон такие же вершины подошли. В прогалы меж деревьями внизу видно травы да цветы, и вовсе они на здешние не походят. 
Другая бы на катином месте перепугалась, крик-визг подняла, а она вовсе о другом подумала: 
"Вот она, гора, раскрылась! Хоть бы на Данилушку взглянуть!" 
Только подумала и видит через прогалы - идет кто-то внизу, на Данилушку походит и руки вверх тянет, будто сказать то хочет. Катя свету не взвндела, так и кинулась к нему... с дерева-то! Ну, а пала тут же на землю, еде стояла. Образумилась, да и говорит себе: 
- Верно, что блазнить мне стало. Надо поскорее домой итти. 
Итти надо, а сама сидит да сидит, все ждет, не вскроется ли еще гора, не покажется ли опять Данилушко. Так до потемок и просидела. Тогда только и домой пошла, а сама думает: "Повидала все ж таки Данилушку". Тот мастер, который за Катей подглядывал, домой к этому времени выбежал. Поглядел избушка у Кати заперта. Он и притаился, - посмотрю, что она притащила. Видит - идет Катя, он и встал поперек дороги: 
- Ты куда это ходила? 
- На Змеиную, - отвечает. 
- Ночью-то? Что там делать? 
- Данилу повидать... 
Мастер так и шарахнулся, а на другой день по заводу шопотки поползли: 
- Вовсе рехнулась мертвякова невеста. По ночам на Змеиную ходит, покойника ждет. Как бы еще завод не подожгла с малого-то ума. 
Братья-сестры прослышали, опять прибежали, давай строжить да уговаривать Катю. Только она и слушать не стала. Показала им деньги и говорит: 
- Это, думаете, откуда у меня? У хороших мастеров не берут, а мне за перводелку столько отвалили! Почему так? 
Братья слышали про ее-то удачу и говорят: 
- Случай счастливый вышел. О чем тут говорить. 
- Таких, - отвечает, - случаев не бывало. Это мне Данило сам такой камень подложил и узор вывел. Братья смеются, сестры руками машут: 
- И впрямь рехнулась! Надо приказчику сказать. Как бы всамделе завод не подожгла! 
Не сказали, конечно. Постыдились сестру-то выдавать. Только вышли, да и сговорились: 
- Надо за Катериной глядеть. Куда пойдет - сейчас же за ней бежать. 
А Катя проводила родню, двери заперла да принялась новый-то камешок распиливать. Пилит да загадывает: 
- Коли такой же издастся, значит, не поблазняло мне - видала я Данилушку. 
Вот она и торопится распилить. Поглядеть-то ей поскорее охота, как понастоящему узор выйдет. Ночь уж давно, а Катя все за станком сидит. Одна сестра проснулась в эту пору, увидела огонь в избе, подбежала к окошку, смотрит сквозь щелку в ставне и дивится: 
- И сон ее не берет! Наказанье с девкой! 
Отпилила Катя досочку - узор и обозначился. Еще лучше того-то. Птица с дерева книзу полетела, крылья расправила, а снизу навстречу другая летит. 
Пять раз этот узор на досочке. Из точки в точку намечено, как поперек распилить. Катя тут и думать не стала. Схватилась, да и побежала куда-то. Сестра за ней. Дорогой-то постучалась к братьям - бегите, дескать, скорей. Выбежали братья, еще народ сбили. А уже светленько стало. Глядят, - Катя мимо Гумешек бежит. Туда все и кинулись, а она, видно, и не чует, что народ за ней. Пробежала рудник, потише пошла в обход Змеиной горки. Народ тоже призадержался - посмотрим, дескать, что она делать будет. 
Катя идет, как ей привычно, на горку. Взглянула, а лес кругом какой-то небывалый. Пощупала рукой дерево, а оно холодное да гладкое, как камень шлифованный. И трава понизу тоже каменная оказалась, и темно еще тут. Катя и думает: 
"Видно, я в гору попала". 
Родня да народ той порой переполошились: 
- Куда она девалась? Сейчас близко была, а не стало! 
Бегают, суетятся. Кто на горку, кто кругом горки. Перекликаются друг с дружкой: - Там не видно? 
А Катя ходит в каменном лесу и думает, как ей Данилу найти. Походилапоходила, да и закричала: 
- Данило, отзовись! 
По лесу голк пошел. Сучья запостукивали: "Нет его! Нет его! Нет его!" Только Катя не унялась: 
- Данило, отзовись! 
По лесу опять: "Нет его! Нет его! Нет его!" 
Катя снова: 
- Данило, отзовись! 
Тут Хозяйка горы перед Катей и показалась. 
- Ты зачем, - спрашивает, - в мой лес забралась? Чего тебе? Камень, что ли, хороший ищешь? Любой бери да уходи поскорее! 
Катя тут и говорит: 
- Не надо мне твоего мертвого камня! Подавай мне живого Данилушку. Где он у тебя запрятан? Какое твое право чужих женихов сманивать! 
Ну, смелая девка. Прямо на горло наступать стала. Это Хозяйке-то! А та ничего, стоит спокойненько: 
- Еще что скажешь? 
- А то и скажу - подавай Данилу! У тебя он... 
Хозяйка расхохоталась, да и говорит: 
- Ты, дура-девка, знаешь ли, с кем говоришь? 
- Не слепая, - кричит, - вижу. Только не боюсь тебя, разлучница! Нисколечко не боюсь! Сколь ни хитро у тебя, а ко мне Данило тянется. Сама видала. Что, взяла? 
Хозяйка тогда и говорит: 
- А вот послушаем, что он сам скажет. 
До того в лесу темненько было, а тут сразу ровно он ожил. Светло стало. Трава снизу разными огнями загорелась, деревья одно другого краше. В прогалы полянку видно, а на ней цветы каменные, и пчелки золотые, как искорки, над теми цветами. Ну, такая, слышь-ко, красота, что вея бы не нагляделся. И видит Катя: бежит по этому лесу Данило. Прямо к ней. Катя навстречу кинулась: