Сын Архидемона (Тетралогия)

— Угу.
Я уселся прямо на землю, аккуратно отодвинув хвост в сторону и призадумался. Мысли копошились в утомленной голове будто муравьи в растревоженном муравейнике — я совершенно не знал, что мне сейчас делать, хотя вариантов наклевывалось множество. По-моему, Рабан внимательно следил за моими мыслями — я буквально ощущал его взволнованное сопение где-то на краю сознания.
— Слушай, объясни вкратце, как твое заклинание действует? — попросил я. — Ты можешь отправить меня куда угодно? В любой мир?
— Размечтался… — вздохнул Рабан. — К сожалению, Слово энгахов позволяет сделать только один шаг. Понимаешь? Всего один шаг — в соседний мир. Направление, конечно, выбираешь сам, тут уж…
— Угу. Налево или направо, вот и весь выбор?
— С каждым миром соседствует еще несколько десятков, — хмыкнул Рабан. — Так что выбор довольно широкий. К тому же потом можно сделать еще шаг и еще — сколько захочешь. Обычно больше и не требуется: шагнув два раза, ты можешь попасть в любой из пары тысяч миров второй дальности. А после трех шагов — в один из сотни тысяч третьей! Тебе что, мало ста тысяч миров?
— Более чем достаточно… — выдохнул я, — А как насчет языка? Вот здесь меня, к примеру, поймут?…
— Очень своевременный вопрос! — оценил Рабан. — Знаешь, Волдрес обратил на это внимание только через пару месяцев после начала ученичества. Да, здесь тебя поймут. Конкретно здесь — в данной местности. Проверить это, конечно, вряд ли удастся… В общем, дело обстоит следующим образом — при магическом перемещении между мирами путешественник автоматически получает знание языка населения той точки, в которую он попадает. Но только той точки! Если, например, мы переместимся во Францию, ты сможешь поговорить с французом, но английского как не знал, так и не будешь знать.
— А если, скажем, в Канаду? — полюбопытствовал я. — них два официальных языка, и как раз английский и ранцузский.
— Зависит от того, кто будет преобладать. Не важно. Главное то, что это у тебя сохранится только до следующего перемещения — уйдя из этого мира, ты забудешь местный язык. Хотя нет… нет, я имею в виду, что на самом деле ты его и не выучишь по-настоящему. Просто сможешь понять местных. Они будут думать, что ты говоришь на их языке, а тебе будет казаться, что здесь все изъясняются по-русски. Понимаешь? Но это только при магическом перемещении!
— А что, есть и другие способы?
— Есть, есть… Есть специальная техника, есть дыры между мирами… Ни то, ни другое таких услуг не предоставляет. Да и магия тоже не любая — есть исключения. Понятно?
— Угу. Эй, а почему ты считаешь, что это не удастся проверить?
— Ну-у-у как тебе сказать… — замялся Рабан. — Я же сказал, что тут живут только три расы…
— И что?
— Видишь ли… они почти наверняка отнесутся к тебе примерно так же, как и в твоей родной России, — трусливый убежит, храбрый попытается убить. Такова жизнь, патрон, монстров нигде не любят…
— Понимаю, — помрачнел я.
— Не переживай! — встревожился мой мозговой паразит. — Существует полным-полно миров, где на внешность внимания не обращают. Есть у меня на примете пара классных местечек…
— Угу. Слушай, Рабан, а вы с Волдресом хоть раз встречали кого-нибудь, похожего на меня?
— Да полно! Мы, чай, несколько веков по мирам бродили! Ну врать не буду, точно таких же не видели, а вот похожих… да были, были, не такой уж ты уникальный.
— Угу, — снова прогундосил я. Вот ведь привязалось дурацкое словечко! — И куда же ты предлагаешь направиться?
— Так ты же патрон, вот и командуй, — ехидно заявил Рабан.
— Как твой патрон, я приказываю тебе предложить хорошую идею, — ни на миг не задумался я. — Внимательно слушаю. И не зли меня — тебе же больно будет.
— Запомнил все-таки… — недовольно пробурчал Рабан, — Ладно. Предлагаю отправиться в Миргород. Хорошее место — мы с Волдресом там часто зависали.
— Миргород? Это что, как у Гоголя?
— Нет, он по-другому, конечно, называется… Просто на русский примерно так переводится — Миргород, Город-Между-Мирами, Город-Соединяющий-Миры. Кому как больше нравится. Там вряд ли что-то сильно изменилось — мы всего три года назад там были. Там и специалисты по восстановлению памяти найдутся… Ну что, отправлять?
— Угу. Поглядим на твой Миргород… А это далеко?
— Отсюда — два шага, из твоего мира — три. Так я начинаю?
— Начинай уже! — рассердился я.
— Ну… значит… как же там… Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!
Вновь в глазах помутилось, пейзажи наложил ись друг на друга, а потом остался только один. Снежная равнина,
— Это и есть твой Миргород? — невозмутимо осведомился я. Вокруг, куда ни глянь, простирались сугробы. Вдалеке гремел гром. По-видимому, было очень холодно, но этого я, конечно, не чувствовал. — Что-то непохоже на город…
— Я же сказал, нужно два шага, — огрызнулся Рабан. — Промежуточная остановка. Сейчас соберусь с силами, и прыгнем еще раз.
Пока Рабан собирался с силами, я зачерпнул немного снега. Впервые после, так сказать, «второго рождения» я держал в руках снег. На меня нахлынула тоска… сам не понимаю, по чему. По родине? Я покинул ее всего полчаса назад. По родным и близким? Я их не помню. По русской зиме? То, что меня окружало, было ничуть не хуже. По прежнему телу? Это тут вообще ни при чем…
Рабан наконец-то соизволил приступить к своему пению, и я машинально запихнул снег в рот. Вкус мне понравился, а вот Рабан запнулся на полуслове.
— Патрон, прекрати! — возмутился он. — Я не люблю снег… фу, холодно же! Ты в таких случаях заранее предупреждай, ладно? Ну чтобы я успел отключиться…
— А чего это ты вообще к моему рту подключен? — прочавкал я. — Тебе какое дело, что я ем?
— Я тоже поесть люблю, — пробурчал мозговой паразит. — Я не только ради тебя твои рецепторы развивал… Так, на чем я остановился? Хотя какая разница, все равно теперь сначала начинать… Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!
Все повторилось. Но если степная и снежная равнины не так уж сильно отличались друг от друга, то теперь пейзажи совместились так, что в глазах зарябило. А потом я ощутил себя и вдруг обнаружил, что стою на крыше небольшой башенки. И теперь вокруг действительно был город.
Итак, это и есть знаменитый Миргород… Я долго пытался понять, на что же он больше всего похож, но так и не понял. Жуткое смешение самых разных стилей — от классики до модерна, от Средневековья до футуризма, от строгих небоскребов Нью-Йорка до сюрреалистических зданий Дали. Хотя небоскребов как таковых тут не было — даже самые крупные здания не превышали двадцати метров.
Странно…
С трех сторон город простирался насколько хватало зрения. А с четвертой он очень быстро обрывался, и начиналось море. Сапфирового цвета, его волны сверкали в лучах восходящего солнца. В этом мире было раннее утро. То тут, то там виднелись паруса и трубы разномастных судов — от деревянных лодок до сверхсовременных рыболовных сейнеров.
— Красиво… — заметил я, облокотившись на перила нижними руками. — А что еще есть в этом мире?
— Город, — недоуменно ответил Рабан. — И немножко моря. Сам разве не видишь?
— Угу. А еще что? Что, скажем, на другом берегу моря?
— Ничего, Патрон, да здесь больше ничего нет! Только город и море.
— То есть? — уточнил я. — Такой маленький мир? А разве так бывает?
— Бывает… Это ведь не полноценный мир, а анклав. А я разве не сказал?
— Объясняй, я не тороплюсь, — снисходительно предложил я, блаженно жмурясь под ласковым солнышком.
Несмотря на то что вокруг был целый мегаполис, никто не обратил внимания на то, что здесь появился я. Никто не привязывался с требованием очистить территорию, никто не тыкал в меня пальцем… Сверху мне было хорошо видно, что на улицах тут встречаются самые необычные создания. Многие из них выглядели еще ужаснее меня.