Выбор оружия
И как это часто бывает с людьми, попавшими в затруднительное положение, дежурная думала уже не о том, правильно ли ее решение, а о том, как его реализовать. Но ведь в самом-то деле – не в мужское же общежитие им идти. Оформляя документы, она прикинула, что писателей для начала подселит в трехместный номер на втором этаже, из которого с утренним самолетом на Красноярск убыли два снабженца, а потом переведет в двухместный на четвертом этаже, когда выедут специалисты ленинградского «Гипроникеля». Ничего, перебьются. Неизвестно еще, что это за писатели, а эти…
Что"эти", дежурная тоже не знала, но они были, это бесспорно, свои, причастные к городу, которому и она служила на своем ответственном и нелегком посту. И она даже проводила «этих» на этаж, а через полчаса, когда прикатил геологический «уазик», вновь поднялась к ним с молоденькой девчонкой-курьером, сонной и бестолковой, не знающей ничего, кроме того, что ей было велено в бухгалтерии.
А эти двое, похоже, как вошли, так и с места не сдвинулись. Девушка приткнулась в кресле. Прекрасные черные волосы, давно не мытые, тусклые, рассыпались по его спине. Молодой человек прямо, как старик, сидел на стуле, расстегнув ватник и по-стариковски положив на колени руки.
Выпроводив девчонку-курьера, дежурная замешкалась в коридоре у двери и услышала какое-то движение в номере и голос девушки – напряженный, с хрипотцой:
– Вот мы и вернулись… Игорь…
Внизу дежурная еще раз внимательно перечитала заполненные ими анкеты.
Ему было двадцать пять лет. Ей – двадцать три.
В графе «Цель прибытия в город» в обоих листках стояло «Жить».
Дата вселения в гостиницу: 12 сентября 1971 года.
* * *Через двадцать пять лет, во второй половине июля 1996 года, недели через две после того, как старший следователь по особо важным делам при Генпрокуроре России А. Б. Турецкий был отправлен в отпуск, в Шереметьево-2 рейсом из Франкфурта-на-Майне прилетел гражданин США русского происхождения господин Никитин Игорь Константинович (в американском варианте – Гарри К. Никитин), пятидесяти лет, уроженец Ленинграда, инженер-геолог, шеф-менеджер крупнейшей в Южно-Африканской Республике геологоразведочной экспедиции, ведущей поиски меди, никеля и других цветных металлов на обширных площадях к северу от Претории.
Немного выше среднего роста, сухощавый, подтянутый, с жесткими чертами сильно загорелого лица, с платиново-седыми, коротко подстриженными волосами, оттенявшими глубину загара, в легком сером костюме с серебристым галстуком от Кардена или Сен-Лорана, он являл собой примелькавшийся уже на международных линиях Москвы тип преуспевающего и уверенного в себе бизнесмена, кем, по-видимому, и был.
Невозмутимый, холодно-безучастный к царившей в залах прилета суете, он терпеливо дождался запаздывавшего, как почти всегда, багажа, снял с конвейерной ленты объемистый черный чемодан с закругленными углами, «бомбовоз», открыл его и, убедившись, что ничего не украдено (а такое нередко случалось в Шереметьеве-2), направился к стойкам таможенного контроля. Здесь он вновь открыл чемодан, в нем был еще один костюм, темный, несколько рубашек и серый атташе-кейс. В кейсе лежала пачка документов на английском и немецком языках, портативный компьютер, диктофон, наушники и черная плоская коробочка с фирменным знаком «Сони». Предъявленные Никитиным пять тысяч американских долларов, кредитная карточка «Виза», а из драгоценностей – золотое обручальное кольцо с алмазной гранью и швейцарские часы «Мозер» в золотом корпусе и с золотым браслетом – соответствовали записи в таможенной декларации. Убедившись в этом, дежурный вернул приезжему документы.
– Все в порядке. Удачного бизнеса, мистер Никитин.
– Спасибо. У меня бизнес всегда удачный.
Пробравшись сквозь плотную толпу встречающих, Никитин двинулся со своим «бомбовозом» к длинному ряду застекленных клетушек, в которых сидели агенты фирм, предлагающих машины напрокат, но объявление по внутренней трансляции аэровокзала заставило его изменить направление.
«Господина Никитина, прибывшего рейсом из Франкфурта, просят подойти к справочному бюро».
Но возле справочного его никто не ждал.
– Объявление дал какой-то молодой человек минут десять назад, – объяснила ему дежурная в окошечке справочного бюро. – Может быть, он скоро появится. Подождите немного.
Минуты четыре он стоял возле справочного, с недоумением поглядывая по сторонам, затем подхватил чемодан и вернулся к стекляшкам «Рента кар». Ему нужна была машина примерно на месяц, иномарка, новая или почти новая, без водителя, немедленно. Тут ему повезло не сразу. «Москау – Рента кар» могла предложить только «Жигули» и «Волги», в соседней клетушке пообещали иномарку, но лишь завтра утром, только в третьем агентстве – «Рост» – смогли выполнить все его условия.
– Что бы вы хотели: «мерседес», «вольво», «форд-сиера», «джип гранд-чероки»? – уточнил молодой человек, агент фирмы.
– Пожалуй, «форд», – немного подумав, сказал Никитин. – Вы сможете подогнать его сейчас же?
– Как только закончим оформление документов, машина уже будет вас ждать. Ваш паспорт и права, пожалуйста. Будете платить наличными, чеком или кредитной карточкой?
– «Виза» устроит?
– Вполне.
Через четверть часа с формальностями было покончено, агент «Роста» вышел из своей стекляшки и проводил клиента к выходу, предупредительно взяв его чемодан. Но не успел Никитин сделать и двух шагов к поджидающему его темносинему седану «форд-сиера», как на него налетел, едва не сбив с ног, какой-то белобрысый очкарик с дорожной сумкой, опаздывавший, видимо, на самолет, сконфузился и принялся извиняться, прикладывая руку то к своей груди, то к плечу Никитина.
– Ничего страшного, со всяким бывает, – прервал поток его извинений Никитин. Очкарик еще раз попросил прощения и ринулся дальше, в глубь зала.
– Ну чудак! По шее бы ему! Он вас не ушиб? – сочувственно спросил агент «Роста», укладывая чемодан клиента в багажник.
– Все в порядке, – отмахнулся Никитин.
Он молча выслушал объяснения водителя, подогнавшего «форд», который показал, как включается охранная сигнализация, но, когда тот хотел рассказать о назначении кнопок на приборной панели, прервал его:
– Я знаю эту модель.
«Форд» уверенно тронулся с места, однако метров через пятьдесят, на съезде с пандуса аэровокзала, его остановил жезл гаишника. Никитин прижался к бровке, опустил стекло и полез за документами.
– Не нужно документов, – предупредил его движение инспектор ГАИ. – Тут один товарищ хочет с вами поговорить.
Он отошел в сторону, а его место возле водительской двери «форда» занял какой-то человек в штатском.
– У вас ничего не пропало – документы, деньги, что-нибудь из карманов? Я из уголовного розыска, – объяснил он и показал удостоверение.
Никитин похлопал себя по груди и карманам: бумажник был на месте, из карманов вообще пропасть ничего не могло – там были только сигареты, зажигалка и носовой платок.
– Вроде бы все цело. А в чем дело?
– Проверьте еще раз.
Никитин вытащил бумажник, заглянул в него. Подтвердил:
– Все на месте.
– Видите ли, человек, который с вами столкнулся…
– Бывает. Спешил на самолет.
– Из зала прилета не улетают. Нет, этот очкарик – карманный вор, очень ловкий. Мы давно за ним следим. Сегодня вели скрытую видеосъемку. И если бы у вас что-нибудь пропало, мы бы его взяли. Ну ничего. Возьмем. Извините, что задержал. Счастливого пути.
Через час Никитин уже входил в здание старинного особняка на Бульварном кольце, капитально отремонтированное и обустроенное по высшим меркам евростандарта, в нем размещались службы одной из наиболее солидных и влиятельных финансовых структур России – Народного банка. Он назвал свое имя администратору и был незамедлительно принят генеральным директором Народного банка господином Дорофеевым. И хотя в плотном расписании генерального директора эта встреча не была запланирована, а сам господин Дорофеев редко тратил на разрешение самых сложных проблем больше восьми-десяти минут, его конфиденциальная, с глазу на глаз, беседа с Никитиным продолжалась беспрецедентно долго – сорок четыре минуты.