Разорванные цепи (СИ)
— Подо мной еще никто не умирал, значит, ты будешь первой!
Я наклонил ее ближе к себе и вошел в лоно, страстно шепча какую-то хрень на ухо, наполняя комнату тихим голосом и стонами. Я бездумно говорил ей пошлости, которые только приходили на ум. Мне нравилось ее девичье смущение, оно и меня заводило новым вожделением.
Вставляло с этой маленькой женщиной так, как не заводило ни с кем, и это было неправильно и опасно, так не должно быть. Вот о чем я думаю, когда все заканчивается, когда ко мне, наконец, возвращается способность мыслить. И я опять не могу ничего с собой поделать. Разве только хрипло вздыхать, выдавая стон с мыслями «Да пошло оно все на*рен!»
Пальцы впивались в ее ягодицы, и я знал, что еще секунда, и потеряю контроль. Мы оба потеряем, и ничем не остановить этого страстного безумия. Но силы покидали, а страсть затягивала, и мое имя, громко выкрикнутое ею в момент оргазма, казалось таким правильным и желанным. Хотелось раствориться в этом роскошном теле, с готовностью, подхватывающей мой нарастающий ритм.
Я провел языком по ее шее, улыбаясь, когда она вздрогнула всем телом от того, что я неожиданно и бездумно подул на чувственную до болезненности от моих касаний, кожу, размазывая ладонью пот на ее теле. А потом потянулся к ее губам, руки заскользили вдоль бедер, и я ничего не мог поделать, кроме как снова войти в это сладкое тело. Желал снова ее целовать, но теперь совсем по-другому. Я не любитель целоваться, но губы Полины меня тянули неудержимо. С ней все было не так, непривычно мне. Прикоснуться чуть-чуть, невесомо, предвкушая, опять раскрыть своими губами ее, припухшие от моей первоначальной несдержанной страсти. Для начала очень нежно, почти невесомо, обводя своим языком по контуру сначала нижнюю, а потом и верхнюю губу, чтобы перейти от поцелуев — прикосновений, к поцелуям — покусываниям. Захватывая своими губами и несколько раз слегка прикусывая зубами, все сильнее и дольше с каждым разом, вызывая ее всхлипы, посылающие сильный импульс в мой член, который опять подскакивал, как стойкий оловянный солдатик. Я знал, что сейчас причинял ей легкую, но такую сладкую боль, от которой мы оба не могли отказаться, проводил языком по ее шее, ощущая жаркое биение бегущей крови. Эта нехитрая ласка…, но мне нравилось, как она реагирует на нее. Ее артерии с напором гоняли вожделение, разгоняя по всему телу, я уже чувствовал пульсацию крови под своим языком и дурманящий запах спелых яблок. Запах, который отныне запомню, как только ЕЕ, запах вожделения и страсти этой распаленной мною девочки. Я целовал нежную кожу, положа пальцы одной руки на ее губы, чтобы не пропустить ни одного их движения, когда она пытается вздохнуть или застонать под моими ласками. Я не давал этого сделать, мне нравилось даже в такой малости владеть ею полностью, ее вздохами и криками, закрывая зацелованный рот, запрещая любым звукам отрывать меня от прекрасного тела, дрожащего от ожидания, в изнеможении раскинувшегося подо мной.
И вот секунды сладострастия прошли, и ее тело совсем расслабилось, позволяя лежать подо мной, не имея сил на то, чтобы пошевелиться.
— Малышка, это какой заход был? Я тебя не заездил? Ты ходить-то потом сможешь?
— Сволочь самодовольная, вот что ты хочешь от меня услышать? Хвалебную оду своему агрегату?
Жеребец-производитель. Конь с яйцами. И как это, при такой неутомимости и охоте, ты еще полгорода не обрюхатил, и детишек не наплодил?
— Не говори так, а то рот с мылом помою! Я не смешиваю удовольствие с делом. Мне дети пока не нужны, слишком все неустойчиво. Вот лет через пять подберу себе цыпочку голубых кровей, тогда и о наследниках подумать можно.
Я был прав, тело получило свое, наваждение спадало, и сейчас видел, что моя партнерша уступает во многом бывшим куклам. Опыта маловато, уверенности тоже, раскованности не хватает и придется постараться, выбивая из нее все то наносное, что в сексе будет мешать. Все ханжеские наставления, правила, условности. В моей постели их давно нет и не будет. Я сам знаю, чего хочу.
Хочу и получаю! Пожалуй, мне предстоят нескучные три месяца. Может, мои старания в будущем будут по достоинству оценены каким-либо сявкиным мужиком, вон какой подарок от меня получит в дальнейшем для своих забав.
Тело было расслаблено и довольно. Фигурка этой пигалицы для тра*а в самый раз, грудь вмещалась приятной тяжестью в руку, так как я любил, понял это сразу, поэтому позволил себе распустить язык, что обычно со своими девками не делал.
— А ты хороша, классно подмахиваешь, старательно, пусть пока и неуверенно. Ничего, потренируешься и будешь подкована на все сто! Найдешь себе под бочок замену сбежавшему мужу, и будешь нового ублажать со знанием дела, чтобы любил и деньгами снабжал. Извини, если силу не рассчитал и задницу немного подпортил синяками. Так помацать в процессе хотелось на упругость и выносливость. Сама виновата, вон как плечи мне расцарапала когтями, саднить начинают. Ты не ядовитая, нет, противоядие не понадобится?
— Когда это я успела, что ты придумываешь?
— Ха, а это кто, соседка приходила, а ты и не заметила? — с этими словами я повернулся к ней спиной, и Полина ошеломленно уставилась на заметные красные полосы на моих плечах, которые начинали немного ныть.
— Олег, прости, пожалуйста, я даже не помню, когда смогла это сделать.
— Нормально, значит, хорошо свое дело сделал, не зря утренней физзарядкой «для хвоста» позанимался, вот заряд бодрости на весь день получили. Ладно, отдыхай, а я в душ, и на работу.
Хорошо пар спустили, теперь приду дня через два-три, когда опять зачешется.
— Пошляк голозадый, теперь я понимаю, почему ты один! Да тебя долго рядом невозможно вытерпеть!
Я повернулся на эти слова и нагло ей усмехнулся:
— Вот поэтому и исчезаю. Не переживай, я тебя распробовал, а пока нагуляю аппетит на следующий приезд. Кажется, ты больше в выигрыше, чем я, твои обязанности не будут такие уж регулярные, как я предполагал! Как раз к тому времени ноги скрещивать без боли сможешь, и ходить нормально по земле!
Я, с довольной улыбкой на губах, почти зашел в ванную комнату, когда услышал крик Полины:
— Мерзавец, пошляк, скотина невоспитанная!
Да, детка, ты права в своей оценке, — я именно такой!
Глава 12
Приплыли. Мое собственное тело предавало, плавясь и наслаждаясь в умелых руках мужчины, испытывая и получая все, что он хотел мне дать. Я, как взбесившаяся кошка, таяла в его крепких объятьях, сама просила ласк и поцелуев, послушно выполняя все, чего он хотел. Словно принцесса в сказке о спящей красавице, — проснулась от ласк Олега, и теперь с усердием наверстывала все, что не получила за все свои пять лет лже брака. Мерзавец, он смеялся над моей ненасытностью, и она его радовала. Олег говорил, что еще никогда не имел такой способной ученицы, которая бы с большим прилежанием и желанием впитывала неизвестные ранее знания, сразу применяя их на практике, на нем, на его теле. Что ему повезло, он случайно нашел клад, и теперь из тусклого невзрачного камешка огранит прекрасный штучный бриллиант, красоту которого оценит каждый, кто хоть немного понимает толк в драгоценностях. А я таяла и понимала, что это не только от того, что дорвалась до настоящей мужской ласки и впервые почувствовала себя желанной женщиной для этого страстного мужчины, сумевшего зажечь в моем теле пожар страсти.
До меня только сейчас дошло, что с самого начала мой муж не любил меня ни капельки. Как жена, я не привлекала его в супружеской постели, любви не было и в помине, а немногие барахтанья в ней были случайными и не интересными ему. Еще бы, у него же была любимая, его «королева Марго»! Вот из чьей постели он не вылезал сутками. Поэтому и известие о моей беременности Алексей воспринял не лучшим образом, ведь ребенок будет привязывать его цепями к нелюбимой жене. А еще, малыш станет постоянным зримым напоминанием для той, которая любима и любит, для Марго. Напоминанием неверности, ошибки, пусть и невольной, которую ты не хотел совершать. И, если в начале отношений его привлекало мое молодое тело, как острая перчинка новизны, то вскоре она исчезла, оставив вместо себя тяжелые оковы брака.