Жар мечты
– Люблю? – девушка задумалась. – Но как можно знать наверняка, любишь ты или не любишь?
– Но ты затаиваешь дыхание, когда он рядом? Саммер кивнула.
– Чувствуешь головокружение?
– Да.
– Слабость? Ощущение, будто твои ноги не касаются земли и ты в любой момент можешь взмыть в небеса? Саммер закрыла лицо руками.
– Да!
– Значит, ты любишь его, глупышка. – Дора засмеялась и подтолкнула Саммер к крыльцу, откуда они смотрели на холмы. – Ложиться в постель со своим мужем – это не проституция. А вообще, чего ты ожидаешь в твоем положении?
– Я думала, мне будет легче… Я надеялась, что понравлюсь ему…
– Понимаю. – Дора отклонилась назад. – Ладно, может, тебе лучше поискать себе другого?
– Что? – выдохнула Саммер.
– Не надо удивляться. В стране найдется сотня мужчин, которые отдали бы все, чтобы жениться на такой хорошенькой женщине, как ты.
– Но я не могу! Это неправильно! Никто из них не заменит мне Николаса!
– Как знаешь! Единственное, о чем я хочу тебя предупредить, так это о том, что на следующей неделе из Литтлтона отплывает корабль в Англию.
Не успела Саммер ответить, как к крыльцу подбежали мальчики, требующие ехать домой. Дора засобиралась.
– Придешь на пикник в воскресенье? – спросила она, забираясь в повозку.
– Не знаю.
– Фрэнк всегда приходит, когда Сейбр дает ему выходной.
– Я постараюсь.
– Хорошо. И, Саммер… Помни, что я сказала… Повозка скрылась в клубах пыли, и Саммер задумчиво опустилась на ступеньки.
Глава 10
Солнце уже почти садилось, когда они приехали домой и увидели Саммер, сидящую на крыльце у дома. Как обычно, она была аккуратно причесана и красиво одета.
На ужин она подала картошку и суп из баранины – еду, приготовленную по всем правилам кулинарного искусства. Вкусный запах заставлял желудок Ника конвульсивно сокращаться. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким голодным. Без всякого внимания слушал он Фрэнка, рассуждавшего о стрижке овец.
– Еда уже на столе, – объявила раскрасневшаяся Саммер. – Приятного аппетита.
– Спасибо, – Фрэнк без долгих уговоров ухватил ложку. Непослушный завиток выбился из-под ленты, стягивавшей роскошные волосы Саммер, и Нику невероятно захотелось убрать его, но он побоялся сделать это, чувствуя непривычную для себя жалость.
– Ну? – спросила девушка. – Вы разве не голодны? Ник послушно сел, но тут же вскочил со стула. Саммер увидела стоявшего на сиденье оловянного солдатика, с винтовкой наперевес.
– Откуда это? – поинтересовался Ник.
– Забыл кто-нибудь из детей Джонсонов… Фрэнк изумленно поднял брови.
– Вы любите детей? – спросила Саммер Ника, немного поколебавшись.
Ник положил салфетку на колени.
– Я терпимо отношусь к детям.
– А сколько именно детей вы бы вытерпели? Ник потянулся за ложкой.
– Всегда считал, что четверых – достаточно.
– Четверых? Почему четверых? – Она села на стул и мечтательно подперла подбородок кулачком. Ник разрезал картофелину.
– Знатный человек, мой отец, например, всегда стремится иметь как можно больше наследников для продолжения рода…
– А какой титул был у вашего отца?
– Граф.
– Граф… – Саммер вздохнула. – Представляю. Ваш отец – граф. Вы должны им очень гордиться.
– Гордиться? – Ник скривил рот в насмешливой полуулыбке и посмотрел на ложку. – Это слово не подходит для характеристики моего отношения к отцу, благородному графу Честерфильду.
– А ваша мама… – Саммер посмотрела в окно. – Она наверняка была красива, как принцесса.
Ник отодвинул миску и потянулся за стаканом с водой.
– Да, она была красива.
– Она жива?
Его глаза посуровели. На щеке, разукрашенной кровоподтеками, забилась какая-то жилка. Мягко, не выражая никаких эмоций, Сейбр сказал:
– Нет. Когда мне было четырнадцать лет, она решила, что жизнь с очередным возлюбленным куда привлекательнее титула леди Честерфильд, и, не долго думая, собрала свою одежду и украшения и отплыла в Индию с отставным командующим Королевского флота ее Величества. Они поселились в Меруте, к северу от Дели. А 10 мая 1857 года, в Индии вспыхнуло восстание. Бунтовщики резали всех европейцев, которых находили. Топор какого-то фанатика не пощадил и мою мать…
В этом каменном человеке не осталось никаких чувств решила Саммер.
– Я узнал, что она опять была беременна, – продолжал он бесцветным голосом. – Сколько раз я хотел узнать у нее, зачем женщина рожает новых детей, не будучи в состоянии заботиться даже о тех, что у нее уже есть… Впрочем, пусть это останется одной из величайших загадок жизни… – положив салфетку рядом с тарелкой на стол, Ник отодвинул стул и вышел из дома.
Лунный свет беспрепятственно лился в окно. Сидя на диванчике, Ник потягивал вишневую наливку. Он не позволял себе пить часто: выпивка осталась его слабым местом. Алкоголь размягчал его, делал жалким и тупым, приносил боль, страдания и гнев, растворял его мужество, гордость, достоинство и обнажал его душу.
Ник допил стакан, налил следующий и рассмеялся в темноту. Странные вещи происходили с ним последнее время. Ник не был в состоянии ничего им противопоставить. Образ Саммер постоянно стоял перед его глазами. Ник мог в деталях описать красоту этой удивительной девушки.
Черт ее подери! Да кто она такая, чтобы в своей залатанной одежонке и шляпке с перьями лезть в его жизнь и пробуждать в нем идиотские мечты о доме, о семье? Она не имеет права копаться в его душе и заставлять его вспоминать о былых обязательствах, неустроенности, трудностях – обо всем том, о чем он безуспешно пытался забыть все последние годы. Черт возьми, он даже не знает, что это значит быть, мужем или отцом. Граф Честерфильд послужил ему слишком плохим примером.
Сейбр изо всех сил зажал уши руками, чтобы не слышать внутреннего голоса, который назойливо нашептывал ему:
«Ты полагаешь, что похоронил в себе чувства, которые заставляли тебя сердиться и стыдиться. Но сейчас эта девушка вторглась в твою жизнь и ты понял, как изголодался по нормальным человеческим отношениям… Ну же! Иди! Саммер ждет…»
– К черту, – зашипел он в темноту. – Не нужна она мне. Не нужна. Не нужны мне «нормальные человеческие отношения». Они причиняют мне боль и страдания!
Он мерил шагами темную комнату. Слушал тишину. Ему представился Фрэнк, предупреждающий: «Тишина – вот последнее, что ты услышишь в этом мире».
Что же, черт возьми, ему делать? Медленно повернувшись, Сейбр двинулся к двери, ведущей в спальню.
«Войди, – нашептывал ему внутренний голос. – Она нужна тебе… Разве нет? Ты не можешь этого отрицать. Или ты настолько туп, что не ощущаешь зова своего тела? Тебе очень хочется ее».
Ник почувствовал, как отвердевает его мужественность.
«Испытай это, иначе ты вот-вот взорвешься. Разве ты забыл, как приятно раздвинуть женщине ноги… Иди. Посмотри на нее. Ей не повредит, если ты только посмотришь, как она спит! Ты уже много раз подходил к этой двери, но боялся распахнуть ее. Неужели тебе опять придется списать свою слабость за счет алкоголя…»
Он вытер пот с лица рукавом рубашки. Господи! Его бросает в жар…
«Войди. Все в порядке. Тихо проскользни в темноту, как вор. Ты имеешь на это право, она твоя жена. В пьяном угаре ты подписал брачный контракт со сказочным маленьким созданием. Только представь себе, что может вытворять ее тело…»
Саммер лежала на спине. Ее ночная рубашка закрутилась вокруг тела. Ник смотрел, как поднимается и опускается ее грудь, как подпрыгивают во сне ее руки, широко раскинутые на кровати.
«Дотронься до нее».
Он дотронулся пальцами до ее волос.
«Понюхай ее».
Закрыв глаза, он вобрал в себя пьянящий запах женщины и задрожал всем телом. Ему захотелось обнять эту девушку.
«Возьми ее. Тебе этого хочется. Она не будет препятствовать и станет твоей навсегда. Как? Ты боишься? Ты боишься вновь испытать счастье? Ну же, Сейбр, используй свой шанс! Совращение неизбежно. Сколько ты еще собираешься лгать самому себе?»