Мрамор

Туллий. У них там сечка, Публий. Сечка-дробилка. Принцип мясорубки с мотивам Тарпейской скалы: в указе так и сказано. Я помню, указ этот читал -еще мальчиком. А то бы народ бегал. И после сечки этой -- крокодилы... 
Публий. Я тоже, помню, читал, что раньше, когда еще свидания давали, многие шары себе под кожу в член вшивали, чтоб диаметр увеличился. У члена же главное не длина, а диаметр. Потому что ведь баба, пока сидишь, с другими путается. Ну и отсюда идея, чтоб во время свидания доставить ей такое... переживание, чтоб она про другого и думать не хотела. Только про тебя. И поэтому -- шары. Из перламутра, говорят, лучше всего. Хотя, подумать если, откуда в зонах этих ихних перламутру взяться было? Или из эбонита, из которого стило делали. Выточишь себе шарик напильничком, миллиметра два-три в диаметре -- и к [херургу]. И херург этот их тебе под кожу загоняет. Крайняя плоть которая... Подорожник пару дней поприкладываешь -- и на свидание... Некоторые, даже на свободу выйдя, шарики эти не удаляли. Отказывались... 
Туллий. То-то Тиберий свидания и отменил. 
Публий ([кричит]). А чего ему жалко?! Если человек... раз в год!.. тем более, если -- пожизненно?!! Жалко ему стало, да? ([Успокаиваясь.]) Это же придумать надо: раз в год человеку палку кинуть пожалеть... Это же надо придумать! 
Туллий. Да уж всяко лучше, чем сирот плодить. 
Публий. Тогда нечего легионы в Ливию посылать. И в Сирию. И в Персию. 
Туллий. Это разные вещи. Дольче эт декорум эст... Сладостно и почетно... 
Публий. Палку кинуть тоже сладостно. 
Туллий. Вот и отменили, чтоб ты не смешивал. 
Публий. Сладостное с почетным? 
Туллий. Приятное с полезным, Публий... Свидания всей этой идее правосудия противоречат, всему принципу Башни. А палка тем более. Палка есть как бы побег из Башни. 
Публий. Какой же побег? Мы же тут пожизненно. 
Туллий. Да не о тебе речь, Публий. Неужто ты не понимаешь. Не о тебе: о сперме твоей. Это и есть побег. Верней, утечка. Научись мыслить абстрактно, Публий. Дело всегда в принципе. В идее, которая заложена в вещи, а не в вещи как таковой. Раз пожизненно -- то пожизненно. Жизнь есть идея. Сперма -вещь. 
Публий ([кричит]). Но я же все равно спускаю! ([Успокаиваясь.]) Вон вся тумбочка желтая. 
Туллий. Потому и отменили, чтоб не смешивал. 
Публий. Чего не смешивал? 
Туллий. Идею с вещью. А тумбочку мы другую выпишем. Если, конечно, ты к этой не привязался. 
Публий ([смерив тумбочку взглядом]). Нет, не думаю. 
Туллий ([снимая трубку]). Алло, г-н Претор. Это Туллий Варрон из 1750-го. Ага, опять. Не могли бы вы прислать нам новую тумбочку? Да, лучше из хромированного железа. Да, старая -- как бы получше выразиться -проржавела... да, только одну... Премного благодарен, г-н Претор. Пардон? Лебединая песня? Что? Какой еще бес в ребро? Это я для г-на Публия Марцелла заказываю. Что? Да он смущается. Премного благодарен. ([Вешает трубку.]) Будет тебе новая тумбочка. 
Публий. Спасибо. 
Туллий. Не за что. 
Публий ([глядя на тумбочку]). Сразу ее, что ли?.. 
Туллий. Лучше сразу. С глаз долой -- из сердца вон. Помочь? 
Публий ([ревниво]). Нет! Я сам. 
Туллий. Как знаешь... Тяжелая только... И что ты в ней нашел? Тем более -- квадратная. 
Публий. А того и нашел, что квадратная. Ты вокруг посмотри. Все круглое. Обтекаемое. Довели модернисты Рим до ручки... В квадратном-то есть что-то доверие внушающее. Старорежимное. Сумма углов. Идея верности. Есть за что зацепиться. Красное дерево. Мебель! Инициалы можно вырезать. 
Туллий. Ну да, или: "Публий плюс тумбочка. Равняется любовь". Хотя татуировка еще лучше будет. Зависит, конечно, где... 
Публий ([задумчиво]). Да, татуировка, конечно, естественней. ([Начинает двигать тумбочку.]) Нет ничего естественней, чем татуировка. Особенно, если пожизненно. 
Туллий. Помочь? 
Публий ([кряхтя]). Ничего, я сам. 
Туллий. Сам, сам... Смотри не надорвись. 
Публий ([кряхтя]). Завидно, небось? Что человек делом занят... Нет уж, я лучше сам. 
Туллий. Ревнивый, значит. И, наверно, щекотки боишься. Все ревнивые щекотки боятся. 
Публий. Повторяешься, Туллий. ([Кряхтя.]) Пов-то-ряешь-шь-шь-ся. Я это уже слышал... С другой стороны... 
Туллий. Да, возьми ее с другой стороны. Слева. 
Публий.С другой стороны, как и не повторяться, если пожизненно. До известной степени ([кряхтя]), до известной степени, все, что ты можешь сказать... ([кряхтит]). Все, что может быть сказано... Уже сказано. Тобой или мной. Я уже это -- слышал. Или -- уже сказал. Разговор, до известной степени, это и есть татуировка: ([передразнивая Туллия]) "Помочь?", "Я тебя пожалею". 
Туллий. Как, впрочем, ([передразнивая Публия]) и "Нет, я сам". Я это тоже слышал. И столько раз. Как в записи. Точно магнитофон или телекамера. Или -- хуже того -- на бумаге. 
Публий. А письменность и есть татуировка. Черным по белому. Еще неизвестно, что первым было. Вначале то есть. Особенно -- если слово. 
Туллий. Варвар и есть. Начитался Писания. 
Публий ([запальчиво]). А зачем тогда записывают! ([Тыча пальцем в потолок и в стороны.]) Пленку переводят. Электричество. 
Туллий ([миролюбиво]). Может, и не записывают. Может, просто транслируют. Помочь? 
Публий ([вздрагивает и -- нерешительно]). Ладно, возьми ее слева. Я справа, а ты слева. Если не брезгуешь. 
Туллий. Да чего там! Справа и возьму. Даже хорошо что квадратная. Многосторонняя. Переносить удобнее. 
Публий. Тем и жальче ([кряхтя]) выбрасывать. Потому что многосторонняя. 
Туллий. Ну да, воображение разыгрывается. Варианты... Задняя стенка вон совсем нетронутая. Не то что если круглая. 
[Перетаскивают тумбочку к мусоропроводу.] 
Публий. Круглое тоже ничего. Колонну напоминает. Тело вообще. И капители эти как локоны. Если долго смотришь, особенно. Я когда молодой был, у меня на колонну вставал. 
Туллий. А теперь, значит, на квадратное. 
Публий. Интересно, что раньше было: квадратное или же круглое. То есть что естественней: круглое или квадратное. 
Туллий. И то, и другое, Публий, искусственное. 
Публий ([останавливается как вкопанный]). Тогда -- что же было вначале? Треугольник, что ли? Или -- этот -- как его -- ромб? 
Туллий. Вначале, Публий, сам знаешь, было слово. И оно же будет в конце. Если, конечно, успеешь произнести. 
Публий. В конце будет нечто квадратное. Во всяком случае, четырехугольное. 
Туллий. Если, конечно, не кремируют. Урны -- они тоже разные бывают. 
Публий. От претора зависит... Возьми ее слева. 
Туллий. Тут? 
Публий. Ага. Осторожно руку. 
[Поднимают тумбочку и засовывают ее в отверстие мусоропровода.] 
Туллий ([кряхтя]). Э-э-х... 
Публий ([кряхтя]). Э-э-э-х... 
Туллий. Пошла-поехала... 
Публий. Голубушка... 
Туллий. С глаз долой, из сердца вон... 
[Тумбочка исчезает.] 
Публий ([продолжая смотреть в отверстие мусоропровода]). Это я уже слышал. 
Туллий. Не расстраивайся. 
Публий. И это тоже. 
Туллий. Считай, что ты столкнул ее за борт. И что мы на корабле. 
Публий ([кричит, затыкая себе уши]). Заткниииись! ([Опомнившись.]) Я уже это слышал. В прошлом году. Или в позапрошлом. Не помню. Не важно. Не в словах дело: от голоса устаешь! От твоего -- и от своего тоже. Я иногда уже твой от своего отличить не могу. Как в браке, но хуже... Годы все-таки... 
Туллий. Ну да. И отсюда -- эрекция... Ладно... Руки пойти помыть... Тебе бы тоже не мешало... 
Публий ([затыкает уши]). 
[Пауза. Туллий уходит в ванную, моет -- шум падающей воды -- руки, возвращается и возобновляет прерванное чтение. Публий некоторое время смотрит в окно, оставляя заткнутыми уши; поворачивается и возвращается в свой альков. Садится на край постели и долго смотрит на то место, где стояла тумбочка. Проводит пальцем по полу и подносит палец к глазам: пыль. Чертит что-то снова пальцем по полу. Смотрит. Потом стирает ногой начертанное. Подносит палец к лицу: пыль. Встает, крякнув. Идет к умывальнику и споласкивает руки. Долго их вытирает. Подходит к клетке с канарейкой. Открывает дверцу. Канарейка не вылетает. Захлопывает дверцу, потом открывает снова. Поворачивается и отходит к весам. Встает на весы и взвешивается. Весьма тщательно. Скидывает тогу и взвешивается опять. Надевает тогу, сходит с весов, возвращается в свой альков. Садится и записывает результаты взвешивания.]