Мир приключений 1974 г.

Покончив с каплями, Бабин присел у стены, разложил перед собой инструменты и приступил к работе. Светил ему Митин. Надо было надпилить ножовкой по окружности довольно толстый слой штукатурки и отделить его от кирпичной кладки так, чтобы не повредить след от руки.
— Дактилоскопию будете применять? — спросил Виктор.
Сергей Петрович усмехнулся:
— Я вижу, вы тоже не лыком шиты.
— А как же, Шейнина читали! — с улыбкой сказал Борис.
— Что ж, молодой человек, если уж вы такой эрудит в криминалистике, то вам и карты в руки — посветите, пожалуйста.
Он передал фонарь студенту, сам включил другой и стал опять осматривать асфальт. Его внимание привлекли следы ног на слое пыли, покрывавшей асфальт возле стены. Здесь же он увидел коробок спичек.
— Ага, спички! Это интересно…
Сергей Петрович поднял коробок, встряхнул, чтобы убедиться, что он не пустой.
— Это мои спички, — сказал Виктор. — Я их тут уронил и не мог в темноте найти.
— А может, не ваши? Жалко, могли бы быть хорошей уликой, — с огорчением произнес Митин. — Ну, тогда покажите вашу обувь.
Он осветил ноги студентов. Те тоже с интересом уставились на своп основательно поношенные ботинки. Затем по просьбе следователя каждый осторожно приложил свои подошвы к следам. Сомнений не было: наследили они, когда топтались тут возле женщины — все отпечатки на пыли в точности соответствовали размерам их ботинок.
Тем временем Бабин отделил кусок штукатурки от стены.
И он и Митин были недовольны. Поиски пока ничего существенного не дали. Только капли на мостовой да отпечаток окровавленной руки на стене. Мало, очень мало… Все это лишь подтверждало, что раненая женщина лежала именно здесь, но в этом и так никто не сомневался. Будет очень хорошо, если папиллярный рисунок ее пальцев не совпадет с отпечатком на штукатурке. А если совпадет?
Митин осветил стену, из которой была вынута штукатурка, и обратил внимание на едва заметные полосы на известке.
— Алеша, видишь? Похоже, что человек прислонился спиной или плечом, а потом сполз вниз. Будто сухой тряпкой провели сверху.
— Похоже, — согласился тот. — Так это она сама и стерла известку. Стояла тут, а потом ноги подкосились.
— Правильно! А тогда это означает, что не таксист ее принес и бросил, а она сама сюда пришла. Так получается? Будет он ее еще ставить на ноги, прислонять к стене! Она же была без сознания!
Последнее, что они увидели, был отпечаток мужского каблука. В небольшом углублении возле крышки канализационного люка скопилось немного земли, почему-то сырой, и на ней рельефный след каблука. Студенты, стараясь не повредить хрупкий оттиск, опять приложили свои ботинки. На этот раз их каблуки не совпали со следом, он был значительно больше. Митин вздохнул и сказал студентам с огорчением:
— Теперь понимаете, почему я в милиции интересовался тем вашим частником? А теперь гадай: он тут наступил или грабитель? Придется, Алеша, зафиксировать.
Бабин опять склонился над чемоданом. В мисочке, похожей на пиалу, он развел гипс и залил жидкой кашицей след каблука. Следователь тем временем рисовал на бумаге план: изобразил переулок, дом с аркой, отметил предполагаемое место остановки такси, место, где были обнаружены пятна крови. Все это в будущем могло пригодиться. Затем на всякий случай он прошел всю арку до конца, светя себе фонарем. Арка вела во двор. У ее выхода стояли в ряд приготовленные дворниками с вечера высокие железные бачки с мусором. Митин осветил их. На земле возле переполненных бачков лежали обрывки бумаги, обломок кирпича, картофельная шелуха и какие-то тряпки.
«Ничего интересного», — решил он и вернулся обратно.
 
Глава четвертая
На обратном пути Митин и Бабин молчали, словно им не о чем было говорить. Курили, смотрели по сторонам. Стало уже совсем светло. Луков вел машину по улицам и переулкам, известным только ему, прокладывая кратчайший путь к больнице. Оказалось, что машина «скорой помощи» доставила женщину в больницу, расположенную совсем в другом районе: в ближайшей не было мест.
Первым нарушил молчание Бабин. Поерзал на сиденье, недовольно сморщил нос и проговорил, ни к кому не обращаясь:
— Не густо. Ни большой рыбки, ни маленькой.
Сергей Петрович улыбнулся:
— Мы с тобой, Алеша, как грибники: собрались в лес, захватили большие корзины. Думали: ну, наберем грибов! А нашли пару рыжиков да гнилой мухомор.
— Что называется, не солоно хлебавши… Да ведь, собственно говоря, Сергей Петрович, и рассчитывать-то особенно тоже нельзя было: какие следы могут быть на улице? Уехал — и концы в воду!
— И на улице могли быть, — вздохнул Митин. — Но или малый все предусмотрел, или случайно не наследил.
Самые важные сведения он надеялся получить от Укладовой. Она видела водителя такси, разговаривала с ним, должна знать его приметы, может быть, приметы его машины. Хорошо, что хоть она запомнила последнюю цифру его номерного знака. Семерка… Странно, что лишь одна семерка осталась у нее в памяти. А другие цифры?
— Свяжись, Алеша, немедленно с Управлением таксомоторного транспорта, а еще лучше поезжай к ним сам и узнай, не было ли у них случаев угона таксомоторов.
— Может, совсем и не таксист ограбил?
— Вот именно. Это Укладова говорит, что таксист. Села в машину с шахматными клетками — значит, таксист. Попроси еще, чтобы приготовили для нас список машин, номерные знаки которых кончаются семеркой. Только тех, конечно, что были этой ночью на улицах.
— А вот и больница, — показал Луков на светлое здание за невысокой оградой.
Вокруг больницы раскинулся большой тенистый сад. Высокие тополи, разросшиеся кусты, путаница прихотливо переплетенных узких аллей со скамейками. В этот ранний час в саду было пустынно, негромко пересвистывались в листве проснувшиеся пичужки.
— Кусок штукатурки и кровь сейчас отдать в НТО или сначала в таксомоторное управление ехать? — спросил Бабин.
— В управление еще успеешь, прежде всего анализ крови и отпечатки пальцев. II еще одно, Алеша: я тут, вероятно, задержусь; у тебя будет время, съезди, пожалуйста, на Казанский вокзал…
— Узнать время прибытия дальневосточного экспресса? Так это и по телефону можно.
— Нет, меня не поезд интересует, а хотя бы приблизительное время ограбления. Сделан так: выйди из вокзала, возьми такси и засеки время. Прикинься, что приезжий, Москву не знаешь. Понял? Приедешь в Клушин переулок — и там засеки. Это не очень точно будет, но все же…
— Еще чего, на такси тратиться! — ворчливо заметил Луков. — А я зачем? Да я лучше любого такси…
— В том-то и дело, что лучше. А нам хуже надо. Нет-нет, Алеша, только на такси! Таксист, когда везет приезжего, он знает, какой путь выбирать.
Приход следователя в больницу в столь ранний час для дежурного врача не был неожиданностью: так было всегда, когда к ним в ночное время доставляли людей с ранениями. Врач, молодой человек, спокойный и невозмутимый, провел Митина в свой кабинет и вынул из шкафа тонкую папку с историей болезни Укладовой.
— К сожалению, а вернее будет сказать, к счастью, больная уснула. К счастью для нее, — уточнил он без улыбки. — Сейчас ей нужен полный покой, для нее это главное. Вот, взгляните.
Он подал через стол историю болезни.
— Она в отдельной палате?
— Нет, в общей. Другие больные тоже еще спят.
Митин стал читать: «Ранение волосистой части головы в области правой теменной кости без повреждения костной ткани… в результате удара тупым орудием, о чем свидетельствует характер разрыва кожного покрова…»
Врач подождал, пока Митин кончил читать, и сказал:
— У больной все признаки сотрясения мозга: жалуется на тошноту, головную боль. Была у нее рвота… Придется ей полежать.
— Вы осматривали больную. Кроме раны на голове, нет ли у нее других следов насилия — синяков, ссадин, царапин?
— На левой руке на запястье есть легкая ссадина. Это когда часы у нее срывали. Удар по голове, вероятно, был скользящим.