Фокус (СИ)

— Ты шутишь? — Она поправляет волосы, но даже сейчас, не в самый приятный момент ее жизни, делает это так, будто в любое время ждет вспышку фотоаппарата. — Я приехала к тебе.
— Насколько я помню, об этом в твоем сообщении не было ни слова.
— Прости, Андрей, не знала, что нужно озвучивать очевидные вещи!
— Еще раз повысишь голос в присутствии моей дочери — и я забуду о своем хорошем воспитании.
Мы несколько секунд смотрим друг на друга, и лицо Лены постепенно приобретает жесткий пунцовый оттенок, который хорошо видно даже под немалым слоем косметики. Как бы ни смешно это звучало, но когда она впервые осталась у меня на ночь, утром у меня было впечатление, что я провел ночь с какой-то другой женщиной. Нет, не потому, что под слоями макияжа оказалась Баба Яга. Это была все та же Лена, но совершенно другая.
— Мне жаль, что я вышла из себя, — говорит она.
То ли после Кукушки я стал циником, то ли с возрастом начал проявляться мой сарказм, но я ни на секунду не верю в искренность ее слов. Но легко верю, что она изо всех сил старается следовать совету из какого-то модного журнала для женщин, у которых ограниченное количество извилин в голове. И прямо сейчас передо мной — настоящее представление по заученному сценарию, как советовала псевдопсихолог из женской колонки. Что-то вроде: «Даже если Ваш мужчина неправ — уступите ему, так он почувствует свою значимость, а Вам достанется чувство глубокого удовлетворения за спасенные отношения».
— Я не знала, что в наших отношениях все настолько… изменилось.
Это моя вина — чего уж тут. Это я не поставил ту самую точку, а просто ушел, понадеявшись, что этого будет достаточно, чтобы мы, взрослые люди с багажом отношений за плечами, поняли все без слов, и тихо-мирно разошлись.
— Лена, я не готов поддерживать отношения на расстоянии. — Даже если это всего шестьсот с небольшим километров, с легкостью преодолеваемых на скоростном экспрессе за четыре часа. Все эти переписки, звонки, фотографии и прочее никогда не заменят реальную жизнь.
— Поэтому я приехала к тебе!
Лена нервно дергает за кулон на шее — еще один мой подарок. И кольцо на ее безымянном пальце — к нему в пару. У меня словно открываются глаза: я ведь не просто «был» с ней для галочки. Я пытался строить отношения. Первое время уж точно. Пытался быть хорошим заботливым мужчиной, не был жлобом, исполнял дурацкие прихоти и даже настоял, чтобы Лена ушла из своего офиса, где получала копейки и негатив. Организовал ей занятие по душе, чтобы она развивалась. Как бы пафосно это ни звучало — пытался тянуть ее до уровня той женщины, которая представляет из себя что-то большее, чем просто «хороший секс».
Шоры с глаз спали примерно через год, и я просто тупо забил, пустив все на самотек.
Можно сказать, пожинаю теперь, что посеял. Увы.
— Я ничего не понимаю, Андрей. — Ее губы начинают дрожать. В этот раз охотно верю, что слезы будут настоящими. Все-таки только что до Королевы начало понемногу доходить, что это — не просто очередная размолвка. А я не самый плохой вариант для тридцатилетней, неустроенной в жизни женщины. — Нам же хорошо вместе. Я же… я правда люблю тебя. Просто, ты должен понять, что твой переезд — он был как снег на голову!
Ладно, кажется, нам нужно поговорить, и точно не при ребенке.
Глава восьмая: Андрей
Уже слишком поздно, чтобы поговорить с ней на территории какого-то кафе, да и я еще недостаточно освоился, чтобы вот так за пять минут найти приличное подходящее место, где будет и детское меню, и игровая комната. Поэтому, скрепя сердце, приходится везти Лену к себе.
Вижу, что она раздумала изображать жертву и уже вовсю что-то набирает в телефоне. Краем глаза вижу, что снова что-то пишет в инстаграм. Не сомневаюсь, что прицепила туда фотографию питерского вокзала и дурацкую приписку в духе «Снова вместе!»
— У тебя есть где переночевать? — спрашиваю я, когда Лена, наконец, прячет телефон и снова хватает меня за колено.
— Не смешно, Андрей. — Даже в такой момент она пытается заигрывать и изображать секс-бомбу.
— Я и не смеюсь. Нам нужно поговорить, а потом я вызову такси, и ты уедешь: к родственникам, знакомым, в гостиницу или на вокзал.
После этого Лена замолкает окончательно и до самого дома делает вид, что я прошелся грязными ботинками по ее большому и светлому. Честно говоря, однохренственно.
Дома Соня, пока я помогаю ей справиться со шнурками на сапожках, говорит мне на ухо:
— Пусть саблезубая тигла уходит.
— Она обязательно уйдет, Сова. Большее никаких саблезубых.
Вот что бывает, когда вместо сказок читаешь дочке энциклопедию о динозаврах и доисторических хищниках.
Соня убегает к себе в комнату, а я иду на кухню, где Саблезубая королева уже приготовилась к бою. Сидит на кухонном диване ровнее ровного гвоздя, закинула ногу на ногу и расстреливает меня бешенным взглядом.
— Андрей, я, конечно, все понимаю…
— Что ты понимаешь? — нарочно обрываю ее на полуслове.
— Что мужчине после долгого отсутствия постоянных отношений тяжело решиться на серьезный шаг и остепениться. Но холостяцкий образ жизни, родной, закончится там, где начнется одиночество.
— Поверь, за две недели у меня было достаточно времени сравнить и понять, что лучше я буду холостяком, чем с не той женщиной. Мне есть ради кого жить.
— Это позиция слабого и неуверенного в себе мужчины.
Ну конечно, как же без пляски на яйцах.
— Ты просто боишься, — добавляет Лена.
— Да, боюсь, — позволяю себе едкую усмешку. — Боюсь мозгоебства. Устал от него жутко. Боюсь связаться с женщиной, которая не в состоянии запомнить, сколько лет моей дочери. Знает, как сделать минет, но ни хрена не понимает в том, что такое домашний уют.
— Раньше ты не жаловался, — с вызовом бросает Лена.
— Все познается в сравнении. Поэтому, Лена, мы с тобой закончились. Гораздо раньше, чем я сменил города. И ты могла бы не сваливаться как снег на голову, а для начала позвонить.
— Мы и раньше ссорились, — пытается оправдать свой идиотский поступок Королева. — Ты много для меня значишь. Ты мой мужчина, и я приехала, чтобы быть с тобой. Видишь, — разводит руками, — бросила все, сожгла все мосты.
— Надеюсь, не все, потому что тебе придется вернуться.
— То есть ты меня прогоняешь? — В голосе звенит вызов.
— То есть я сделал это еще две недели назад. — Бросаю выразительный взгляд на часы. — У тебя есть час, чтобы разобраться с жильем, потом я вызову такси, и ты уедешь. Мне не интересно, куда. Это мои проблемы.
— Ты шутишь?! Где я в такое время…
Просто выхожу из кухни и прикрываю за собой дверь.
Никогда в жизни мне не было настолько пофигу до того, что скажет женщина.
Я даже удивлен, когда через час Лена сама выходит и говорит, что первое время побудет у подруги. Даже называет ее имя, и я вспоминаю, что у нее тут в самом деле есть хорошая знакомая. Спокойно жду, пока Королева оденется, и сношу сумки в стоящее около подъезда такси. На прощанье меня даже не удостаивают взглядом, но, как я уже говорил, мне однохренственно.
Намного позже, когда Соня после сказки от Выдумщицы спит на мне без задних ног, я валяюсь в постели и почему-то прокручиваю в памяти написанные электронными чернилами слова: «Я украла твой голос…»
Отношу Сову в кровать, а сам, сонный и с тяжелой головой, иду в душ.
Интересно, какая она?
Ноль мыслей. В профиле на ее странице нет ни одного фото, только картинки: то девочка с вампирскими клыками, то милая эльфийская принцесса. Есть дата рождения, но нет года. Почему-то интуитивно кажется, что она примерно моего возраста, может, чуть младше. И даже места жительства нет.
Какого… меня это вообще интересует? Это же простая переписка, за которой нет ничего, кроме пары приятных фраз.
Переписка, которую интуитивно хочется продолжить. В конце концов, в последнее время мне в самом деле не хватает простого общения. Наверное, поэтому слова из динамиков так идеально ложатся на меланхоличное настроение: «Нет, мы не пара влюбленных… Ты полюбила мой голос…»[1]