Рождение шестого океана

— Техника безопасности хромает у тебя, мастер,— сердито говорила девушка, вытащившая Сергея. — Разве можно новичка вести без монтажного пояса?
— Кто же знал, что он такой слабодушный, —  хмуро оправдывался мастер. — Приехал командовать верхолазами, стало быть, на высоте работать. А то шлют чернильных инженеров, которые по телефону распоряжаются. Таких и в конторе хватает.
— А если бы сорвался парень?
— Ты, Данилушкин, с Зиной не спорь, — вмешался худенький черноглазый монтажник. — Она тебя пропесочит по профсоюзной линии.
Только теперь Сергей разглядел лицо своей спасительницы. Это была та самая девушка, которая ехала с ними в кузове грузовика. И подумать, что он опозорился у нее на глазах!
Но устыдился Сергей много позже. Тогда же он только удивлялся — удивлялся, как много говорят эти люди. Почему они болтают о каких-то пустяках? Почему не держатся обеими руками? Почему не трепещут при мысли об обратном спуске?
5
А счастливчик Валентин мог шутить, смеяться, принимать участие в разговоре, мог с некоторой осторожностью, цепко держась за перила, любоваться панорамой.
На севере расстилалась равнина, по которой Новиковы ехали сюда. Но сейчас она была затянута облаками. Белое хлопковое море лежало у ног Валентина. Наткнувшись на горный склон, кипы громоздились, как бы подсаживая друг друг, чтобы дотянуться до плоскогорья. Но это им не удавалось. И только у входа в ущелье отдельные облачка, найдя открытый путь, быстро скользили над сумрачной долиной. А с южной стороны лежал иной, красочный мир — зеленая гладь под густо-синим небом, желтые зигзаги дорог, белые отары, белые пятна альпийских цветов. Там и сям торчали вышки. Они стояли рядами, на расстоянии полутора километров друг от друга. «Почему так редко?» — подумал Валентин. И тут же вспомнил: «Ах да, по правилам расстояние между станциями должно быть в пятнадцать раз больше, чем диаметр ветрового колеса. Ведь, забирая энергию у ветра, ветряки тормозят его. Нужно некоторое расстояние, чтобы ветер восстановил свою силу».
Валентин знал это правило давно и никогда не задумывался о нем. Но сегодня голова у него работала как-то иначе:
«А всегда ли нужно, чтобы ветер восстанавливал силу ? — рассуждал он. — А если мы захотим погасить его? Выходит, что ветряные двигатели— подобие забора. Когда они включены, ветер стихает, когда выключены — дуй сколько, хочешь. Но ведь так можно управлять ветром, управлять погодой. И еще получать энергию — электричество... Вот это мысль!»
А Сергей держался за доски настила, спасая жизнь, и не мог сказать:
«Какая ерунда!»
  
Глава шестая
 
СКАЗКА О БЕДНОМ ЖЕНИХЕ
 
1
Старики рассказывают, что некогда в Джанджаристане жил бедняк по имени Дха.
Жил, как все крестьяне: запрягал буйвола, пахал клочок поля, сухим навозом растапливал очаг. И боги были к нему милостивы: он ел рис раз в день, лепешки раз в неделю и мясо раз в год. Не толстел, но и с голоду не помирал.
Однако, на беду свою, Дха полюбил красавицу Нию, дочь деревенского старосты.
«Ты нищий, — сказал староста жениху, — ты уморишь работой и голодом красавицу Нию. Если бы у тебя была хотя бы тысяча джанов...»
Три дня и три ночи вздыхал и плакал Дха. Где достать тысячу джанов бедному крестьянину? Дом его и земля, и буйвол, и вся утварь не стоят и сотни.
И Дха решился. «Попытаю счастья», — сказал он. Продал дом, землю и буйвола за сто джанов и вырученные деньги дал взаймы купцу.
Боги были благосклонны к Дха. Купец оказался честным человеком. Прошел год, он вручил Дха долг — сто джанов и сверх того прибыль — три золотых джана.
«Нет, не разбогатеешь за чужой спиной, — подумал Дха. — Год прошел, а до тысячи, ой, как далеко!» На три джана он купил себе три мешка риса, а на сто — товаров и лавку. Сел, поджав ноги, на базаре, закричал звонким голосом: «А вот кому, хватай, налетай!»
И боги были благосклонны к Дха. Пожар пощадил его лавку, и солдаты ее не разграбили. Год спустя купец Дха подсчитал свои деньги — оказалось, что он вернул свои сто джанов и нажил еще три.
«Нет, не разбогатеешь, сидя с поджатыми ногами, — подумал Дха. — Не буду я купцом, буду кузнецом». На три джана купил он три мешка риса, а лавку и товары сменял на кузницу, молот и наковальню.
Целый год стучал — только искры летели. Ковал мечи, подковы и плуги; махал молотом от зари до зари. И боги были к нему благосклонны. К концу года он подвел итог. Вышло, что он вернул свои сто джазов и три заработал. На три джана Дха купил три мешка риса...
Нет конца у этой сказки. Говорят, до сих пор Дха меняет занятия, все мечтает заработать тысячу джанов. А ждет ли его красавица Ния — неизвестно, вероятнее, она давно стала бабушкой.
В Джанджаристане это называют «Сказкой о бедном женихе», в политэкономии — законом средней нормы прибыли.
2
Президент Унгра знает и политэкономию и народные сказки. 
Не три дня и не три ночи размышляет он: где достать джаны?
В стране полным-полно земли — миллионы и миллионы гектаров потрескавшегося от зноя серозема. Но, как говорят на востоке, «земля кончается там, где кончается вода». Дайте воду — сухая жесткая почва превратится в рисовые и хлопковые поля, в сады и виноградники. Но воду надо еще поднять, накачать насосами. Ток для насосов будет. Электропередачу уже ведут русские инженеры. Однако нужны еще насосы и насосные станции, а они не дешевле мачт и проводов.
Где взять джаны?
Два века чужеземцы сосали страну. Руки голодных джанджаристанцев набивали чужие рты пищей, а карманы золотом. Что оставили колонизаторы уходя? Костлявые руки и острые зубы. Руки просят работы. Дайте срок, они всех накормят и оденут, наполнят золотом банки страны. Каждый кузнец может дать на тридцать джанов ножей и кос, каждый крестьянин на тридцать джанов зерна, каждый ткач на тридцать джанов полотна.
Но пряжа, станок, жилье и пища для ткача стоят тысячу джанов. Где их взять?
Рабочий на фабрике вырабатывает больше. За год он может выткать полотна на три тысячи джанов. Но пряжа, машина, фабричный корпус, энергия стоят еще дороже — сто тысяч джанов на одного рабочего. Где их взять?
В стране уже есть Налоги на вино, на соль, на окна (не хочешь платить — заколачивай!), на мосты, на пальмы, на собак и буйволов. Чария придумал налог на воду. Он говорит: «Это будет справедливо. Все пьют и моются одинаково. Богатым даже придется платить больше — они живут чище». 
Однако президент знает — Чария кривит душой. Налог всей тяжестью падет на крестьян — на тех, у кого поливные поля. Если экономии ради они перестанут поливать, тогда — неурожай... голод. И вновь орошенные земли будут пустовать. У безземельных есть руки, а не джаны.
Нет, не для того Унгра сидел в тюрьме, чтобы людям жилось хуже. Джаны нужно взять у богатых. Но ни в коем случае не отнимать. Никакого насилия. Надо попросить взаймы. Есть же хорошие люди и среди богатых.
3
Чария сказал, что у местных купцов нет больших денег. При чужеземцах их не допускали к оптовой торговле, они еще не успели опериться. Лучше обратиться к Тутсхолду и Сайклу — международным коммерсантам, богачам первого ранга.
В назначенный час компаньоны явились в кабинет президента. Они держали себя вежливо: американец не жевал резинку, европеец не дымил сигарами. И за завтраком Тутсхолд выпил только одну рюмочку, а Сайкл вообще ничего не пил. Зато много говорил о режиме. С утра - натощак, он пьет стакан молока, потом упражняется со скакалкой или делает пробежку. Затем—легкий завтрак. Умеренность во всем.
— Мой дед пил только молоко, он дожил до девяноста лет и стоил девяносто миллионов, — с гордостью рассказывал Сайкл. — Я проживу сто лет и буду стоить в сто раз (больше, чем дед.
Унгра счел момент благоприятным и заговорил о займе...
Триста миллионов джанов!