Эра Водолея, или Каждый имеет право знать

– Общество, у которого нет цветовой дифференциации штанов, – одними губами прошептал Зубков, тупо глядя перед собой и растирая правой ладонью левую часть груди, – обречено на вымирание.
По Садовому кольцу шли люди. Женские ножки сменялись мужскими брюками. Детишки, собаки… опираясь на палочку, проковыляла старенькая бабушка. В голове что-то шумело, в ушах появился слабый звон, в глазах – легкая серая рябь.
– …молодой человек? Вам плохо? – донеслось до Зубкова.
Костя только сейчас почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Он поднял глаза и увидел седовласого старичка, который с тревогой смотрел на него. Несмотря на жаркую погоду, на старичке была серая тройка и фетровая шляпа, в руках он держал трость.
– Вам плохо, молодой человек? – еще раз повторил старичок.
– Да… – задумчиво сказал Зубков. – Как-то не очень хорошо.
– Вот, возьмите, – возбужденно сказал старичок. – Это нужно положить под язык. Я сейчас… Одну минуту… Я сейчас!..
Старичок заспешил к ларьку и тут же вернулся с пластиковой бутылкой холодной воды в руках. Зубков тупо смотрел перед собой и думал, что именно так с ума и сходят. Сначала все становится с ног на голову, потом забываешь назначение предметов, а дальше и собственное имя.
– Мне пло-хо, – медленно проговорил Костя, подняв брови и наморщив лоб. – Да, мне пло-хо… Мне прак-ти-чес-ки кран-ты…
– Вот вода. Попейте, – сказал старичок.
Костя поднял глаза и, рассеянно улыбнувшись, принял из рук старичка пластиковую бутылку с водой. Он сделал несколько глотков, и ему немного полегчало. В глазах перестало рябить, шум в ушах практически исчез. Из киоска вышла женщина лет сорока. Она подошла к лавочке и протянула старичку пластиковую карточку желтого цвета.
– Возьмите свою карточку, – сказала женщина.
– Спасибо, – все еще с тревогой на лице сказал старичок, повернувшись к продавщице, и коротко кивнул головой.
– Как он?
– Вроде бы немножко отошел, – ответил старичок и снова повернулся к Зубкову.
– Да, спасибо, – сказал Костя, осознавая, что привлек к себе много внимания. – Мне уже лучше…
– Ох, – вздохнула продавщица, – какой молодой, а сердце уже ни к черту.
Она развернулась и пошла к ларьку, что-то бурча под нос и покачивая головой.
– Нельзя так, молодой человек, – укоризненно сказал старичок, надевая шляпу и перекладывая трость в правую руку. – За здоровьем следить надо.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил Костя заботливого старичка. – Завтра же схожу в больницу и проверюсь.
– Непременно сходите. Будьте здоровы, – улыбнулся старичок, дотронулся до полей своей шляпы и пошел дальше по дороге.
Зубков проводил дедушку взглядом и залпом выпил полбутылки воды. Вода была простая, холодная и вкусная. Через несколько минут Костя поднялся с лавочки и медленно побрел дальше, по направлению к Парку культуры. С рекламного щита, скалясь белозубой улыбкой, на него смотрел все тот же манекенщик в шикарном пиджаке. На следующем плакате обворожительная девушка, мило улыбаясь, держала в руке три пластиковые карточки красного, желтого и зеленого цвета. Надпись на плакате гласила:
Стремление к смене цвета карточки достойно уважения.
 
Зубков вдруг предположил и сразу же обрадовался своей догадке, что он вовсе не сошел с ума. Просто в какое-то время общество разделилось по цветам, а он этого не заметил. И то, что можно носителю карточки одного цвета, недоступно носителю другого. Но вот когда это произошло, он вспомнить не мог. Солнце зашло за крышу жилого дома, от которого теперь падала тень. Костя подошел к стене и прислонился к ней спиной.
Студенты, пьющие пиво, доступное только цвету их карточки, мамаша с дочкой, при помощи загадочного автомата и цифрового кода за две секунды узнавшие местонахождение отца. Ну не может такого быть, чтобы он просто забыл о времени тех перемен, что сейчас заметил на улицах города. Если только память отшибло… и карточки почему-то у него с собой не оказалось… А как же тогда одежда? Ведь вчера он уснул в кресле в тех же самых брюках и рубашке, в которых ходил на работу. И синяк на ноге от ящика… Зубков судорожно задрал правую штанину и увидел вместо синяка темно-коричневую ссадину. Она была на том же самом месте, что и вчера утром. Но Костя не испытал от этого ни облегчения, ни досады. Как будто он надолго отвлекся от приключенческого фильма и теперь, потеряв нить развития сюжета, просто досматривал финальную часть картины, не понимая смысла поступков героев.
– А я сош-ла с ума-а-а… – тихо сказал Костя и, прикрыв глаза, коснулся затылком холодной стены. – Какая досада.
Легкий теплый ветерок приятно дотронулся до щеки Зубкова и полетел дальше. Костя стоял с закрытыми глазами и ни о чем не думал. Ему вдруг стало все равно, сошел он с ума или только еще сходит. Говорят, психи тоже бывают счастливы, только по-своему. Живут, как и остальные люди, дышат кислородом, ходят на двух ногах, гадят в белые унитазы. И плевать, если однажды решу, что я Гагарин. Зато это я первым в космос слетал.
Костя открыл глаза и увидел надпись на доме через дорогу – «Комбинат бесплатного питания». В животе у Зубкова что-то зашевелилось, булькнуло и издало загадочный звук. Костя сглотнул слюну и почувствовал, что проголодался. Он посмотрел на часы. Стрелки показывали без пятнадцати три.
«Подумаешь, бесплатное питание, – сам себе сказал Костя, оттолкнувшись от стены дома и делая первые шаги к подземному переходу. – Невелика птица. Если крыша съехала, и с бомжами не западло за одним столом посидеть. Конечно, с одной стороны первому космонавту это как бы и не пристало… но с другой – еще не до конца все доказано, может, и не первый. А раз не до конца, то и нечего привередничать. Карточки нет, до дома добраться непросто, жрать нечего, а очень хочется. Может, я просто все забыл и меня где-то ждут, надеются и верят? Вот сейчас съем чего-нибудь, если дадут, и пойду в милицию».
Утвердившись в этой мысли, Костя перешел через дорогу по подземному переходу, потянул на себя дверь и вошел в комбинат бесплатного питания.
Сразу же за дверью оказался небольшой коридорчик с гардеробом самообслуживания с правой стороны и двумя белыми дверьми с левой. На дверях были буквы «М» и «Ж». За коридором начинался светлый зал столовой, обычной совковой столовой где-нибудь на ЗИЛе или в НИИ. Столов в зале было не более двух десятков. Они стояли тремя ровными рядами, при каждом из них было по четыре пластмассовых стула. Стены столовой были выкрашены в приятные светлые тона. Внимание Зубкова сразу же привлек один странный персонаж. На вид ему было не более сорока лет, но седые волосы и уставшие глаза говорили о том, что пятидесятилетний юбилей он уже отметил. Одет он был в обычный черный комбинезон рабочей одежды. Его ботинки своей массивностью смахивали на строительные. Мужчина подошел к столику, на котором стояли подносы и два пластиковых корытца с одноразовыми вилками и ложками, взял поднос, столовые приборы и встал в хвост очереди в кассу. Зубков сделал то же самое. Перед седовласым стояли еще четыре человека. Пышная бабуля за кассовым аппаратом лихо колотила по клавишам. Костя почувствовал слабую дрожь в коленях. Очередь двигалась быстро. Из-за стойки вкусно пахло щами и вареными сосисками.
– Вам чего? – добродушно спросила бабуля.
– Первое, второе и стакан молока, – сказал седовласый в комбинезоне.
– А не пронесет? После капусты… – с улыбкой спросила бабуля, шевельнув бровью.
– А у вас капуста?.. – задумался на секунду седовласый и замотал головой. – Не, молока. Чай надоел.
На стойку поставили тарелку щей, порцию сосисок с тушеной капустой и стакан молока. Все было в одноразовой посуде. Седовласый равнодушно переставил еду себе на поднос.
– Карточка есть? – спросила бабуля.
– А как же, – ответил седовласый и передал бабуле желтую карточку.
«И здесь карточки! – заволновался Зубков, но быстро взял себя в руки. – Если она спросила, есть ли карточка, значит, ее наличие желательно, но совсем не обязательно. Тем более что нигде не написано, какого цвета карточки здесь принимаются к оплате. И все это называется комбинатом бесплатного питания. Бес-плат-но-го».