Мозаика странной войны

– Что? А, нет, не могу.
– Это почему же еще?
– Ну, жена… дети… нет, не могу.
Гость улыбался – молча.
– Хозяйство, опять же… жена, дети…
Гость улыбался.
Все обошлось бы благополучно – для хозяйства, жены и детей, разумеется, если бы же­на, бдительным оком углядевшая что-то подозрительное, не выскочила во двор с благородным на­мерением прогнать очередного друга-пьяницу, и призвать к порядку, то есть к работе своего без­дельника, и не успела открыть рот:
– Опять…
Этим "опять" она и ограничилась, а рот ее так и остался открытым, потому что чу­до­вищ­ные черные птицы за сараем и затянутый в черное пилот никак не подпадали под зна­ко­мые и привычные категории – но крестьянину хватило и этого. С неожиданной ловкостью он взлетел на опасно затрещавший забор и прыгнул в кабину второго ап­парата. Гость тоже среагировал мгновенно, фонари захлопнулись, и только приемник со сби­той настройкой в саду у соседа неожиданно прохрипел насмешливым голосом:
– А как же жена, дети?
И сам же себе ответил:
– А черт с ними!
Через несколько минут с ясного безоблачного теплого неба донеслись приглушенные гро­мовые раскаты.
 А еще через минуту женщина, придя в себя, неожиданно завыла и зарыдала что-то вроде: "Да на кого ж ты нас покинул… бездельник чертов!.. бродяга!..", но и на это не сре­агировал никто, кроме соседки, да и та была озабочена только тем, чтобы ее, волокущую с чужого огорода два кочана капусты, никто не заметил.
Эпизод 11
Трава была пушистой и мягкой до неправдоподобия, воздух - чистым и светлым, далеко-далеко на горизонте высилалась цепочка ЛЭП, а где-то в прозрачной голубизне неба прятался жаворонок, и дразнил людей звонкой задорной песней.
Людей было двое, и сопровождали они небольшую самоходную тележку. Судя по внешнему виду, главной частью тележки был толстый, бронированный, измазанный в глине шланг - впрочем, вся установка так и называлась - "Der Grosse Schlange" - очевидно, у разработчиков было свое представление о юморе.
Впрочем, у эксплуатационщиков оно тоже оказалось своеобразным.
  - Какой воздух, а! Ганс, ты принюхайся, какой воздух!
В ответ второй громко этот воздух испортил и захохотал.
- Тьфу! - в сердцах сплюнул первый и весьма заковыристо выругался. - Никакого в тебе романтизьму.
- О, да, - важно согласился Ганс. - Зато у тебя, Иван, никакого.... как это... чувство ответственности и технический знаний. 
- Это почему же ? - набычился тот, но немец  только небрежно ткнул пальцем в один из приборов на панели управления, Иван охнул, снова выругался - на этот раз с другой интонацией, очевидно, обозначающей легкое смущение и поспешно начал вращать верньеры настройки.
- Ха-ха, - Ганс покровительственно похлопал его по плечу. - Можно не так спешить. Я не собираюсь запускать schlange, пока ты не закончить.
Иван возился минут пять, немец успел еще раз продемонстрировать "отсутствие романтизьму", выкурить сигарету и отыскать взглядом жаворонка в небе. Тот не обращал на людей никакого внимания, и самозабвенно выводил свое "тень-тень-тень".
Как колокольчик.
Даже не верилось, что прямо здесь, под всем этим природным великолепием, под тонким слоем земли лежит целый слой перемешанных с глиной костей.
- Кстати, - Иван явно старался отвлечь внимание от своего промаха. - Ганс, а ты не знаешь, кто это?..
Он попытался кивнуть головой в сторону предполагаемых залежей, но поскольку кивать пришлось вниз, получилось черт-знает-что; немец однако понял его правильно.
- Скорее всего, наши ваших, - голос его звучал невозмутимо, и если бы коллега не знал его несколько лет, то ни за что не догадался бы, что Ганс шутит. 
Немец, однако, выдержал паузу, затем так же невозмутимо добавил:
- Или ваши - наших...
Иван с готовностью хохотнул. Война была короткой и глупой, фюреры вовремя одумались, армии объединились, и обрушились на правильного врага. Мелкие идеологические разногласия отложили, а после победы они как-то сами собой исчезли. В самом деле - что значит ариец - не ариец по сравнению с покорением Марса ? Как говорил parteigenosse Hering
"У себя в штабе я сам решаю, кто у меня еврей, а кто нет !"
Тьфу, ерунда.
Schlange, наконец, сориентировался на местности, втянул спутниковую антенну, заурчал и перебрался на несколько шагов в сторону. На первый вгляд никаких выгод это не принесло, но можно было смело заключать пари, что под прошлым местом оказался камень, либо с новой позиции шлангу требовался на один изгиб меньше, либо... вообщем, немецкая машина с русской программой в японских мозгах сама знала, что делать.
Зарычал бур. Наконечник шланга впился в дерн, с легкостью прорезал его и скрылся. Уже сейчас было заметно, что траектория его будет наклонена к северу. Еще через минуту шланг содрогнулся и протолкнул сквозь себЯ первую порцию добычи.
Из-под краев дыры изредка прорывались серые струйки дыма, они тут же рассеивались, но запах оставался, и через некоторое время становился невыносим. В нем было все - гниль, затхлось, горелая кость - и хотя некоторые романтики называли его ароматом веков, становиться с подветренной стороны они почему-то избегали.
К счастью, продолжалось это недолго. Шланг снова содрогнулся, выдохнул последнюю порцию дыма и медленно начал выползать. Установка послушно наматывала его на себя. С бронированных сегментов сыпалась сухая, перемолотая в микроскопический прах почва со всеми ее мелкими составляющими. Еще через минуту из-под земли показалась буровая головка, отряхнулась, фыркнула и удовлетворенно улеглась на специальный держатель.
Иван снова занялся приборной доской.
- Ну что ? - лениво поинтересовался немец через минуту.
- Что-то есть, - довольно протянул Иван. - Что-то музыкальное. Ля-ля-ляяяя...
Он закашлялся и улыбнулся.
- Ну да ладно. На базе разберемся. Эй, Schlange ! Zu Hause !
Тележка снова заурчал, развернулась и неспешно двинулась в сторону ЛЭП. 
- Кстати, слышал историю ? Пару дней назад ворвался в атмосферу какой-то летательный аппарат -  ваше Люфтваффе, его, конечно, завалило через минуту, пикнуть не успел… но дело не в этом. Аппарат-то оказался неопознанным, представляешь ?
- Да, не может быть !
- Да в натуре !
- Ну… может, какой-нибуль ушлый еврей соорудил корабль и удрал из Марсинанского концлагеря ?
Оба захохотали.
На передней крышке теліжки блеснула облупившаяся уже надпись, сделанная каким-то шутником:
"Количество мозгов на планете ограничено..."
На противоположной стороне когда-то было написано продолжение:
"...а население растет!"
Но недавно Иван напился и направил тележку задним ходом в кусты, крышка смялась, и ее пришлось сдать в металлолом.
Эпизод 9 (продолжение).
Лошади взбесились.
Кобылка хозяйки замка взвилась на дыбы и дико заржала, смирный жеребец Пилота пре­вратился в подобие лопинга или вибростенда, только со звуковым сопровождением; на­ездник выдержал секунду, две, три… затем с коротким, но энергичным ругательством вылетел из седла и грохнулся спиной о камень.
Волосатый гигант, непрерывно взрыкивая, медленно приближался, взмахами рук от­пу­ги­вая пытавшуюся прорваться кобылу – женщина еле удерживалась в седле при ее су­ма­сшед­ших рывках – в реве его появились торжествующие нотки, окончательно обезумевший же­ре­бец помчался прямо на него, словно таран – и в мгновение ока был разорван чуть ли не надвое не­брежным движением чудовищных рук, с доброе бревно толщиной каждая.
Струи крови, казалось, еще больше разъярили гигантопитека, он легко отбросил все еще дер­гающиеся окровавленные ошметки в сторону, опустил руки и сделал неожиданно быстрый пры­жок вперед – на четвереньках, как обычная обезьяна.
Женщина взвизгнула, снова истерически захрипела кобылка – и тут новый, странный и не­ожиданный для этого мира звук вмешался в общий фон побоища.