Учебные часы (СИ)

Всего лишь по одному каждого цвета радуги: красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего... фиолетового. Розового. Белого, черного и серого. И несколько с узорами.
Но по большому счету, у кого их нет?
— Но у тебя вроде как она есть. Не пытайся этого отрицать, — дразнит она, называя цвета в моем шкафу: — Красный, розовый, желтый, зеленый.
Я показываю язык.
— Иногда я тебя ненавижу.
— Нет, вовсе нет, — Сидни возвращается к снятию макияжа. — Так тебя не волнует, если он пригласит меня снова?
— Что? Умоляю. Нет. С чего бы мне? Я ведь не собираюсь с ним встречаться. Ха-ха.
Нет. Ради Бога, он всего лишь парень, с которым я занимаюсь в библиотеке.
Серьезно, мне нужно перестать говорить.
Возясь с баночкой увлажняющего крема и не встречаясь со мной глазами, она с сомнением кивает.
— Хорошо, раз ты так говоришь. Но... знаешь, если ты передумаешь, то скажи, ладно? Не хочу чувствовать себя стремно, если Оз и я начнем встречаться.
— Встречаться с Озом Озборном? — я закатываю глаза, но она меня не видит. — Ладно, Сидни. Здорово.
На этот раз она поворачивается ко мне, нахмурившись. Уязвленная.
— Почему ты сказала это таким тоном?
— Я тебя умоляю. Парень трахается с каждой — я видела, как ему дрочили на вечеринке прямо в коридоре. Вероятно, лучше держаться подальше от такого парня, каким бы симпатичным он ни был.
— Прежде всего, он никоим образом не может трахаться с каждой. У всех спортсменов такая репутация, просто потому, что они спортсмены; они не все свиньи. Оз может быть виновным по определению. А во-вторых, почему бы мне не хотеть встречаться с ним? Это Оз Осборн. Если он пригласит меня, я буду дурой, если откажусь; по-твоему, я похожа на дуру?
Нет, черт побери. Не похожа.
Она не такая.
Я упрямо скрещиваю руки.
— Прекрасно. Только не позволяй ему себя обманывать, на столбике его кровати наверняка не осталось места для зарубок.
Она оценивает меня пристальным взглядом.
— Ты же на самом деле не веришь в эту чушь?
Ну, нет. Не верю. Так почему, черт возьми, я это сказала?
Демонстративно вздыхаю.
— Нет, но все же не думаю, что тебе стоит с ним связываться.
Сидни обдумывает это в течение нескольких минут, проводя рукой по своим длинным светлым волосам.
— Джеймс, это всего лишь несколько свиданий, ничего больше. Я не собираюсь выходить за парня замуж.
Ее лицо становится подозрительного розового оттенка — который она пытается спрятать за белым махровый полотенцем.
— Поступай как знаешь, но не говори, что я тебя не предупреждала. И убедись, что надеваешь презерватив.
Она очаровательно хихикает.
— Ему тоже?
— Это само собой разумеется, — подразниваю я, когда она опускает полотенце, чтобы намазать увлажняющий крем.
Я жду все то время, пока она чистит зубы, заплетает волосы и удирает в свою спальню.
Жду сигнального звука закрытия ее двери, прежде чем прерывисто вздыхаю и вновь мысленно возвращаюсь к нашей прошедшей беседе.
Себастьян говорил обо мне все время, пока они были на свидании? Затем попросил мой номер телефона?
Что это вообще значит?
Внизу живота образуется узел неопределенности, наряду с острыми уколами чего-то другого.
Зависти.
Я завидую, что не такая общительная, как Сидни, Эллисон, и Хэйли. Завидую, что ребята не считают меня сексуальной, потому что внешне я консервативна. Завидую, что просто не могу дать себе волю. Завидую, что...
Тьфу, прекрати, Джеймс. Хватит!
«Он не моего вкуса, он не моего вкуса, он не моего вкуса», — повторяю себе.
О боже, я делаю это вслух.
Поднимаясь с унитаза, я подхожу к умывальнику, упираясь руками по обе стороны раковины, вдыхаю через нос и выдыхаю через рот, чтобы сдержать волну тошноты.
Тошноты от мысли о моей соседке, встречающейся с Себастьяном.
Я. Ревную.  
Так вот каково это?
Это слишком низко, и я жалобно стону.
Глава 10.
«Ты ЕГЭ? Потому что я делал бы тебя
три часа и сорок пять минут…
с десятиминутным перерывом
в середине для перекуса».
Себастьян
— Я занял нам учебный кабинет.
Стою над столом Джеймс, глядя на ее раскрытый учебник. Когда она поднимает взгляд, ее голубые глаза стреляют мне прямо в живот, и я неловко переминаюсь на носочках.
— Ты что?
Я выпрямляюсь во весь рост.
— Занял нам учебный кабинет. Вверх по лестнице, комната 209.
— Ты забил нам комнату?
— Да, тогда мы сможем говорить и учиться, и никто не будет к нам приставать.
Улыбка слегка касается ее губ.
— Оз, я не хочу разговаривать, совсем, особенно когда занимаюсь.
— О, Джеймс. Джим, Джим, Джим... на это я мог бы ответить множеством пошлостей.
Она прикусывает щеку изнутри, чтобы улыбка не стала шире, и на левой щеке появляется ямочка, которую я никогда не замечал.
— Ха-ха, очень смешно.
— С тобой не весело, — я вздыхаю, ставя свой красно-черный рюкзак на край ее стола. — Хорошо, никакой учебной комнаты.
— Погоди. Здесь не садись.
— Почему нет?
Она закатывает глаза.
— Потому что ты болтаешь и отвлекаешь.
— В хорошем смысле отвлекаю? Словно ты проводишь время, думая обо всех способах, которыми я мог бы трахнуть тебя, так отвлекаю?
— О, Боже, нет. Какой же ты противный.
— Ладно. Никаких разговоров. Обещаю, — я делаю всеобщий знак застегивания губ и выбрасывания ключа.
Она смотрит на меня задумчиво, затем покорно вздыхает и собирает свои вещи.
— Прекрасно. Мы можем подняться в учебный кабинет.
— Серьезно? — не могу скрыть своего удивления.
— Конечно. Твой зловещий замысел взять меня измором, пока не останется лишь оболочка женщины, явно срабатывает. Ну, знаешь, как следователь ФБР, избивающий преступника, или малыш, просящий конфету.
— Или как хорошее вино.
— Нет, не как хорошее вино. Прямо противоположное хорошему вину.
— Как скажешь, Джим, — когда она поднимается с сумкой, ноутбуком, и учебниками, я тянусь к ним. — Давай сюда. Я понесу твои вещи.
— Ой, какой джентльмен.
— В любом случае ты слишком миниатюрная и изящная, чтобы нести все это дерьмо. Это вредно для твоей спины.
— Ты... — ее голос полон удивления, Джеймс поднимает брови. — Ты считаешь меня изящной?
Я бросаю на нее взгляд.
— Ага.
Когда мы устраиваемся в кабинете, сидя друг напротив друга в уединенной, похожей на конференц-зал комнате, Джеймсон хватает лишь на семь минут, чтобы нарушить молчание. Полностью закрытое, с одним лишь узким окном в двери, изолированное помещение в конце коридора, и тут тихо.
Стояла гробовая тишина. Пока…
— Так, как прошло свидание с Сид?
Я сдерживаю улыбку. Все думал, когда же будет поднята эта тема, и она не разочаровывает.
— Отлично, — говорю я весело. — Она прекрасна.
Опять тишина. А потом…
— Так... о чем же вы говорили? — Джеймс — воплощение хладнокровия и безразличия, ее черты всегда неподвижны.
— Ну, знаешь, о разном.
— Например?
Например, касательно тебя.
— Зачем столько вопросов?
Она пожимает плечами.
— Просто любопытно. Сид была на седьмом небе, когда вернулась домой. Ты должно быть действительно положился на свой шарм.
Нет, ни в малейшей степени. Вместо этого отвечаю:
— Или, может, Сидни просто легко уложить.
Джеймсон напрягается, рот кривится в неодобрении.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, что я имею в виду, — мой смысл ясен.