Лана

Уверен, что и она почувствовала это. Потому что через мгновение ее язычок в долгом поцелуе жадно слизнул кровь с моих десен! Тогда я еще не знал, что эту «влагу жизни» она пьет ежемесячно, как вампир, платя за нее реальные деньги…
И куда теперь движешься ты, вверх или вниз?
Это понятия относительные, когда тебя ведут путем посвященных. Тьма держит всех нас в той или иной степени, посвящая в определенные знания. В любой религии человеку достаточно лишь веры, а мы – знаем…
Но истинно верующие способны творить чудеса, недоступные даже посвященным, – кивнул я. – Вспомнить хоть поединок святого Петра с Симоном-магом.
Симона держала в небесах та же сила, что держит и нас, – согласилась она. – Маги, колдуны, ведьмы и прочие посвященные сильны именно неверием верующих. Поэтому мы управляем вами. Прости за честность… Ты спрашивал о том, почему именно ведьмой? Ведьма – единственная из всех, кто может творить добро под маской зла. Мне часто приходилось спасать людей, снимать родовые проклятия, сращивать судьбы. Но за добром всегда следует наказание. Оно бывает разным, от чисто материальных потерь до грубой физической расправы. И дороже всего я плачу за наши встречи с тобой…
Головные боли от застарелого шрама времен Русско-японской войны все более и более сводили меня с ума. Это была дурацкая дуэль, последствия которой я ощущал на себе до самой смерти. Быть может, именно эта боль и сделала меня тем, кем я стал…
Мой бывший сослуживец и благодетель и не предполагал, как страшно он обманывается, доверив мне всю Даурию. Я поступил с ним, как того требовало реальное положение вещей. Ибо в политике нет союзников, есть только интересы. Первый шаг – формирование своей собственной армии. Второй – ее полное и безоговорочное подчинение, с безжалостным контролем и жестокими телесными наказаниями. И третий, быть может самый важный, женитьба на настоящей китайской принцессе, восходящей к династии Цинь!
– Где вы раздобыли такое чудо, барон?
Этому немало способствовали мои связи с монгольскими вождями Халхи. Но не стройте иллюзий, господа, я вряд ли буду заботливым мужем и отцом. Мир ждет от нас иного. Только очистительный ветер с Востока способен искоренить красную заразу с нашей многострадальной Родины, и новые армии азиатов пройдут под моими знаменами от Амура до Невы. Мы построим на землях Внешней Монголии новое государство, мы возродим великие династии, мы передадим свет Тибета потерянному двуглавому орлу, и буддизм станет религией будущего…
А как же большевики?
С большевиками мы будем говорить только на одном языке – на языке смерти!
…Логичное развитие наших отношений рано или поздно должно было привести к постели. С моей стороны было бы полным идиотизмом врать, будто бы наши встречи ежеминутно являли миру образцы редкого целомудрия. Разумеется, нет…
И я и она были нормальными молодыми, здоровыми людьми с правильной ориентацией и естественными потребностями. Хотя не уверен, можно ли называть секс естественной потребностью организма? Возможно, что и да (мало ли примитива на свете?), но мы не занимались сексом. Впрочем, как и не занимались любовью. Прошу прощения, я окончательно запутался…
Если это был секс, то самый возвышенный, романтичный, нежный, разнообразный и до предела насыщенный любовью в ее безусловном восхождении к небесам. Если же это была любовь, то, несомненно, дикая, неуправляемая, жадная до кровавых царапин на коже, хлещущих ударов и немыслимой звериной страсти.
Однажды, едва ли с трудом оторвались друг от друга, она простонала:
– Знаешь, что ты делаешь это, как Зевс?
Я не нашел лучшего ответа, кроме как вновь усилить напор. Ее атласная кожа плавилась под моим ладонями, а ноздри мои раздувались от сладковато-соленого запаха женской плоти. Не знаю, как другие, но я всегда понимал желание не по глазам, а по запаху. Я совершенно не разбираюсь в аромате духов, цветов или вин. Не принадлежу к изощренным гурманам и болезненным эстетам, но запах желания женщины угадывался мною мгновенно и безошибочно.
Лана была изумительна в постели. Мне не с кем ее сравнить, я и не пытался бы передать своим ограниченным словесным запасом всю ту невероятную бездну ощущений, которой она накрывала меня, словно морская волна, вылизывающая песчаный берег. Ее хотелось всегда. В момент ожидания встречи, при первом поцелуе, в самом акте, после него, уходя домой, всю ночь дома, весь последующий день и так далее.
Пару раз мне в голову приходили мысли, что она меня просто заколдовала. Она, смеясь, отрицала это. Да и я сам отлично знал, что остаюсь рядом с ней по собственной воле. А любить ведьму и больно, и сладко, и страшно…
– Как ты выбрала путь?
– Это несложно. – Лана поудобнее улеглась у меня на плече, поднимая фужер с красным сербским вином, мой подарок. – Тебя находят. А потом предлагают выбор. Я довольно долго ходила в Наблюдателях.
– Что-то вроде послушника в монастыре?
Не совсем. Послушник точно знает, что его ждет. Он либо будет принят в братство, либо его сочтут более подходящим для мирской жизни. А Наблюдатель не знает ничего. Он лишь смотрит на поступки Старших и пытается определить, к чему более лежит его душа. Но вмешиваться он не вправе, что бы ни увидел!
– То есть ты насмотрелась многого?
– Не иронизируй. Видеть смерть человека и не пытаться спасти – очень непросто. Меня провели всеми дорогами, пока я поняла свой путь…
Что ты выбрала?
– Угадай.
– Путь богини? – наугад бросил я, заранее зная, что промахнусь.
– Ошибка, – ровно подтвердила она, делая глоток. – Путь ведьмы.
– Ты еще и колдуешь?
– Я делаю многие вещи, о которых ты не имеешь представления. Могу вылечить туберкулез или рак, заглядывать в прошлое и будущее, могу снять родовое проклятие, поправить судьбу, спасти…
– А что еще?
– Могу наслать болезнь, отнять мужчину, навести порчу, поставить барьер, убить. Последнее проще всего…
– Так ты черная или белая?
– Не знаю. Этого я еще не решила. Мой выбор не предопределен, но, куда бы я ни качнулась, это не вернет мне душу. Если я погрязну во зле, дьявол примет ее с радостью. Если всю жизнь буду творить добро, то он заберет ее с вожделением. В любом случае он получит мою душу, так какой смысл ограничивать себя черно-белыми критериями? Разве так уж важно, какие обои в комнате, чистые или грязные, если сама комната все равно сгорит в огне…
Лана сжала мои пальцы, и на мгновение в ее голосе послышались рыдания. Я протянул руку, касаясь се щеки. Кто бы говорил, что она выплакала еще не все слезы…
– Не вздумай меня жалеть.
– Почему?
– Ненавижу жалость. – Она тряхнула русыми волосами и пристально посмотрела мне в глаза. – Ты что, совсем не знаешь других способов привести женщину в чувство?
Один я знал. Чем мы оба и воспользовались в полной мере…
Урга! Главный город Монголии, ее священное сердце, религиозный центр и резиденция самого Богдо-гэгена. Затерянная в степях, окруженная песками, воспетая бродячими ламами, шумная, дикая и некогда вольная…
Урга! Захваченная, униженная, оккупированная тысячами китайских солдат. Она манила меня, как сокровища неизведанных земель манили отважных конквистадоров, не признающих над собой ни людских, ни божеских законов и верящих лишь в то, до чего можно дотянуться кончиком копья!
Урга! Она искушала, соблазняла, звала меня, заставляя даже во сне повторять свое имя, ибо тот, кто владеет Ургой, владеет и всей Монголией…
Старые монахи в желтых халатах молились за победу нашего оружия. Все дацаны в один голос предсказывали, что именно «белый генерал» великого русского царя освободит страну от китайцев. То, что государя императора уже не было в живых, никого не волновало, так как в буддизме нет смерти. Есть лишь череда бесконечных перерождений, но в этом скрыт великий смысл, а значит, нельзя плакать ни о чьей судьбе…
И я, человек, прошедший несколько войн, смотревший в лицо опасности, знающий не понаслышке, как остывает пуля в собственном теле, полностью разделял убеждения смуглых лам.