Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллю

— Извините, что вы сказали?
— Я спрашивала насчет платьев и остальных вещей Элен. Я бы хотела упаковать их и поскорее отправить на склад.
— У меня нет возражений,  — ответил Генри,  — Спасибо. Вы не представляете себе, как это тяжело,  — голос Олуэн дрогнул.  — Особенно платья… Они как призраки… Не могу видеть ид здесь!
— Я вас понимаю,  — согласился Генри.  — Что ж, упакуйте их, и дело с концом. Спасибо вам за помощь.
Домой он вернулся в половине девятого. Шел дождь. Генри долго трясся в автобусе, потом шлепал по мокрым улицам. Открывая дверь, усталый и голодный, он мечтал лишь о стакане виски с содовой, шлепанцах, тихом ужине вдвоем с женой и горячей ванне.
Вполне понятно, он был далеко не в восторге, когда услышал из холла женские голоса и смех. Он бы и вовсе рассердился, но тут обнаружил, что голоса принадлежат его жене Эмми и племяннице Веронике. Хотя этим двум женщинам он готов был простить многое, в гостиную он вступил с твердым намерением отправить Веронику домой. Однако его решимость была несколько поколеблена тем, что он увидел. Эмми ползала на коленях по полу и вырезала по бумажной выкройке из куска синего твида нечто похожее на клинья парашюта. Вероника же лежала на диване, задрав на его спинку красивые ножки в ярких клетчатых колготках.
— И тут выходит эта бедняжка герцогиня,  — рассказывала Вероника,  — в точно таком же платье, тетя Эмми, точь-в-точь! Вы только посмотрели бы на них! Понимаете, она купила эту модель у Монье за бешеные деньги, и после этого напороться на абсолютно такое же…
Генри с шумом закрыл за собой дверь. Эмми смутилась, вскочила.
— Уже пришел, мой милый? А я думала, еще рано… Выпьешь чего-нибудь?
— Да, пожалуй,  — проворчал Генри.  — Чем это ты занята?
— Юбку крою,  — сказала Эмми.  — Вероника говорит, такой вот узловатый твид — самый модный сейчас в Париже. И не мнется, попробуй!
— Я очень устал…
— Бедненький дядя Генри!  — Вероника ему улыбнулась, лежа по-прежнему вверх ногами.  — Вы были просто прелесть. Такое впечатление на всех произвели.. Ой, дядя, я для вас столько узнала!
— Скотланд-Ярд будет тебе весьма признателен. Но сейчас единственное, чего я хочу,  — это выпить, поужинать, залезть в ванну и в постель…
 — Но, дядя Генри, вы же сами просили… 
 — Милая Ронни, я не сомневаюсь, что ты нас облагодетельствуешь. Только не сейчас!
— Я как раз рассказывала тете о том случае, когда герцогиня Базинсток приехала на бал точно в таком же платье, как…
— Я слышал,  — остановил ее Генри.
— Вот твой стакан, милый, пей,  — сказала Эмми.  — Что, видно, день был трудный?
— Отвратительный,  — ответил он, начиная понемногу приходить в себя. Он опустился в свое любимое кресло и сбросил ботинки.
— И что самое интересное, дядя Генри…
— Ронни!  — строго сказала Эмми.
— Ну и пожалуйста,  — обиделась Вероника.  — Не хотите слушать, не надо. Мне все равно пора идти. Дональд зайдет за мной в восемь.
— Дональд Маккей?  — подал голос Генри, чуть ли не с головой ушедший в кресло.
— Да, он,  — Вероника сняла ноги со спинки дивана и встала.
— Ты его знаешь, Генри?  — забеспокоилась Эмми.
— Встречался.
— И что он собой представляет?
— Весьма проницательный молодой человек,  — ответил Генри.
— Он просто золотко!  — сказала Вероника и, поцеловав Генри в нос, мигом исчезла, только клетчатые чулки мелькнули. Эмми принялась подбирать с пола куски материи.
— Ронни мне рассказала… — начала она.
Но Генри перебил ее:
— Эмми, голубушка, я устал до смерти! Давай-ка просто поужинаем и ляжем спать.
Так он сам создал себе уйму забот и тревог, которых мог бы избежать. Но наперед ведь никогда не угадаешь.
  
Глава 7
 
На следующий день, после небольшого совещания в Скотланд-Ярде, Генри позвонил в «Барри-моду» и договорился о встрече с владельцем фирмы — мистером Горасом Барри. Он не зря взял такси до Поуп-стрит, сам он вряд ли, нашел бы это место. В этой части города у него до сих пор не бывало дел. Ему понравился лабиринт шумных улочек, где в каждом доме помещалось по одной или несколько оптовых фирм, торгующих одеждой.
Сновали посыльные, почти у каждой двери стояли автофургоны. Генри заглянул в один из них и увидел, что он представляет собой колоссальный гардероб на колесах, где аккуратными рядами развешаны платья для магазинов и универмагов всей страны. Номер 286 по Поуп-стрит оказался высоким закопченным домом с несколькими вывесками у входа. «Барри-мода» — на первом этаже, на четвертом — дамские шляпы, на пятом — фирма, производящая пояса.
Демонстрационный зал «Барри-моды» не отличался от других — большой, во весь этаж. На длинных кронштейнах висели образчики последних моделей. Две элегантно одетые пожилые дамы, сидя в креслах, неторопливо отхлебывали кофе и время от времени делали какие-то заметки, а перед ними прохаживались, сменяя друг друга, усталые манекенщицы. Иногда одна из зрительниц, протянув руку к подолу очередного платья или юбки, пробовала ткань на ощупь.
Щеголеватый молодой человек с гвоздикой в петлице крутился возле них, предлагая им то сигареты, то кофе, развлекая шутками и превознося достоинства моделей.
Генри догадался, что пожилые дамы — оптовые покупательницы из провинции. Судя по всему, это были важные клиентки, привыкшие к тому, что их обхаживают. К уговорам молодого человека они относились с леденящим душу безразличием.
К Генри подошла девица в темно-синем костюме.
— Да, да,  — кивнула она, взглянув на его карточку.  — Мистер Барри ждет вас. Пожалуйста, поднимитесь сюда.
Генри вышел вслед за ней из демонстрационного зала и поднялся этажом выше. Там находился целый склад одежды. Пробравшись между двумя длинными рядами пальто, девушка приоткрыла дверь в кабинет.
— Старший инспектор Тиббет, мистер Барри,  — объявила она и посторонилась, пропуская Генри.
— Горас Барри оказался невысоким, полным мужчиной. Седой, чуть лысоватый, в массивных роговых очках, он больше походил на банкира или биржевого маклера, чем на одного из законодателей моды. Его неанглийское происхождение обнаружилось при первых же фразах, произнесенных с заметным среднеевропейским акцентом:
— А-а, инспектор! Входите, садитесь. Ужасная история, а? Вы насчет убийства в «Стиле», нет? Боюсь, я мало чем смогу помочь, но все, что в моих силах…
Генри уселся у большого полированного стола.
— Вы, очевидно, уже в курсе дела?
— Читал в газетах,  — ответил Барри. Генри обратил внимание на его руки — сильные и в то же время чувствительные, как у музыканта.  — Не хотите ли чашечку кофе, инспектор?
— Нет, спасибо. Расскажите мне, что вы делали во вторник вечером?
— С удовольствием. Сперва ужинал с Горингом, и мы договорились насчет многоцветной рекламы. Потом к нам присоединился Николас… Николас Найт. Вы его знаете, нет?
— Я с ним разговаривал.
— О, выдающийся молодой человек! Какой талант! Чутье! Сразу схватывает квинтэссенцию парижской моды!
— Он, кажется, работает для вас?
— Совершенно верно. Николас подготовил часть моей осенней коллекции, а на лето у меня грандиозный план. Я начинаю выпускать одежду по цене выше стандартной, с очень изящными, строгими ярлычками. Представляете — черный атлас, а на нем белыми буквами: «Барри-мода. Модель Николаса Найта». Просто! С достоинством! Никакой дешевки! Пусть покупатели сразу почувствуют класс. «Модель Николаса Найта», и все. Я не утомил вас?
— Ничуть. Но вернемся к вечеру вторника. Вы, я думаю, хорошо знакомы с сотрудниками «Стиля»?
— С некоторыми да. Мисс Френч — истинная леди. Очень авторитетная особа. Я горжусь тем, что она посещает дважды в год мои большие выставки. Мисс Мастерс тоже — она понимает в моде. Но мы не всегда с ней можем столковаться. «У вас слишком хороший вкус,  — говорю я ей.  — Моим клиентам нравится другое». Но погодите, вот она увидит новые модели Николаса Найта…