Зарубежный детектив (Человек со шрамом, Специальный парижский выпуск, Травой ничто не скрыто) с иллю

— Вы можете достать мне приглашение на завтрашнюю демонстрацию моделей Николаса Найта?
— На показ для прессы?.. Думаю, что смогу.
— А вы случайно не помните, с какого числа разрешается опубликовывать фото парижских моделей?
— С двадцать седьмого февраля. Именно тогда мы… — В этот момент к ней подошла секретарша.  — В чем дело, Мэрилин?
— Вас к телефону, мисс Конноли.
— А, черт! Посидите минутку, инспектор.  — Бет взяла трубку.  — Нет, Николас… Я уже говорила вам,  — ее голос звучал раздраженно:
— Я не имею представления, где она. Должна была к десяти, но не явилась… Я тоже в бешенстве, но что поделаешь? Конечно, звонила домой… Нэнси тоже ничего не знает… Да, конечно, я вам сообщу…
Генри почувствовал, как ледяной кулак сжал его сердце. Когда Бет повесила трубку, он попросил ее:
— Вы не могли бы зайти ко мне, Бет?
— Ну конечно.  — Повернувшись к, манекенщице. Бет распорядилась:
— Снимите это платье и наденьте желтое с янтарными бусами и большой соломенной шляпой. Я сейчас вернусь.
Как только дверь захлопнулась за ними, он спросил:
— Что там такое с Вероникой?
— О, я на нее сержусь очень,  — сказала Бет.  — Я условилась с ней о сеансе на сегодняшнее утро, а она не явилась.
— Но где же она может быть?
— Вообще-то она говорила, что уезжает в Хэмпшир на уик-энд. Наверное, решила на денек остаться.
— Да, она собиралась вместе с Нэнси к ее родителям,  — вспомнил Генри.  — Но ведь Нэнси вернулась?
Бет внимательно взглянула на него.
— Не стоит беспокоиться, инспектор. Николас рвет и мечет — он ждал Веронику на последнюю примерку перед его завтрашним показом. Но я уверена, что она к вечеру вернется.
— Похоже, она просто прогуливает,  — согласился Генри.  — Но мне бы все-таки хотелось переговорить с Нэнси. Если вы что-нибудь узнаете, сообщите мне.
Нэнси Блейк сразу же отозвалась на его звонок своим грудным хрипловатым голосом:
— Нет, Вероники дома нет… Кто спрашивает?… А, инспектор Тиббет. Она у своих друзей за городом… Нет, не сказала куда… Что?.. К моим родителям?.. Они же в Индии!.. Вы, должно быть, не так ее поняли… Она уехала отсюда на такси в субботу утром… Что? Дайте подумать… Так, вспомнила: в кремовом твидовом костюме, белом свитере и ярко-красном замшевом пальто… Без шляпы… Да, взяла с собой и чемодан.., темно-синий, кожаный… Господи, инспектор, неужели это так серьезно?… Я уверена, что с ней ничего не стряслось… Да, непременно дам вам знать…
Генри повесил трубку. Неприятная история. Начать с того, что Вероника сознательно солгала ему. Зачем? То ли, играя в детективы, затеяла какой-то сумасбродный план, то ли собиралась тайно провести уик-энд с возлюбленным… Но почему же она не вернулась? Ведь Вероника серьезно относится к своим обязанностям.
Он позвонил в отдел мод и попросил передать Терезе, что встретится с ней попозже. Затем он вызвал Дональда Маккея. Чтобы добиться правды, малого придется припугнуть. Дональд выглядел встревоженным. Генри грозно нахмурил брови и, даже не предложив ему сесть, резко спросил:
— Итак, мистер Маккей, что все это означает — где Вероника?
— Понятия не имею… — Дональд сильно покраснел.  — А разве она не дома?
— Она исчезла, и похоже, что дело серьезное. Если вы знаете, где она сейчас, или хотя бы можете сказать, куда она ездила в субботу, вы обязаны немедленно мне сообщить. Когда вы в последний раз ее видели?
— В среду вечером. На следующий день после… Ну, вы знаете. Мы вместе ужинали.
— Не лгите мне!  — прикрикнул Генри.  — Она мне сама говорила, что вы должны встретиться в пятницу вечером. Дональд снова мучительно покраснел.
— Я.., вообще-то да. То есть нет… Мы условились пойти в кино, но ничего не вышло, моя мать вдруг заболела… Отец позвонил днем, во время ленча, я отпросился пораньше с работы и прямо туда. Вернулся вчера вечером. Ей сейчас лучше… Матери то есть.
— Вероника говорила, где она собирается провести уик-энд?
— Она.., то есть.., нет. Я ее и не видел. Предупредил по телефону, что не смогу встретиться вечером,  — и все.
— Где живут ваши родители, мистер Маккей?
— В Эссексе.
— Будьте добры, сообщите их фамилию, адрес и номер телефона. Дональд с ужасом взглянул на Генри, но тут же взял себя в руки.
— Как вам угодно, сэр,  — ответил он уже совсем не робко.  — Только, по-моему, все это ни к чему. Какое отношение это имеет к убийству?
— Если мы не примем меры,  — угрюмо сказал Генри,  — это будет иметь отношение к убийству — убийству Вероники. Ну побыстрей: адрес и телефон ваших родителей.
— Рэбит Энд Фарм, Эссекс. Телефон: Хоктон, 18. Их фамилия, как ни странно, — Маккей.
— Подождите здесь. Я им позвоню. И если окажется, что вы соврали… На звонок ответил грубоватый, добродушный мужской голос с сильным шотландским акцентом:
— Маккей у телефона.
— Говорит инспектор Тиббет из Скотланд-Ярда. Можете вы мне сказать, мистер Маккей, когда вы в последний раз видели своего сына Дональда?
— Дональда? А мальчик не попал в беду? Он тут рассказывал нам насчет этого убийства….
— Нет, у него все в порядке. Не беспокойтесь. Я только хотел узнать, когда вы его видели в последний раз?
— Он был здесь, уехал вчера вечером — поездом восемь пятнадцать. Вообще-то он не собирался к нам, но у жены в пятницу случился приступ… У нее больное сердце, у бедняжки. Я позвонил Дональду, и он поспел как раз к чаю. Так и пробыл с нами до конца недели. Жене, к счастью, быстро полегчало на этот раз.
— Ясно. Большое спасибо, мистер Маккей. Я лишь хотел проверить. До свиданья.
Повесив трубку, Генри улыбнулся Дональду.
— Похоже, вы сказали правду. Дональд с облегчением вздохнул. В этот момент зазвонил телефон.
— Инспектор Тиббет?  — промурлыкал знакомый голосок.  — Это снова Нэнси. Не ищите больше Веронику… Я знаю, где она…
— Где же?  — Генри начинал терять терпение. Эта Нэнси, кажется, славная девушка. Но разве можно так тянуть?
— В отеле Уайт Харт в Порчестере.
— Почему вы мне раньше этого не сказали?
— Да, потому… — Нэнси замялась.  — Видите ли, она там не одна…
— Ах вот оно что?  — угрожающе произнес Генри. Он представил себе предстоящее объяснение с матерью Вероники, и перспектива эта не улыбалась ему.  — С кем же она?
— С Дональдом Маккеем.
— Но… — на мгновение Генри потерял дар речи.  — Откуда вам это известно?
— Ну.., по правде говоря, я это и раньше знала. Я сейчас позвонила Бет,  — она ведь тоже знает все — а Бет и говорит: скажи мистеру Тиббету, он такой милый, он, конечно, все поймет.
— Увы, я понимаю с каждым часом все меньше и меньше,  — сказал Генри.  — Например, я не могу понять, как ухитрился Дональд Маккей быть в одно и то же время в отеле Уайт Харт и дома у своих родителей.
— Ну это я могу объяснить,  — проворковала Нэнси.  — Вы понимаете, она получила эту телеграмму…
— Какую телеграмму?
— Я лучше начну сначала. В пятницу вечером, когда я вернулась с коктейля, Ронни была очень расстроена. Оказывается, они с Дональдом договорились провести вместе уик-энд в Порчестере, а Дональд вдруг сказал, что все, мол, отменяется — у него мать заболела и он должен ехать в Эссекс. Но в субботу утром пришла телеграмма. Прочесть ее вам?
— Да, пожалуйста!  — Закрыв рукой трубку, он сердито повернулся к Дональду:
— И вам не стыдно, молодой человек? Мы еще с вами побеседуем.
Зашелестела бумага — это Нэнси вытащила телеграмму из конверта, затем она прочла: «Маме лучше могу уехать субботу встречай одиннадцать восемнадцать порчестерский поезд Ватерлоо целую нежно Дональд».
— Откуда отправлена телеграмма?  — спросил Генри.
— Ее отправили в пятницу в восемь четырнадцать вечера из… Лондона.
— Нэнси,  — сказал Генри,  — будьте хорошей девочкой, возьмите такси и привезите мне эту телеграмму сюда, в «Стиль».
— Но я не одета!
— Так наденьте что-нибудь. И поскорей. Это очень важно.  — Генри запнулся, потом спросил: