metal heart (ЛП)

Робин не может ответить, потому что в этот момент в её голове нет ничего, кроме белого шума и бегущей строки «какогохренакакогохренакакогохрена». Она вылавливает из кармана телефон.
— Какого хрена, Барни? — спрашивает она, как только он поднимает трубку. Это получается несколько более агрессивно, чем она хотела.
— И тебе доброе утро. Как я понимаю, ты получила мой подарок, — и даже через океан и два континента она слышит его блядскую ухмылку.
— Я не могу его принять. Он стоит целое состояние. Чем ты думал, Барни?
— Ну что ж, очень жаль. Ведь я даже заморочился, чтобы достать тебе лицензию на скрытое ношение оружия, — когда она ничего не отвечает, он смягчается. — Робин, не паникуй. Я взял его по оптовой цене, сечёшь? Я знаю кое-кого.
— Ты сумасшедший, — всё, что удаётся сказать Робин, потому что у неё комок в горле, и ей вдруг не хватает воздуха и, надо же, мысль, которая приходит ей в голову внезапно ещё страшнее того, что он только что потратил десятки тысяч долларов ей на подарок.
— Ты, наверное, имела в виду «сумасшедше клёвый». Поздравляю с двадцать девятым днём рождения, — тепло говорит Барни, и Робин смеётся, несмотря на испытанный шок.
— Мне тридцать.
— Как тебе больше нравится, — и он кажется таким родным, таким желанным, таким далёким и, боже, она бы всё отдала, чтобы он был сейчас здесь. — Слушай, мне пора на встречу. Увидимся через неделю или две, смотря, как закончу тут, идёт?
— Пока, — произносит она перед тем, как связь прерывается, и всё, что остаётся Робин, это пялиться на телефон, как последняя идиотка. Она снова бросает взгляд на коробку, и чувствует, как волна внутри неё начинает бурлить снова, ведь это не просто подарок, это их секрет. Кусочек Барни, которым он раньше никогда ни с кем не делился. И который он отдал ей.
Почему это кажется таким важным?
Робин рукой зажимает себе рот, напрасно пытаясь остановить себя, но слёзы всё равно начинают катиться по щекам. Только подумать, она плачет в ресторане. Это один из самых унизительных моментов её жизни.
Тед оказывается рядом, и обнимает её, и она кладёт голову ему на плечо.
— Ну что ты, — успокаивающе бормочет он, гладя её по спине. — Всё хорошо, — но Робин в ответ лишь икает и рыдает ещё сильнее, уткнувшись в его ужасный полосатый свитер.
— Просто… — к счастью, шерстяная ткань приглушает её слова, иначе весь ресторан стал бы свидетелем её истерики. — Я так по нему скучаю.
Тед продолжает укачивать её, и, наконец, Робин удаётся взять себя в руки, чтобы открыть зарёванные глаза. Лили и Маршал непонимающе уставились на неё, очевидно, не понимая, что тут вообще происходит.
— Я что-то упустила? — спрашивает Лили.
— Да ради всего святого! — взрывается Тед. — Они с Барни уже почти год спят вместе.
-
— Значит, ты и Барни, — начинает Лили за чашкой кофе после возвращения из ресторана. — Ничего себе. Это что-то.
— Мы не… Между нами ничего серьезного.
Робин замолкает, прожигая взглядом свою чашку.
— То есть ты утверждаешь, что между вами ничего серьезного, а сама плачешь на людях? — неверяще поднимает брови Маршалл.
— Вы, ребята, рыдали, когда я улетала в Японию. Друзья скучают друг по другу, это нормально, — Маршал и Лили обмениваются взглядом, и Робин чувствует себя ещё более хреново. Она не настолько глупа, чтобы до сих пор верить, что её чувства к Барни на данном этапе всё ещё остаются платоническими. И она прекрасно понимает, что они обречены с самого начала, поэтому просто старается не думать об этом. — Это правда ничего особенного. Просто секс.
Непонятно, купились ли они, но разговор больше не касается этой темы. После торта Лили и Маршал уходят домой, а Робин тихонько сидит за столом вместе с потягивающим кофе Тедом. Не так она себе это представляла.
— Извини, что не сказали тебе, — говорит она, когда, наконец, набирается смелости. — Мы должны были. Просто… это было только между нами, понимаешь? Мы в принципе не собирались распространяться на этот счёт. И я думаю, Барни боялся, что ты снова разозлишься.
В ответ Тед пожимает плечами и делает очередной глоток.
— Признаюсь, поначалу это было странно. И насчёт того раза: я злился не потому, что вы переспали, а потому, что думал, что это из-за меня.
— Что?
— Я думал, что Барни переспал с тобой, потому что ты моя бывшая девушка. Ты же знаешь, как он любит соревноваться, — он внимательно смотрит на своё кофе. — Но теперь я понимаю, что не имею к этому никакого отношения. Дело в тебе.
Робин устало вздыхает; если бы Тед удосужился задать этот вопрос раньше, то она сразу бы развеяла его сомнения.
— Да уж. Когда ты узнал, что мы опять спим вместе?
— Робин, вы не очень-то и шифровались. Ты пропадала на все выходные и при этом ни разу не представила нам нормального парня? И я даже не буду пытаться сосчитать, сколько раз по пути домой я сталкивался с Барни на лестнице, а когда поднимался в квартиру, то ты принимала душ.
— Блин, — Робин закрывает глаза ладонями и надавливает изо всех сил. — Мне правда жаль. Я должна была тебе рассказать.
— Робин, — мягко начинает Тед, — я не злюсь. Это даже хорошо. Я вижу, как вы оба счастливы вместе, хоть вы и не встречаетесь, и у каждого своя квартира и своя жизнь. Может, какая-то часть меня всё ещё пыталась цепляться за тебя, в надежде, что ты поменяешь свои приоритеты. Думаю, из-за этого мне было сложно двигаться вперёд. Но вы с Барни безо всяких отношений счастливее, чем мы с тобой когда-либо были или даже могли бы быть. Я никогда не смог бы делать то, что делает он, а ты никогда не наступишь на горло своим принципам.
Робин снова хочется плакать.
— Знаешь, какая-то часть меня тоже так думала. Что было бы хорошо, если бы я могла положиться на тебя в случае чего.
— «Думала». Уже в прошлом, — у Теда глаза на мокром месте, но он пытается ей неловко улыбнуться.
— В прошлом, — подтверждает Робин, и внутри неё будто деталь сложного механизма, наконец, встаёт на место, и, о, боже, она влюблена в Барни Стинсона. — Что мне делать?
— Понятия не имею, — Тед берёт её за руку. — Но ты только не дрейфь, ладно? Барни ноет как баба каждый раз, когда ты не можешь с ним тусоваться. А когда ты ездила навестить свою маму летом, он был настолько невыносим, что Лили даже пришлось изгнать его с нашего столика.
-
Праздники подкрадываются незаметно, как и происходит каждый год: мигающие огоньки гирлянд появляются из неоткуда, угрюмые эльфы наводняют торговые центры. Еда как всегда великолепна, но их безбарниевский День Благодарения всё равно какой-то жалкий. После праздничного пирога они все собираются у телефона, чтобы позвонить ему по громкой связи, но после гудка звонок просто переходит в голосовую почту.
Робин почти звонит ему на следующий день, и через день, и два дня спустя, но всё ещё не знает, что сказать.
Она наполовину делает глоток, когда Маршал внезапно вскрикивает, как девчонка, подпрыгивая на стуле за их столиком. Робин поднимает взгляд от своего бокала с вином, и замечает Барни, небрежно шагающего к ним в одном из своих привычно безукоризненных костюмов.
— Как дела, народ?
Никто не понимает, как это происходит, но внезапно они впятером слипаются вместе, образуя один большой вопящий комок обнимашек. И для протокола, она и Тед совершенно точно не подскакивали от радости, как восторженные пятилетки.
— Ты вернулся, — ластится Лили, затем немного отстраняется, чтобы многозначительно посмотреть на Робин. — Мы по тебе скучали.
— Ещё бы, — фыркает Барни. — Это само собой разумеется, Лили, ведь я клёвый.
Робин открывает рот, собираясь что-то сказать, но у неё выходит:
— Кто хочет за это выпить?
Барни идёт за ней к бару, облокачивается о стойку рядом с ней.
— Привет, — и когда она поворачивается к нему, он широко и искренне улыбается.
— Они знают, — виновато говорит она. — Про нас.
— Слава Богу! — и затем он берёт её за плечи, разворачивает и подталкивает в сторону выхода.