Пауза (ЛП)

Кэлли открыла французские двери и вышла на террасу. Ломило все тело, а солнечные лучи приятно согревали. Никак не удавалось припомнить, когда в последний раз она так выматывалась еще до ланча. Все утро Ева учила Кэлли основным тонкостям садоводства. Она чувствовала себя не в своей тарелке, однако ей понравилось копаться в земле и слушать истории из жизни, которыми Ева без утайки делилась.
Кэлли сдвинула мебель в патио, усевшись на теплые доски, скрестила ноги и размяла шею. Она сосредоточилась на дыхании и неизменно успокаивавшем биении сердца. Кэлли начала расслабляться, напряжение отпускало. Она сосредоточилась на теплых солнечных лучах, проникавших сквозь ветви деревьев, вдыхала смесь из запахов, которые могли исходить только от воды.
Она сосредоточилась на звуке собственных вдохов и контролировала каждый выдох, что забирал с собой нервозность. Но несмотря на все старания, мысленно она возвращалась к зеленым глазам Трея, к тому, как он изогнул губы в улыбке, поняв, что его поступок ее зацепил.
Кэлли закричала, откинувшись назад, закрыла глаза и улеглась на пол.
Он хотел знать ее имя, хотел знать подробности ее жизни. Она повертела головой. Она тоже хотела знать подробности его жизни. Хотела посмотреть его детские снимки, выяснить, на какой позиции он играл в бейсбол, с кем ходил на выпускной... Что, по его мнению, делало мужчину мужчиной.
В общем, хотела знать все то, что знать ей не следовало.
Она хотела рассказать ему обо всем. Поделиться тем, что она пережила: своей болезнью, операциями... Каково это — стать узником собственного тела.
Хотела рассказать о людях, которым она помогла за последние два года. Кэлли понимала, что он ни к чему не готов. К ней он не готов.
Но самое главное — хотелось сказать, что он не одинок и не обязан нести свой тяжкий груз. Его ждала та жизнь, которую он должен прожить, та жизнь, на которую надеялись его мать и Лорен. Ему лишь оставалось сделать выбор.
Счастливый брак, собственная семья — все это он мог бы заполучить. Кэлли замечала маленькие проблески, когда он пребывал в игривом настроении, и они согревали сердце. Наполняли надеждой, что однажды он вновь станет прежним человеком. А еще она понимала, какой трагедией обернется для его семьи, если вдруг он никогда не отыщет пути назад.
Трей был потерян. Не только для семьи, но и для самого себя. Он слишком боялся возвращаться к жизни, в которой нет Джейми. Он понятия не имел, кем быть без брата. Ей нужно отыскать способ подбодрить его, объяснить, что он никогда не станет прежним человеком, и это нормально. Просто надо прийти в себя, пускай не спеша, шаг за шагом. Люди, которые его любили, были согласны ждать. Они были готовы испытать боль и страх и все это время дарить свою любовь. Он должен в это поверить, а все остальное встанет на свои места.
Кэлли услышала голос Трея: «Я не говорил, что ты чего-то не можешь, Кэлли. Но я не хотел, чтоб ты этим занималась». Ее охватил жар, она перекатилась на бок и наблюдала за журчавшей неподалеку речкой.
Она столько всего пережила, но этот мужчина станет ее погибелью.
Глава 12
В пять утра с ухмылкой на лице Трей въехал на подъездную дорожку и вместо гостевого домика припарковался возле амбара. Выпрыгнул из грузовика и, чтоб никого не разбудить, тихонько закрыл дверцу.
Сегодня он начнет ломать выстроенные Кэлли стены. Несколько раз он обращал внимание, что стоило ему стать любезнее, как она тут же смягчалась. Ласковые слова и отзывчивость — вот способ развалить ее оборону. Все должно сложиться легко. Ему с детства прививали уважение к женщинам, однако сейчас обстоятельства были иными.
Вчера в грузовике он держал язык за зубами, и ее разочарование взлетело выше крыши. Он не совсем понял, с чего вдруг комфортное молчание довело Кэлли до ручки, но на подробности ее личных бзиков ему было плевать. Его волновало лишь то, что она держала под контролем весь хаос, но при этом с трудом переносила спокойствие.
Взяв привезенный из дома пакет с продуктами, Трей мысленно вернулся во вчерашний день. Вспомнил, как, стоя в кузове машины, она рассердилась. Смотрелась Кэлли превосходно, пока, уперев руки в бока, удерживала свои позиции и доказывала свою точку зрения. Потребовалась вся выдержка, чтоб не схватить ее и не стереть поцелуем нахальство с этих идеальных розовых губ.
Ей показалось, что он назвал ее слабой, лишь потому что она — женщина. Если б только Кэлли знала правду. Самыми сильными из известных ему людей были женщины. Конечно, О'Брайены умели выполнять мужские обязанности, но Трей знал, что отец и Джейми черпали силы в своих женщинах. Именно мать и Лорен держали все в кулаке.
Трей не шутил, сказав, что она могла творить все, что взбредало в голову. Женщина, что проживала свою жизнь так, как Кэлли, должна быть находчивой и умелой. Впервые он ощутил укол зависти. Мысль о том, чтоб собраться и уехать, куда душа пожелает, в какой-то степени его привлекала.
Вчера она приняла в штыки расспросы о стиле ее жизни и имела на это право. Он не понимал ее образа жизни. А осознав, что отыскал ее слабое место, он решил использовать его для получения информации. По пути из рассадника хотелось выяснить побольше о том, откуда она приехала.
Но не вышло.
Но вот это... получится. Он оттачивал эту тактику с тех пор, как повзрослел и начал интересоваться девушками.
Глянув на гостевой домик, Трей на миг замер и отметил, как живо теперь смотрелось жилище. Переродились не только земли, но и мать. Он знал, что все дело в Кэлли. Она стала глотком свежего воздуха, в котором нуждалась его семья. Но это не означало, что она могла остаться. Или что он хотел, чтоб она осталась. Несмотря на все положительные моменты, было в ней нечто такое, что его смущало.
Трей отпихнул камень, что лежал рядом с гостевым домиком, вытащив запасной ключ, улыбнулся и прошептал:
— Ну здравствуй, припрятанный ключик, о котором неизвестно Кэлли.
Оказавшись в гостевом домике, он убрал ключ в карман и положил продукты на островок.
Солнце только начинало вставать, проникало в окна и мягко освещало гостиную. Трей подкрался к лестнице. По глубоким ритмичным вдохам, что доносились из спальни на чердаке, стало ясно, что Кэлли находилась наверху.
На миг замерев, он вслушался в едва различимые звуки и представил, как она затерялась в необузданной стране грез. Крепкий сон давно его покинул. Трей уже позабыл, каково это — проснуться отдохнувшим. Каждая ночь становилась новой разновидностью преисподней. Будь то хождение по коридорам дома в отчаянных попытках забыть о той ночи, когда погиб Джейми, или же дебильные кошмары, где он звал на помощь и цеплялся за бездыханное тело брата.
Сам того не осознавая, Трей закрыл глаза и задышал в унисон с Кэлли. Он представил, как она крепко спала, свернувшись под белыми простынями и пуховым одеялом на дубовой кровати с балдахином, которую он сделал своими руками. В воображении светлые волосы рассыпались по подушке, каждый миллиметр кремовой кожи был обнажен. Захотелось нежно провести руками по ее изгибам, чтоб она подавалась навстречу прикосновению, а взглядом голубых глаз безмолвно молила о большем.
Услышав, что она завозилась в постели, Трей распахнул глаза. Кэлли совершенно неженственно застонала, потом фыркнула, опять заворочалась, и вновь воцарилась тишина.
Трей застыл, затаив дыхание и не имея ни малейшего понятия, как поступил бы, если б она появилась на открытой лестнице. Внутри свернулась паника. Нагрянув сюда, он переступил какую-то черту? Можно ли посчитать неприличным, что Трей слушал ее дыхание и размышлял о том, что мог бы с ней сделать, в то время как Кэлли, ни о чем не подозревая, спала наверху?
Она вновь ритмично задышала, а он наконец-то сумел выдохнуть. Эта девчонка играла нечестно, стоило бы это запомнить. Привычные правила не распространялись на эту ситуацию. Своим приездом она принесла больше вопросов, чем ответов.