Горький хлеб истины

В е р а (глядя в сторону). Да я не только из-за Володи!.. Не могу больше сидеть под крылышком у отца. Или на передовую, или в другой госпиталь переведусь. Хватит! 
Ц а ц а. Так в чем же дело?! Выходи замуж - и вдвоем с Володенькой в полк! 
В е р а (тише). Володя тоже предлагает пожениться. А я боюсь отцу говорить. Он же горячий, вы знаете. Убьет! 
Ц а ц а (улыбнувшись). Тоже мне, героиня! Передовой не боится, а перед отцом трусит! Девчонка ты еще совсем! Будь посмелее, посамостоятельнее! 
В е р а. Мне все-таки жалко папу. 
Ц а ц а. А себя тебе не жалко?! А Володю? А любовь свою? А меня?.. (Спохватилась.) Ты меня послушай!.. Я дело советую: поженитесь тайком, а потом отцу и скажешь. 
В е р а. Как это - тайком?! 
Ц а ц а. Очень просто! Делается это так... (Вдруг что-то замечает за сценой.) Воздух! Вон отец твой с Киреевой!.. (Хватает Веру за руку, и они убегают.) 
На сцене появляются С т у п а к о в и майор медслужбы К и р е е в а с папкой в руках. 
С т у п а к о в. Что ж, торжествует закономерность: слабый... уступает... сильному! Подполковник уступил генералу... 
К и р е е в а. Любомиров в хирургии действительно звезда первой величины. В сравнении с ним, извините, мы с вами, да и не только мы, проигрываем. Это же счастье, что его к нам прислали. 
С т у п а к о в. Он ваш бывший педагог, поэтому вы так судите. Но разве я не справляюсь на посту начальника госпиталя? Или вы - на посту ведущего хирурга? 
К и р е е в а. Справляемся. (Усаживается за стол, раскрывает папку и рассматривает какие-то бумаги.) Особенно вы... Так поставили себя... (С иронией.) Прямо позавидуешь! 
С т у п а к о в (не замечает иронии Киреевой). Я привык на все смотреть философски. (Прохаживается по сцене.) Я никогда не забываю, что жизнь - это большой спектакль, необозримая и бесконечная драма. В ней каждому из нас, как актеру на сцене, надобно превосходно, с полной отдачей сыграть ту роль, которую ему преподносит госпожа судьба, его величество случай. 
К и р е е в а. Не знаю, Иван Алексеевич, насколько вы собирались (с нажимом) и г р а т ь роль главного хирурга армии, но роль начальника госпиталя я бы вам посоветовала играть перестать. Надо им просто быть. 
С т у п а к о в. Нет, вы не правы... Если ты волей судьбы стал трубочистом, внуши всем, что ты самый лучший в мире, самый первый трубочист! Это старая притча. А притчи, как известно, плоды опытности всех народов и здравого смысла всех веков. 
К и р е е в а (с усмешкой). А если ты стал генералом, значит, заботься, чтобы тебя обязательно считали талантливым полководцем... 
С т у п а к о в. Только так! Не хватает таланта - притворись, что он у тебя есть!.. 
К и р е е в а. Но ведь притворство - это, извините, ложь, очковтирательство. 
С т у п а к о в. А вам известно такое понятие, как святая ложь, ложь во имя человека?.. Ну, представьте себе, Анна Ильинична, что мы... попали во вражеское кольцо. Никто не знает, где выход. Я генерал, но и я не знаю. И вдруг заявляю: я знаю где! Всем - за мной!.. И представьте себе, мы выходим из окружения... 
К и р е е в а. А если не выходим? 
С т у п а к о в. Может случиться и такое. Но зато я подал людям надежду. Надежда, как известно, питает мужество, побуждает к действию. Мужество и деятельность превращаются в силу, и рождается хоть какая-то, небольшая, призрачная, но все-таки гарантия успеха. Согласитесь, это лучше, чем ничего! 
К и р е е в а (размышляет). Интересно, интересно... Извините, Иван Алексеевич, но я по праву женщины. Вот вы хороший хирург... (Лукаво.) Не выдающийся, конечно, как Вишневский или Любомиров, но все же хороший. (Он кивает головой в знак благодарности.) Скажите, вы, как начальник госпиталя, как руководитель коллектива, о чем вы больше заботитесь - о том, чтобы лучше всматриваться в души людей или чтобы самому эффектнее выглядеть в их глазах? 
С т у п а к о в (с усмешкой). Анна Ильинична, не добавляйте в молоко уксус! Я знаю, что вы всегда мыслите оригинально... 
К и р е е в а. Но оригинальность не всегда превосходство. 
С т у п а к о в (обрадованно). Это что? Самокритика? 
К и р е е в а. Нет. (Посмеивается.) Я просто ощутила опасность быть правой в тех вопросах, в которых не право мое начальство. 
С т у п а к о в (вынужденно хохочет). Не зазорно быть покорным. (Заглядывает ей в глаза.) У вас очень меняется лицо, когда вы язвите! Не замечали? 
К и р е е в а. Человеческое лицо - самая занимательная поверхность на земном шаре. 
С т у п а к о в (весело). Ну и ну... С вами спорить - все равно что на минном поле собирать грибы. Как в той поговорке: ешь мед, да берегись жала... 
Торопливо входит лейтенант медслужбы С в е т л а н а Ц а ц а. 
Ц а ц а (прикладывает руку к пилотке). Товарищ подполковник... (Кокетливо.) Вас просят к телефону. 
С т у п а к о в (сердито). Не начальник санотдела? 
Ц а ц а. Нет... Начальник... банно-прачечного отряда. 
Ступаков досадливо морщится и уходит. 
(С наивностью смотрит на Кирееву.) Анна Ильинична, а вот правду говорят, что если у вдовца взрослая дочь, то он не может жениться, пока дочь замуж не выйдет? 
К и р е е в а. Не знаю, Света. Не слышала такого. А к чему это вы? 
Ц а ц а. Да так... Интересуюсь народными обычаями. В дневник записываю. 
К и р е е в а (насмешливо). В таком случае не забудьте записать в дневник, что нельзя во время операции со стерильными руками пикировать под стол. 
Ц а ц а (обиженно). А я что, виновата? Бомбы как засвистели!.. Я и сама не помню, как под столом очутилась. 
К и р е е в а (встает, направляясь в палатку). Бомбы, Света, за километр упали. За километр. А операцию пришлось прервать, пока ты руки мыла. 
Ц а ц а (останавливает ее). Ой, Анна Ильинична! Я и позабыла. Совсем! Вас же там ищут. 
К и р е е в а. Кто? 
Ц а ц а. Да разведчик этот... Лейтенант с орденами. 
К и р е е в а. Савинов, что ли? 
Ц а ц а. Ага, Савинов... (Таинственно.) Я что вам сказать-то хотела: он ведь влюбился... 
К и р е е в а. В вас? 
Ц а ц а. Да что вы? 
К и р е е в а. Но не в меня же! 
Ц а ц а. В Веру, в дочку начальника госпиталя. 
К и р е е в а. Ну а я здесь при чем?! 
Ц а ц а. Вы должны им помочь обвенчаться. 
К и р е е в а (поражена). Я хирург, а не священник! Это во-первых, а во-вторых, какое венчанье, какая свадьба на фронте?! 
Ц а ц а. Скоро конец войны. Многие женятся. А не помочь влюбленным грешно! Бесчеловечно!.. Помогите, а то Володю уже выписывают в полк. 
К и р е е в а. Ну, чем помочь? Как? 
На сцену выходит лейтенант С а в и н о в. Киреева и Цаца его не замечают. 
Ц а ц а. Надо уговорить Ступакова. Мозги ему проветрить! Только вы это сможете. 
К и р е е в а. Ну нет, увольте меня от этой миссии! Увольте! (Уходит в палатку.) 
Ц а ц а. Анна Ильинична, миленькая! Я вам еще не все сказала! (Спешит в палатку вслед за Киреевой.) 
С а в и н о в (один.) Ох, Вера, Вера... Что же ты со мной делаешь? Гибнет от любви боевой разведчик Володя Савинов на виду у всего фронта!.. Но как это, черт возьми, прекрасно!.. Я даже маме написал об этом - своей дорогой Марине Гордеевне. (Кружится.) Вера... Верочка... Какого цвета у вас глаза?.. Ласково-голубого... Олух! (Останавливается, хватается за голову.) До чего я дошел?! (Издевается над собой.) Какого цвета ее голос?.. Нежно-лунного... А какого цвета наша любовь?.. Идиот! Ведь с ума схожу!.. Боже мой!.. Все! Пропал!.. Растаял, как снежинка на ладони! 
Вбегает В е р а. Увидев Володю, кидается к нему. 
В е р а. Володя... У меня отчего-то сердце болит. И такой холодок в груди иногда... Будто я летаю высоко-высоко! В небе. И боюсь упасть, разбиться. 
С а в и н о в. И я во сне часто летаю. 
В е р а. Нет, это другое, совсем другое. (Тише.) А меня во сне видишь?.. Ну, хоть раз видел? 
С а в и н о в. Знаешь, Веруша, вот как мы познакомились с тобой, так мне все время кажется, что я во сне. В каком-то нереальном, дивном сне. И страшно проснуться: вдруг ты исчезнешь?