Пересмешники (СИ)

Я повернулась, чтобы видеть окно. На другой стороне двора была белая дверь Ричардсон–холла, общежития Картера. Я глядела на дверь, словно в ней были ответы. Мальчик поднялся по ступенькам, не Картер, а кто–то другой, и открыл дверь.
Мы шли не в ту дверь. Мы зашли в заднюю дверь, а потом…
Комната была больше моей. Намного. И он был там один. Как он получил комнату только себе? Или мне показалось, что он жил там один. Комната была наклоненной, или это меня покачивало?
– Я в ванную на секунду. Сейчас буду, – сказал он, и дверь тихо закрылась за ним. Я услышала «Оду к радости» в колонках.
Я кивнула. Или только так подумала. Вроде, голова двигалась. Ноги ощущались забавно, свободно, хоть стояли на полу, и я уже опускалась, так что решила прилечь. Кровать была так далеко, что я сомневалась, что доберусь до нее. Так что я опустилась на алый ковер с узором из бриллиантов. Лучше. Но оказаться горизонтально было бы еще лучше. Я как–то сняла плащ, оставила его на полу, добралась до кровати и провалилась в сон.
Дверь закрылась, мальчик скрылся в Ричардсон–холле. В здании, где Картер отымел меня, пока я спала.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Умолять об этом
Обед.
Мне казалось отчасти, что я иду в логово льва. Другая часть меня знала, что я не могла стать чудачкой, что ест в своей комнате, чтобы избегать других учеников. И, может, не стоило переживать. Так я себя уговаривала, пока шла в кафетерий с Майей и Т.С. Может, никто не говорил обо мне. Может, они уже сплетничали и выходных и ком–то еще.
– Я видела твою записку в комнате, – сказала я Т.С. Ее короткие светлые волосы били ее по щекам.
– И? – спросила она.
– Какую записку? – вмешалась Майя.
– Никакую, – быстро сказала я.
– О, ну уж нет, – твердо сказала Майя, мы бросили сумки на свое привычное место – деревянный столик у края кафетерия. Мартин и Сандип уже сидели там. – Что происходит? – спросила Майя.
Я прошла за едой, взяла яблоко, добралась до салатов. Я зачерпывала латук на тарелку, когда кто–то заговорил со мной. Кевин Вард. Мой желудок сжался.
– Привет, Алекс, – сказал он. У него были светло–каштановые волнистые волосы и холодные карие глаза. Я представила, как он играет в водное поло, и я удерживаю его голову под водой, чтобы он не мог говорить со мной. А потом он выбрался на поверхность с мокрыми волосами и красными глазами и тяжело дышал у бассейна.
– Привет, – я добавила на тарелку нут.
– Как прошли выходные? – сказал он с улыбкой на лице. Он еще ни разу не задавал мне вопросы. Мы не общались у витрины с салатами. Мы вообще не общались.
– Неплохо.
Он вскинул бровь.
– Скромно, – тихо сказал он.
– Прости, что? – спросила я.
– Я слышал, было намного лучше, – он подмигнул мне и склонился ближе. – Я могу больше двух раз. Если хочешь, смогу пять или шесть раз.
Он пошел к столу с другими ватерполистами. Он сел, и к нему присоединился Картер. Он дал Картеру пять и кивнул в мою сторону. Картер посмотрел, промолчал, лишь произнес что–то губами, типа «еще?».
Мои руки дрожали, и салат с нутом грозили рассыпаться по белой плитке пола. Картер видел меня в худшем, уязвимом состоянии и хвалился друзьям. Я была девственницей, была бы ею до сих пор, если бы не то, что он со мной сделал, когда я отключилась. Я быстро прошла к столу, опустила тарелку и сказала Мартину и Сандипу:
– Я пропущу обед. Салат выглядит ужасно.
Я схватила рюкзак и убежала. Я толкнула двери, а Натали прошла, возвышаясь надо мной.
– Эй, Алекс, где же твои очки? Они мило смотрелись, – она отклонила голову и рассмеялась, прошла мимо меня. Я заметила, что у нее были накачаны мышцы даже на шее.
Я буркнула под нос:
– Держи своего парня на поводке, Натали. Он звучит как желающий изменить.
Но она уже ушла, и я не нашла сил пойти к ней. Я была беспомощна. Я не смогла сказать нет Картеру, не смогла даже поставить Натали на место. Я добралась до двора и замерла, думая, куда пойти. В свою комнату, в кабинет музыки или к следующему уроку, который начнется через сорок пять минут? Куда–нибудь подальше отсюда. Может, к директору, чтобы уйти навсегда?
Скажу, что мне жаль, но я не подхожу для Фемиды. Я позвоню родителям, скажу, что буду ходить в обычную школу в Нью–Хейвене и попрошу пустить меня домой. Я буду ходить домой сразу после уроков, играть на пианино в гостиной, никогда не выходить куда–то не с родителями. Может, даже попрошу маму перевести меня на домашнее обучение, это будет лучше, чем быть среди этих людей, лезущих ко мне, говорящих обо мне, думающих, что они знают меня.
Т.С. вырвалась из кафетерия, Майя – следом.
– Что там произошло? – спросила Майя.
Я посмотрела на Т.С., знающую правду. А потом на Майю, которая не знала.
– Я переспала с Картером из команды по водному поло, и он рассказал Кевину Варду, – сказала я Майе. – И Натали Моретти рассказала всей команде по бегу.
– Гады, – от Майи это даже не звучало как ругательство. – Хочешь, я с ним разберусь за тебя? Я могу раздеть их словами, одолеть риторикой, – сказала она, подняла руки и пошевелила пальцами как кошка, ее длинные ногти были темно–синими. – Или когтями.
Я представила с радостью, как Майя разбивает голову Картеру, Кевину и Натали. Т.С. вмешалась:
– Ты не спала с ним. Он тебя изнасиловал, – сказала Т.С. с серьезным взглядом.
Карие глаза Майи расширились от шока. Она глубоко вдохнула.
– Алекс, какой кошмар! Ты в порядке?
Я молчала. Я посмотрела на Т.С.
– Ты уверена? Точно? – спросила я, все напоминало качели. Сомнения, уверенность, сомнения, уверенность. Все менялось за секунду.
– Ты была слишком пьяна, чтобы согласиться, Алекс, – сказала Т.С. – Ты не могла сказать да. Он не должен был заниматься с тобой сексом, когда ты такая. Я сразу поняла, когда ты рассказала, ведь знала, что ты была не в состоянии заниматься сексом. И Сандип подтвердил без тени сомнений, когда рассказал, сколько ты выпила.
Майя разминала костяшки. Она была готова биться.
– Просто скажите. Серьезно, – сказала она. Первокурсницы, идущие в кафетерий, взглянули на нас и тут же отвернулись.
– Не надо, – сказала я.
– Тогда можно пойти в полицию. Расскажешь им о случившемся, они раскусят обвиняемых, – сказала Майя.
– Я не пойду к копам. Ни за что! Я не буду раскалывать обвиняемых, идти в суд или втягивать родителей или власти.
– И не нужно, – сказала Т.С. – Есть другой способ.
Я знала, о чем она говорила.
– Можно пойти к «Пересмешникам», – сказала она.
– Шш… Не хочу, чтобы другие слышали, – заявила я.
– Ну: – спросила Т.С. – Пойдешь к ним?
– Я ничего не хочу, – сказала я. Я хотела, чтобы все это пропало. Чтобы меня не показывали как пример изнасилованной на свадьбе девушки.
– А если он еще что–то о тебе расскажет? – спросила Т.С. – А если он скажет своим друзьям, что тобой можно легко воспользоваться? И если он расскажет другим парням, что трахнул тебя дважды при первой встрече?
Я скрипнула зубами. Я сжимала их так, что зубы могли треснуть. Я представила кусочки белой крошки, наполняющие рот, обломки, похожие на ледники в океане.
– Может, и не скажет, – тихо ответила я, пытаясь придумать, как уйти, где найти потайную дверь. Я была тихой мышкой и хотела пропасть в лесу.
– Думаю, уже сказал, – сказала Т.С.
– Может, он сказал только Кевину, – жалко отозвалась я, голос дрожал. Я сглотнула ком в горле. – Может, они лучшие друзья. Я же рассказала тебе, Т.С. И Майе. И Натали знает, потому что видела меня и встречается с Кевином. Может, только они и знают. Это ведь не так и плохо?
Майя вмешалась:
– Предположим, он сказал только Кевину. И Натали, тихая Натали, никому не сказала. Это изменит то, что произошло в ночь пятницы?
– Это тут ни при чем.
Т.С. вскинула бровь.
– Изнасилование не связано с тем, идешь ли ты к Пересмешникам? Еще как связано.