Звездный скиталец (С иллюстрациями)

…Распахнутые настежь ворота едва вмещают разноликий поток беженцев: зажиточные горожане, торговцы из мелочных лавок, ремесленники в домотканных полотняных рубахах и портках с широкой мотней, каландары, дервиши, старики, женщины, дети. В ручных тележках и за плечами — немудрящий домашний скарб. Вслед беженцам несется улюлюкание, свист, хохот, летят комья глины. Над городом поднимаются подсвеченные пламенем столбы дыма.
…За разбитыми вдребезги окнами летней резиденции хана металась ночь, озаренная тревожными отблесками пожарищ. Огоньки свечей поблескивали, отражаясь в разноцветных изразцах. На низеньком столе резного красного дерева были разбросаны листы бумаги, забытые при поспешном бегстве, медная чернильница и калям. Симмонс в одежде простолюдина и Савелий во все той же разодранной ханской плетью и запачканной кровью рубахе стояли у разбитого вдребезги окна. В ханском саду перекликались у костров мятежные рабы.
— Глупо, — Симмонс заложил руки за спину, пошевелил большими пальцами. — Глупо. По-дурацки!..
— Чегой-то?
— Обо всем ведь договорились: о сроках, о поддержке… И вот на тебе!
— Видел же — не получилось. Хан сам на рожон попер. Значит, судьба.
— «Судьба!» Ну вот что теперь прикажешь делать?
Савелий глянул на него исподлобья, в глубоких темных глазницах колюче блеснули зрачки.
— А ты что уже не с нами?
— С вами, — поспешно заверил Симмонс. — Потому и спрашиваю.
— Чудно спрашиваешь. — Савелий тяжело опустился на низкий подоконник. — Придут вожаки, помаракуем. Глядишь, порешим, как быть.
— Маракуйте, — вздохнул Симмонс. — А я к Тимур-султану отправляюсь. Одни вы тут долго не продержигесь. Попробую уговорить аральца. Задали вы мне задачу.
— Ты бы хоть совет какой дал!
— Совет, говоришь? — Симмонс машинально пошарил рукой по бедру, отыскивая карман несуществующих брюк. Досадливо поморщился. — А на что вам советы? Все равно по-своему делаете!
— Ну, будет, будет! — примирительно пробурчал Савелий. — В городе держаться, али самим на Каспий идеи?
Симмонс задумчиво потер переносицу. Присел на подоконник.
— Не пробиться вам к Каспию. Перережут, как баранов. Да и через Каракумы сами не пройдете без проводников. Город оборонять надо.
Он яростно хлопнул себя по колену.
— Все могу понять, но вот зачем было бедноту грабить? Ремесленников, кустарей? Лавок купеческих, байских домов мало? Дворца ханского? Ну объясни ты мне, зачем весь город против себя восстанавливать? Нищие и те разбежались! Да черт с ними, с нищими! Беднота городская, ремесленники, мардикары1все от вас отшатнулись, понимаешь? А ведь вернутся. С топорамп, с вилами на вас пойдут. Не так, скажешь?
— Так, — мрачно кивнул Савелий.
— Чалмоносцев поразгоняли — туда им и дорога! Так нет же — давай мечети грабить. Вера мусульманская не по душе, видишь ли. Взяли и надругались. Поди-ка, поищи теперь союзников. Все ханство против вас, до последнего голодранца! Как теперь прикажешь с Тимур-султаном разговаривать? Ты вспомни, как он за своего ишана цепляется! Попробуй, подступись.
— А ты попробуй все ж таки.
— Попробую. — Симмонс прошелся по комнате, присел к столику. — Ты вот что, Савелий, садись-ка пиши, что делать будешь. Иди, чего стоишь?
Савелий сконфуженно поскреб затылок.
— Насчет грамоты… Того… Не обучен я…
— А, черт! Ладно, запоминай, коли так. Во-первых — оборона. Заприте все ворота, выставьте караулы. Все Поденщики. съестное — в один склад и под охрану. Возле колодцев — день и ночь стража пусть стоит. Кашеваров назначьте. Посчитайте, сколько вас человек, и съестное — по норме. Понятно?
— Куда понятнее.
— Людей на отряды разделите. Сотников назначьте, десятников. Порядок надо установить железный. А не то — крышка всем!
— Ну это еще бабка надвое…
— Какая там к дьяволу бабка?! Соображать надо, а не на бабку надеяться. Бабка! Пока я Тимур-султана разыщу, пока уговорю, пока он воинство свое соберет, пока к Хиве доберется, — сколько времени надо?
— Ну, неделя уйдет.
— «Неделя!» Месяц не хочешь?
— Месяц не выстоим.
— В том-то и дело. А выстоять надо. Нельзя иначе, понимаешь, Савелий?
— Понимать-то понимаю…
— И на том спасибо. Ну, пора мне.
Снаружи послышались голоса, шарканье босых ног, звон оружия. Симмонс усмехнулся, кивнул.
— Генералы твои идут голозадые. Ты с ними того, построже. Дисциплина в военном деле — главное. Будь здоров, Савелий.
— До скорого.
— А это уж как получится.
Уговорить Тимур-султана удалось неожиданно быстро. Хан-ишан, как выяснилось, незадолго до появления Симмонса отдал богу душу, подавившись сазаньей костью. У старейшин родов и племен загорелись глаза при известии о смерти Шергазыхана и захвате Хивы рабами. Тимурсултан, не медля, погнал глашатаев во все концы Приаралья, а сам с двумя тысячами всадников двинулся вверх по Амударье.
Раздобыв одежду купца средней руки, Симмонс прицепил к поясу саблю в серебряных ножнах — подарок аральского хана.
— Хорош, — одобрил Тимурсултан. — Усов и бороды не хватает, а так — вылитый совдагар. [10] В Хиву собрался?
— В Хиву.
— Коня возьми и охрану.
— Обойдусь, — отмахнулся Симмонс.
— Ограбят, — предостерег Тимур-султан. — Да еще убьют. Время теперь, сам знаешь, какое.
— Не убьют, — скажу, что я хана аральского друг. Кто в Приаралье Тимурсултана не знает?
— Меня знают, — ухмыльнулся хан. — Тебя не знают.
— Вот и хорошо, что не знают.
— Тебе виднее.
 
Главая пятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ АДА
С времятроном что-то случилось, и Симмонс, рассчитывавший попасть в ханский дворец, материализовался в зарослях джугары за городом, неподалеку от главных ворот.
— Этого еще не хватало, — бормотал он, раздвигая руками присыпанные пылью плоские, шуршащие листья. — Так и внутри стены очутишься, чего доброго. Неужели аккумулятор садится?
Он вышел из зарослей и остановился как вкопанный: городские ворота были раскрыты настежь.
— Ну, Савелий! — яростно забормотал Симмонс. — Ну, стратег! Охрану и ту не поставил!..
Однако охрана была. Из ворот, ковыряя пальцем в широко распахнутой пасти, вышел с секирой под мышкой… плешивый Сайд. Первым побуждением Симмонса было юркнуть обратно в джугару, но было уже поздно: Сайд вздрогнул, со стуком захлопнул пасть и обеими руками перехватил секиру. Нельзя было терять ни секунды.
— Где мой конь? — накинулся на стражника Симмонс. — Куда коня девал, признавайся?!
У Сайда опять отвалилась челюсть.
— К-коня?.. К-какого к-коня?..
— Я тебе покажу, какого коня, аламан! [11] — еще громче заорал Симмонс. — Я тебе только что подержать его дал! На минутку по нужде отлучился и — на тебе! Где конь? Где мой конь, вор?!
— П-провалиться мне сквозь землю, таксыр, не видел я никакой лошади, — взмолился Сайд.
— Поговори мне! — Симмонс схватился за эфес сабли.
Сайд испуганно попятился, загораживаясь секирой. Симмонс шагнул следом, тщетно пытаясь выдернуть саблю из ножен: клинок заело.
— А ну, показывай, где ты его спрятал, проклятье твоему отцу!
— О, аллах! — засуетился Сайд, вбегая под своды ворот. — Смотрите сами… Тут и мышь негде спрятать…
— Ну погоди мне! — продолжал бушевать Симмонс. — Я этого так не оставлю. До самого Шергазыхана дойду! Разбой среди бела дня!
— Нету Шергазыхана! — приободрился охранник.
— Что ты болтаешь? Как нет?
— А вот так и нет. — Стражник наглел на глазах. — Рабы прикончили. Своими глазами видел.
Сабля наконец поддалась, со звоном и скрежетом выскользнула из ножен.
— И ты с бунтовщиками заодно! — во весь голос заорал Симмонс, замахиваясь клинком. — Убью вероотступника!