Пока мы будем летать (СИ)

Чувствую себя пьяной. Когда сажусь в автобус, закрываю глаза и молюсь, чтобы это не было сном. Это было странно, но у меня ещё более странные чувства. Одно из которых я с трудом распознаю — счастье.
***
Мы сидим за семейным столом в доме Хоккинсов. Он не такой уж и большой и рассчитанный явно лишь на одну семью, поэтому нам приходится тесниться. Мы все сидим за столом, вдыхаем приятный аромат еды, приготовленной миссис Хоккинс, и ждем Брук. Ожидание достаточно долгое и потихоньку превращается в пытку, когда я чувствую, как у меня сводит спазмы в животе от голода.
Я совсем забыла о приезде подруги, но она удачно напомнила мне об этом, встретив меня дома. Брук, как всегда непринужденно, сидела на диване перед телевизором, попивая горячий чай. Эйприл я не заметила рядом с ней, что заставило меня забеспокоиться, всё ли в порядке. Но Брук сказала, что она ушла гулять с друзьями. Ещё Брук сказала, что приехала сюда с парнем. Я спросила с которым именно — с Тайлером или Джорджем? Не назвав имени, она просто сказала, что в этот раз всё всерьез. Сказала, что теперь она по-настоящему влюблена, хотя глаза у неё были совсем не влюбленные.
Затем ещё целых два часа я слушала о прекрасном мистере Х. Его имя я либо выпустила из контекста, либо Брук действительно забыла упомянуть его. Я пропускала её слова мимо ушей, потому что из моей головы не выходил тот странный парень, встретившейся мне в таком особенном для меня месте. Теперь, когда я не видела его, не слышала и не чувствовала рядом с собой, я могла анализировать. Хотя бы до тех пор, пока я не вспоминала о том, что он назвал меня красивой, тогда глупая улыбка вновь расползалась по моему на самом деле не такому ж и красивому лицу.
Когда телефон Брук затрезвонил, она отвлеклась от разговора, а я от мыслей о Флинне. Наверное, это был парень девушки, ведь улыбка на её лице стала ещё шире.
— Приходи завтра обязательно на ужин, — сказала Брук перед уходом. Я спросила, можно ли, чтобы со мной пришел Тим. Напомнила ей, что до того, как он влюбился в неё, мы все были друзьями. Глаза её погрустнели, но я не уверена, из-за скуки по тем временам или сожаления по тому, что есть сейчас. В конце концов, она согласилась.
Я рада, что Тим пришел со мной. За столом он сидит рядом со мной, и мне не так страшно. Хотя родители Брук не такие уж и плохие и их вовсе не стоит бояться, но мне всегда было неловко при их виде. Особенно, когда Брук оставляла меня наедине с ними, то это напоминало настоящий кошмар, потому что зачастую они забывали о моем присутствии, и все проблемы семьи Хоккинс были передо мной, как на ладони. Слушай и записывай.
Сегодня они ведут себя непривычно тихо. Миссис Хоккинс нервно стучит пальцами, одетыми в различные кольца, по столу. Сегодня она решила накрасить губы красной помадой, и нельзя сказать, что ей не идет. Просто, как по мне, это неуместно. Она приступит к еде и от её помады не останется и следа. Когда Тим сделал ей комплимент насчет этого, миссис Хоккинс улыбнулась и, наверное, про себя отметила, что всё её старания не прошли даром.
Мистер Хоккинс, похоже, искренне обрадовался приходу Тима. Он разговаривает с ним, громко восклицая каждые пять минут, что еда уже остывает и Брук стоит поторопиться. Но на неё это никогда не действовало.
И, наконец, они появляются. Брук в красивом красном платье на бретельках, что как нельзя лучше подчеркивает её талию, а позади неё идет он. В белой футболке и чёрных джинсах с потёртостями на коленках. Чувствую, как руки просто дрожат, поэтому опускаю их под стол. Там же находятся и руки Тима, сжатые от злости в кулаки.
Они садятся напротив. Он напротив меня, а Брук напротив Тима. Когда мы встречаемся взглядами, понимаю, что ему так же неловко, как и мне. Он также не ожидал этой встречи и удивлен не меньше меня.
Все берутся за руки и, закрыв глаза, произносят молитву. Только мы не делаем этого. Каждая секунда кажется важной. Наши губы даже не шевелятся, мы просто смотрим друг на друга. И я не могу себе даже представить, о чем он думает, но я думаю лишь о том, что это неправильно, что, смотря на него, во мне возгорается ещё сильнее то чувство, что должно было потухнуть сразу же после того, как я увидела рядом с ним мою лучшую подругу.
Все принимаются за еду, но мне даже кусок в горло теперь не лезет. Тим накидывает мне в тарелку всё, что видит, и я благодарна ему за это. Мои руки всё ещё дрожат, когда я беру в руки нож и вилку.
Я больше не смотрю на него, потому что боюсь задержать свой взгляд на секунду больше. Чувствую себя преступницей. Жалкой лгуньей. Но я ведь ничего не знала. И он не знал. И мы не сделали ничего запретного. В этом так легко убедить себя, только то, что я чувствую к нему в эту же секунду, кажется мне неправильным. И я не знаю, как это остановить.
— Харпер, это же то платье, которое тебе купил Том? — спрашивает у меня Брук. Поднимаю глаза. Смотрю на него, в его глазах будто застыл вопрос, кто такой Том, но я быстро перевожу взгляд на Брук.
— Да, то самое. Ты же знаешь, что я не особо люблю всё это, — пытаюсь улыбнуться, не знаю, насколько удачно мне это удается.
— Как вы познакомились? — спрашивает Тим, освобождая меня от разговора. Миссис Хоккинс хитро улыбается. Наверное, эту историю она слышала уже не менее сотни раз. Я смотрю внимательно на Брук, лишь краем глаза поглядывая на Флинна. Он продолжает есть, будто этот вопрос его совсем не касается.
— На выставке. Я пошла туда с Гертрудой. Я рассказывала тебе о ней, — Брук обращается ко мне, выставляя язык. Я должна помнить об этом, но на самом деле я не припоминаю ничего подобного. — У Флинна мать художница, совсем как ты, Харпер, — парень приподнял брови в изумлении. Брук обязательно было говорить это? — Он помогал ей. Это было так мило. Он ходил там и фотографировал всё подряд. Я попросила его сфотографировать меня, а он спросил, как меня зовут. Я оставила ему мой номер телефона, и уже на следующий день он пригласил меня погулять.
Флинн лишь послушно кивал головой. Почему-то я уверена, что он и не особо слушал Брук.
После первого бокала вина все снова начали говорить обо мне. Мистер Хоккинс вежливо интересовался делами Тома, спросил о матери, из-за чего мне пришлось снова соврать, и также сказал несколько хороших слов о моем отце. Каждый раз отвечая, я старалась наблюдать за Флинном, за его реакцией. Это было глупой затеей. Потому что он был заинтересован в этом.
После второго бокала все снова обратили внимание на Брук, и мне было спокойнее от этого. Флинн всё время молчал, но, похоже, ему только по душе, что его никто не трогал. Тим же наоборот вел себя непринужденно, часто шутил, вставлял свои комментарии. Мы говорили о работе Брук в театре. Я старалась слушать внимательно, хотя уверена, что Брук уже рассказывала мне об этом. Но мне сложно было сосредоточиться, когда он находится так рядом.
После третьего бокала мистер Хоккинс начал вспоминать свою молодость. Кажется, он был достаточно пьяным, ведь начал рассказывать нам о том, как познакомился с миссис Хоккинс. Она то и дело хихикала и приговаривала «Ну, хватит тебе».
Когда еда уже никого не интересовала, а первая бутылка вина была распита, все уже чувствовали себя достаточно расслаблено. Все кроме меня. Я всё ещё сидела прямо на своем стуле и просто не находила себе места.
— Мне, наверное, уже пора. Мне ещё нужно проверить домашнее задание Эйприл, — говорю я, когда все отвлекаются от разговора, ведь мистер Хоккинс пошел за второй бутылкой вина. Флинн заметно оживился.
— Разве в школе ещё не начались каникулы? — хихикает Брук, притронувшись губами к очередному бокалу с вином.
— Кто вообще в старшей школе делает уроки? — интересуется Тим, он тоже уже пьян. У меня же немного кружит голову, но я ещё способна трезво рассуждать.
— Именно поэтому тебя чуть не выгнали из школы, — парирую я, но, наверное, мне не стоило язвить, ведь с пьяными шутки плохи.
— Тебе-то повезло больше. Ты даже не доучилась, — фыркает Тим, словно моя маленькая шутка действительно его задела.