Пока мы будем летать (СИ)

— Думаю, с нас хватит вина, — говорит миссис Хоккинс. — Этот вечер был долгим. Думаю, нам действительно будет лучше разойтись. Милая, давай я заверну тебе кусочек пирога для Эйприл.
— Да, конечно, — отвечаю я, поднимаюсь из-за стола. Первым следом за мной поднимается Флинн. За ним Тим и Брук.
— Может, провести тебя? — спрашивает суетливо Флинн. Поднимаю на него испуганные глаза, будто он едва не сдал нас. — Мы могли бы провести тебя, — он неуверенно берет за руку Брук, но та лишь хихикает.
— Будет лучше, если вы всё же проведете Тима, — смеюсь я, когда голова друга падает на плечо. Он начинает шептать мне на ухо извинения. — К тому же, я живу всего через дом, — я выхожу из-за стола. Флинн выглядит расстроен моим ответом. Но я не хочу брать это во внимание. Он парень Брук, и мне даже не стоит переживать из-за него.
Миссис Хоккинс приносит мне в бумажном пакете замотанный в пищевую пленку кусочек малинового пирога. Благодарю её.
Брук обнимает меня на прощание. За её спиной стоит Флинн и провожает меня взглядом. Он стискивает губы в тонкую полоску, но не пытается скрыть свое неравнодушие. Я обнимаю Тима. А затем обнимаю и его. Считаю секунды, чтобы это не показалось достаточно долгим. Но когда я уже готова отпустить его, его руки всё ещё на моей талии, а нос, зарытый в волосах.
— Это платье не идет тебе, — говорит он, после чего отпускает. Что это ещё за игры такие? Оно не идет мне, потому что он мстит мне или потому что его купил Том, о чем ненароком успела напомнить Брук?
  
Глава 12
 
Тони собрал нас всех на кухне. Я уже могла полчаса назад как быть дома, но вместо этого всё ещё торчу в этом дурацком кафе. Странно, что Эйприл не трезвонит, телефон отдыхает от Тома. Каждые пять минут смотрю на экран и только расстраиваюсь, замечая, как медленно идет время.
Голова Камиллы покоится на моем плече. По правде говоря, меня тоже мучает сонливость, особенно под монотонный голос Тони, который просто вводит в транс. Когда я осмеливаюсь зевнуть, так как сил нет терпеть это больше, он метает в меня грозный взгляд. Но ничего не говорит, тем не менее.
— В конце концов, я решил сообщить вам лично о своем решении. Впоследствии всех вышеназванных причин я подумал, что было бы неплохо расширить меню, выделить место для бара и расширить персонал, — довольно диктует он. Похоже, к этой речи Тони готовился всю ночь. Самодовольная гадкая улыбка расползается по его лицу. Все его три подбородка тоже улыбаются, растягиваясь вдоль.
— Это значит, что у нас будет больше выходных? — спрашивает Камилла, явно оживившись. Девушка подскакивает на месте так резко, что у меня дергается плечо. Мы устраивались на работу вместе. Я — бедная школьница, которой нужны любые деньги, она — не вылетевший из родительского гнезда птенец, которого родители вынудили найти хоть какую-то работу. Энтузиазма к работе у девушки ровно столько же, сколько здоровой пищи, приготовленной на этой кухне.
— Это значит, что я урежу зарплату каждого из вас вдвое, — серьезно заявляет Тони, без всякого намека на шутку.
— Я считаю, что это не правильно, — первым своё недовольство показывает Тим.
— Это чертовски неправильно! — вскрикивает Камилла, поддерживая парня. Затем Тони молчаливо переводит на меня взгляд, дожидаясь моей очереди.
Но я не спешу возражать. В моей голове прокручиваются шестеренки, я не могу просто выкрикнуть «Неправильно!», и решение Тони внезапно поменяется. Этот мир не работает по таким простым принципам.
Чувствую, как острый локоть Камиллы врезается мне в бок, подгоняя меня с ответом.
— В принципе, думаю, мы можем обойтись без дополнительных рук. Даже если мы установим бар, то мы с Камиллой будем успевать делать напитки сами. Только при условии, что мы снимем эти чертовы ролики. Они очень замедляют работу, — чувствую, как девушка берет меня за руку, будто бы мы с ней семейная пара на последнем приеме у психотерапевта, и одобрительно кивает головой.
— Она умная, — шепчет Камилла. Мы с Тимом переглядываемся и улыбаемся.
— Да, но на кухню нам всё равно нужен будет ещё один работник, — говорит Тони. Он выглядит задумчивым и сбитым с толку. Но мне всё равно странно, что он не начал оспаривать мои идеи. Как умеет — категорично и жестко. Может, годы сотрудничества всё же превратили меня в его глазах из маленькой школьницы в здравомыслящего человека, что может продуктировать идеи. На минуту я даже возгордилась собой.
— Может быть, но я категорически против того, чтобы мне понижали зарплату. Мне и так едва ли на жизнь хватает, — поняв, что он остается без защиты, Тим начинает защищать и свои права тоже.
— Если уволится Тим, уволимся и мы. И скажем, что здесь самая грязная кухня во всей Британии, — говорит Камилла, отпустив меня.
— Точно. Так и сделаем, — поддакиваю я, издав тихий смешок.
— Похоже, у меня не остается выбора, — усмехается Тони. — Ладно, решим этот вопрос позже. Кажется, мы здесь немного задержались, — он смотрит на часы и зевает. Тони всегда был податливым. Нам удавалось найти на него рычаги управления каждый раз, когда случались подобные ситуации.
— Хорошо, что хотя бы одна из нас умная, — говорит Камилла, когда мы остаемся наедине. Мы решаем не переодеваться, так как много времени уже ушло из-за пустых разговоров Тони, и она, так же как и я, спешит.
— Не стоит недооценивать себя. Мне просто пришло это в голову, и я сказала, даже не обдумав достаточно хорошо всё, — оправдываюсь перед девушкой. Она хмыкает, позволяя мне понять, что всё ещё остается при своем мнении.
— Камилла, ты когда-нибудь чувствовала, будто прожигаешь свою молодость? — внезапно спрашиваю я, направляя наш разговор в абсолютно другое русло. Этот вопрос, кажется, очень прочно засел в моей голове, хотя очень странно, что после встречи Флинна меня беспокоит совсем другое.
Камилла продолжает застегивать ряд пуговиц на своем пальто, но на её лице появляется задумчивость. Я стою, оперевшись на стенку, просто жду девушку, чтобы закрыть двери в кафе, так как завтра день начнется с моей первой смены.
— Да, случается. Работа здесь, жизнь в одном городе на протяжении всей жизни, одни и те же друзья, парень — это кажется мне клеткой. Такое чувство, будто я стою на месте, когда жизнь просто проплывает мимо меня. Но время от времени я просто вспоминаю о том, что работа эта принадлежит только мне, и я знаю этот город достаточно хорошо, чтобы называть его своим, и мои друзья заставляют меня чувствовать себя особенной, а мой парень любит только меня. Это всё и есть жизнь. И она принадлежит только мне, — говорит девушка, пожимая невинно плечами. Мне не хватает слов. Киваю головой и нелепо улыбаюсь.
Теперь даже не могу вспомнить, почему думала, что Камилла недостаточно хороший собеседник для таких разговоров? Мы могли обсуждать моду (в чем я не очень сильна), звезд, в конце концов, людей в городе, но не больше.
Странно, что я снова думаю об этом. С самого утра я пребываю в хорошем расположении духа. Я могла бы соврать самой себе, что просто встала в этот раз с той ноги, что надо, что, наконец, заметила, как светит солнце над головой или что мне приснился приятный сон. Это никогда не имело для меня значения.
Сегодня я проснулась раньше Эйприл. Не помню, что мне приснилось. Встала я на обе ноги сразу, и небо выглядело серо и уныло.
Я решила попить чаю на крыльце. Дожди прекратились, и это казалось мне неплохой идеей — вдохнуть немного влажного воздуха, заставить сигаретный дым раствориться в легких, чтобы снова обрести умение дышать. Когда я открывала двери, что-то помешало мне это сделать. Это «что-то» не было слишком тяжелым, оно просто было препятствием, поэтому я с легкостью их открыла. За дверьми я обнаружила большую коробку. Аккуратно взяв её в руки, я с удивлением отметила про себя, что она очень легкая. Мне было даже сложно представить, что там могло быть.
Первым делом я приложила ухо к коробке. Трясти её не стала. Ежедневный просмотр новостей когда-то всё же сведет меня с ума. Но когда я услышала, что моё сердце стучало так громко, что я не слышала никаких других подозрительных звуков, я осмелилась открыть коробку.