Держи меня крепче (СИ)

С иронией предвкушаю завтрашний день. Уверен, что мать завалит меня телефонными звонками, потому что ей до дрожи будет интересно кто та дама, с которой я решился выйти в свет, проигнорировав Олли. И более чем уверен, что если бы она узнала кто такая Белоснежка, то потеряла бы сознание от шока.
— Выпьешь чего-нибудь? — спрашиваю у Лизы.
Она поднимает на меня свой испуганный взгляд, и я понимаю, что алкоголь просто необходим в ее случае. Не дожидаясь ответа беру у проходящего мимо официанта бокал шампанского и протягиваю Белоснежке.
— Пей, — она слушается и делает маленький глоток.
— Что ты как маленькая, Лиза? Разве так пьют алкоголь взрослые девочки?
Щеки Белоснежки вспыхивают румянцем. Она делает несколько глотков шампанского подряд и перестает наконец-то дрожать.
Начинается торжественная часть вечера — самый нудный момент. На сцену выходит ведущий — известный комик из Камеди, а я чувствую, что жутко проголодался и именно сейчас удачный момент, чтобы подойти к фуршетному столу, который пустует.
Я знаю, что ничего интересного в вечерней программе не будет. Ведущий похвалит прекрасную и талантливую Валерку, скажет, что она молодец — добилась таких успехов в свои-то двадцать восемь. Хотя по моему скромному мнению успехи у младшенькой слабые. Подольская больше известна по громким скандалам, чем своим творчеством. Да и добилась — громко сказано. Все благодаря деньгам папы, моим связям и мольбам мамы.
Среди закусок полнейшая хрень — устрицы, улитки, креветки, салат с угрем на подушечке. Блядство! Ничего съедобного! Лучше бы я съел бутерброд с колбасой, чем все то, что пытаются развидеть мои глаза.
— Терпеть не могу устрицы, — произношу я, когда понимаю, что перекусить сегодня не получится.
— А я никогда не пробовала, — говорит, стесняясь, Белоснежка.
Неужели до сих пор существуют девушки, которые умеют стесняться и краснеть? Почему-то на моем пути встречаются сплошь развязные девицы, у которых на языке вертятся грязные словечки. И почему-то я радуюсь, что Белоснежка выросла не такой.
— Можем исправить эту ситуацию, — беру в руку вилку с тремя зубцами и вынимаю устрицу из раковины.
Осторожно несу деликатес к распахнутому ротику Белоснежки и опускаю устрицу прямо внутрь. Есть в этом что-то интимное. Неужели афродизиаки распространяются воздушно-капельным путем? Уверен, что да. Иначе чем можно объяснить возникшую эрекцию в штанах?
Белоснежка с закрытыми глазами вбирает в себя скользкую массу и медленно жует. Не морщится, не выпучивает глаза от брезгливости, и я начинаю подозревать, что я один такой неправильный. Но когда Белоснежка дожевывает внутренность ракушки и распахивает глаза, я убеждаюсь, что нет.
— Теперь и я могу официально заявить — устрицы мое самое нелюбимое блюдо, — произносит Лиза и вызывает у меня легкую улыбку.
Приходится подойти к сцене, потому что так делают все присутствующие гости. Моя сестрица, тряхнув красными волосами, забирается на сцену и, судя по ее покачивающейся походке, она явно перебрала лишнего. Впрочем, я не удивлен. Валерка отбирает микрофон у ведущего и начинает смеяться на весь зал. Ее вдрызг пьяный голос не вызывает у меня ничего, кроме сочувствия.
Нет, мне не стыдно за нее. Потому что она взрослая девочка, которая сама вправе решать, как именно ей жить. Одному я безмерно рад — родителей и многочисленных родственников среди гостей нет, а это означает, что я не увижу, как расстроена мама и как злится отчим.
Когда мы встречаемся с Белоснежкой взглядами я замечаю, что она пытается скрыть в своих глазах шок.
— Уважаемые друзья и гости! Я хотела поблагодарить (это слово получается произнести только с четвертого раза) вас за то, что вы пришли на мой праздник. Плюнули на свои важные дела и встречи и решили, что Валерия Подольская куда важнее всего этого дерьма. Мне приятно, правда. Я хотела сказать спасибо своим родителям, которых нет в зале и своему братцу Марику. Он знает, за что. И знает, как я его люблю.
Я приподнимаю бокал с шампанским, чтобы Валерка знала — я слышу ее. Сестрица машет мне рукой и продолжает благодарить почти каждого присутствующего. Ее речь утомляет гостей, но все продолжают натянуто улыбаться и делать вид, что внимательно ее слушают. Я знаю, что последует дальше — Валера начнет петь свои песни-пустышки, которые она считает шедеврами.
Так и происходит. Сестра просит ди-джея поставить минус одной из ее песен и начинает горлать в микрофон примитивные слова о любви. Кажется, пока мы дойдем до основной части вечера — презентации клипа, сестре уже будет не до этого. Тяжело вздыхаю и качаю головой — уж лучше бы она воспользовалась фонограммой и не подогревала слухи о себе еще сильнее.
Белоснежка делает вид, что с интересом смотрит сольный концерт моей сестры. На третьей песне я понимаю, что свой план-минимум выполнил, и мы можем смело ехать домой.
— Мне нужно отойди в дамскую комнату, — говорит Лиза, приблизившись к моему лицу.
Я киваю в ответ и попиваю виски глядя на сцену. Спустя минуту чувствую прикосновения к своей спине. Затем, чьи-то нежные руки перемещаются мне на плечи, и делают легкий массаж. Поворачиваю голову и вижу, что это Олли.
— Ты не звонишь, Марик. А я безумно соскучилась по твоему жезлу, — Олли предстает передо мной.
— Значит, был занят. Или банально — не было желания.
Она грациозно поправляет длинные белокурые волосы, стреляет в меня своими голубыми глазками и эротично проводит острым язычком по своим губам.
— Может быть, уединимся где-нибудь? — Олли водит наманикюренным пальцем по клеткам на моей рубашке и продолжает улыбаться во весь рот, не принимая отказа.
— Прости, Олли. Как-нибудь в другой раз, я здесь не один, — отвечаю ей на ухо и вижу, как меняется выражение ее лица.
Из дерзкой кошки превращается в испуганного зайца с оттопыренной от обиды губой. Боковым зрением замечаю, что моя Белоснежка вернулась в зал и стоит чуть поодаль, не решаясь подойти.
— Всего доброго, Олли, — откланиваюсь и подхожу к взволнованной Лизе.
  
Глава 7
 
Лиза.
Когда мы садимся в автомобиль Марка я откровенно грущу. Смотрю в окно на мелькающие заснеженные деревья, пустынные улицы и пытаюсь мысленно оттянуть тот момент, когда мне придется попрощаться с Подольским. Рядом с ним я вновь превращаюсь в маленькую испуганную девочку, какой была до того, как попала в детский дом. Его взгляд заставляет меня плавиться на месте, блеять бессвязные слова и делать все, что он говорит. Вот даже устрицу съела, хотя была уверена, что не оценю ее изысканный вкус.
«Кстати, не такой он и мудак», — думаю про себя и украдкой посматриваю в его сторону.
Внутри меня все переворачивается, когда я вижу его профиль, смотрю на его губы и руки, и не понимаю — разве это нормально испытывать такие странные чувства к человеку, которого почти не знаешь?
Задаю себе еще один вопрос — зачем такому красивому мужчине нужна была я, если вокруг него вьются в девушки в сто раз красивее? Когда увидела его с сексуальной блондинкой, которая откровенно липла к Марку, то почувствовала в полной мере свою ничтожность. Блондинка была в красивом блестящем платье золотистого цвета и явно выигрывала в батле со мной.
— Почему ты занимаешься этим, Лиза? — спрашивает Марк, нарушая молчание и прерывая мои дурацкие мысли.
Я теряюсь. Не думала, что клиенты будут задавать такие вопросы. Мне казалось, что Марку все равно кому и сколько платить.
— Потому что мне нужны деньги. Банально и просто.
— Всем нужны деньги, Лиза, — усмехается Марк и качает головой.
Мне кажется или я слышу в его голосе… разочарование? Тут же раздражаюсь и шепчу себе, что он-таки мудак-мудак-мудак и ему никогда в жизни не понять меня и мои мотивы.
Автомобиль останавливается у дома и Марк выходит на морозную улицу, чтобы помочь мне выбраться из салона. Протягивает ладонь, и я цепляюсь в его пальцы со всей силы, чтобы еще раз ощутить его тепло и буквально пропитаться им насквозь. Мы идем к подъезду в полнейшей темноте — фонарь у соседнего подъезда тоже сломали.