Сага о драконе

Знаю, что во время этого, мною самой накликанного, испытания я бредила, и представления не имею, сколько наговорила о моем мире и звездолете. Знаю, что кое-что, сказанное мной, показалось окружающим довольно странным. Когда я, наконец, проснулась в полном сознании, стоял день. Я не ведала, сколько пробыла в беспамятстве, но не сомневалась, что гораздо больше нескольких дней. Девушка, присматривавшая за мной, послала за Лессой, как только увидела, что я проснулась.
До прихода госпожи вейра я сумела кое-как усесться в постели. Лесса стояла, подбоченясь, и смотрела на меня. Наконец она сказала:
— Ты едва не потеряла ногу, а с ней — и жизнь.
Я и так была бледна, а тут, с трудом проглотив слюну, скорее всего, побледнела еще больше; она же продолжала:
— Поскольку вы с Пэном — редкость, мы не могли себе позволить потерять вас. Подумали было, что вы пропали, и тут, два дня назад, тебе полегчало, как по волшебству. — Женщина как-то странно на меня взглянула. — Это случилось сразу после того, как тебя навестила твоя подруга Доона. — Тут она яростно сверкнула на меня глазами: — В следующий раз, когда получишь ожог Нитей, побеспокойся о нем — и немедленно.
Когда я робко кивнула, она добавила:
— И, скорлупы ради, не шляйся больше по всяким болотам!
Я слабо заговорила:
— Я поняла. Я думала, что сделала все, как надо, — очистила рану и наложила болюйди-траву, только, похоже, недостаточно быстро. — А про себя добавила: «Особенно если учесть, что я имею дело с чужеродными микроорганизмами!» Потом я вспомнила еще кое о чем.
— Пэн! Его тоже задело! Как он?
Лесса засмеялась.
— Прекрасно. Он, по крайней мере, не ползал в навозе так долго, как ты. Его ожог безукоризненно заживает, и никакой заразы он не подцепил. Правда…
Лесса умолкла, а потом я услышала радостное драконье пение. В комнату ворвался Пэн; снаружи остался лишь хвост.
— Те пять дней, что ты болела, другие воспитанники баловали это чудище.
Мы вдвоем с Лессой нежно посмотрели на Пэна.
— Он не ел, пока ты не пошла на поправку, и мы едва уломали его оставить тебя одну. Сошлись на том, что он занял соседнюю комнату.
Я рассмеялась, потянувшись почесать пэновы надбровные гребни. Но скоро рука моя упала обратно на кровать.
Лесса сказала:
— Пожалуй, надо дать тебе поспать. И Пэну тоже. Он может остаться. Но, когда тебе станет лучше, я задам тебе несколько вопросов. В бреду ты наговорила очень странного. Пэн отказывается объяснить мне, что значат твои слова, — сказала она, свирепо глянув на опустившего свою громадную голову, как отшлепанный щенок, бедного дракона, — и это — первый случай, когда я не смогла чего-то добиться от любого дракона. Он говорил только, что не может мне сказать. Вы оба и вправду редкостные. Вот…
С этими словами Лесса вышла.
Я уснула по соседству с громадной головой Пэна, гадая, как мне объяснить капитану Брауну, что я имела глупость заболеть и нарушить Первое Предписание [6] (как будто я недостаточно натворила, Запечатлив Пэна…), и как отвечать на — будьте уверены! — нелегкие вопросы Лессы.
Позже той ночью, выполнив волю природы, я велела Пэну принести передатчик. Доона уже рассказала мне, что корабль — на орбите, и они знают о происходящем. Я оставила собственное сообщение и просила разрешения принять на борт Пэна, когда мы покинем Перн. Выбирать нам особенно не приходилось. Либо Пэн отправится со мной, либо я останусь. В любом случае, нам необходимо быть вместе. С этой мыслью я и уплыла в сон.
 
4. ОТВЕТЫ НА НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ
В общем, прежде чем Лессе представилась возможность прийти и еще раз поговорить со мной, на планету, в туземной одежде, нуль-транспортировался сам капитан Браун, пришел в наш Вейр, попросил разрешения увидеться с госпожой, а затем представился ей. Капитан объяснил: то, чем он собирался с ней поделиться, должны знать лишь она и Ф'лар; по крайней мере, пока. Заручившись ее обещанием никому больше не рассказывать, он дал ей понять, что мы в самом деле с другой планеты, как она уже предполагала, и никогда бы не позволили догадаться о своем присутствии, если бы не мое Запечатление Пэна. К тому времени я уже знала о найденных на Южном Материке древнем космическом корабле и забытом городе и о понимании Лессой и ее народом того, что когда-то, в далеком прошлом, они тоже были здесь пришельцами. Однако, формально раскрытие нами перинитам своего происхождения все еще являлось нарушением Первого Предписания.
Вернувшись, Лесса сообщила мне, что, поскольку теперь имеет представление о том, кто я на самом деле, она отстраняет меня от полетов. По-настоящему ее решение меня не задело, но надо же было такому случиться как раз когда нас с Пэном собирались перевести в настоящее Крыло и мы стали бы полноправными членами Вейра! Не то чтобы мы могли навечно остаться в том Крыле, но пусть немного! Было бы здорово хоть разок почувствовать себя уже не воспитанниками… И нас ведь не только вычеркнули из списков летного состава, но и существенно ограничили свободу передвижения только теми местами, которые назвала Брекки. Подумав, однако, я сочла, что это — невеликая цена по сравнению с тем, что могло со мной случиться. Теперь я могла больше времени уделять тому, ради чего, собственно, первоначально и попала на эту планету и что пришлось отложить на восемнадцать месяцев — побольше узнать о здешней медицине.
Несколько следующих дней я провела, отдыхая и набираясь сил после схватки с инородными болезнетворными микроорганизмами. Пэн, сколько ему позволяли, не вылезал из спальни моего вейра, а когда мне разрешили выходить (впрочем, лишь в пределах двора), громоздился на высоких уступах, греясь на солнышке.
Сидя во дворе, я, за неимением иного занятия, смотрела на драконов. Не потребовалось много времени, чтобы понять то, о чем я задумывалась довольно давно, да все недосуг было осмыслить. Пэн намного уступал размерами другим бронзовым драконам, а я уже поняла, что он вырос окончательно. К восемнадцатимесячному возрасту это обязательно должно было произойти, разве что я чего-то о драконах не знала. На самом деле, стоило мне в него как следует вглядеться, и стало ясно: он, кроме того, меньше голубых и зеленых. Я спросила его об этом.
Пэн толком и не замечал разницы в размерах между собой и другими драконами, но, когда я обратила на это его внимание, осознал, что уступает остальным драконам в росте. Он даже дошел до того, что спросил об этом Мнемента. Вернулся Пэн смущенный ответом большого бронзового.
«Карен, он сказал, что я не стану больше, чем сейчас. Я вполовину меньше его и только в два раза больше Рута», — говорил Пэн крайне разочарованно.
— Он сказал, почему? — спросила я, зная, что, если он останется маленьким, то никогда не сможет состязаться за обладание королевой.
Читая мои мысли, Пэн ответил:
«Мнемент сказал, мне не надо беспокоиться о завоевании королевы… что я буду занят более важными делами. Когда я спросил, какими, он не смог ответить, но добавил, что от моего размера многое будет зависеть. Это даст мне возможность лучше выполнять свою работу».
— Хм… — только и смогла я ответить обезумевшему от горя юному дракону.
Но позже, когда предполагалось, что я дремлю, я стала размышлять. Пэн, оставшись размером вполовину меньше самого большого бронзового дракона на Перне, смог бы разместиться в большинстве отсеков «Экскалибура», кое-где — не слишком удобно, но смог бы. Я мысленно заметила себе как можно скорее попросить выслать мне планы «Экскалибура».
Через два дня после разговора Пэна с Мнементом Брекки позволила мне бывать всюду и уходить в Промежуток. Она решила, что мы можем начать и изучение перинитской медицины, по крайней мере, тех областей, с которыми я не сталкивалась за восемнадцать месяцев, уже проведенных мною на Перне. Она не ведала, по какой необъяснимой причине меня сняли с летного дежурства, но я-то знала: Брекки едва ли не больше всех ухаживала за мной, пока я бредила, поэтому я была уверена, что она тоже догадывалась об истине. Она решила, что нашей первой остановкой станет Чертог Целителей в Форт холде. Я бывала там, когда вместе с другими воспитанниками училась летать в Промежутке, но размер холда никогда не переставал поражать меня. Мы приземлились во внутреннем дворе Чертога Арфистов, находящегося слева от основной части Форт холда. Мне пришлось отослать Пэна ждать меня в сияющие выси, а Брекки послала свою огненную ящерицу-королеву составить ему компанию, когда ее предупредили о недавних шалостях некоторых огненных ящериц холда.