Зверь с той стороны

Поручения Большого Дядьки были всегда занятны, я брался за них с удовольстви-ем. Да и взглянуть в который раз на Милочку вовсе не казалось мне лишним. Свидетель-ства о выполнении этих поручений присутствуют здесь же, рядом с артефактами, добы-тыми для Игоря Игоревича кем-то ещё. Вот некоторые из них.
Обычная детская погремушка советских времен, довольно невзрачная, в виде птички. Цена 7 коп. Звуки, издаваемые ею, за считанные секунды приводят самого горь-кого пьяницу, находящегося в крайней степени алкогольного опьянения, в состояние кристальной трезвости. В дальнейшем «обработанный» этой птичкой гражданин упот-реблять спиртные напитки не может физически. Вся партия погремушек, выпущенная как ширпотреб Белорецким металлургическим комбинатом в мае 1972 года, была объяв-лена опасной для здоровья детей и уничтожена вместе с конструкторско-технологической документацией. Государство не пожелало терять сверхдоходную статью бюджета.
Деревянная ложка. Самодельная, потемневшая от старости, работы безвестного лошкореза. Приложенная к обнажённому человеческому телу, ползёт, разыскивая добро-качественные опухоли. Найдя, приклеивается и тоненько скрипит. Скоро все следы опу-холи исчезают, и ложка сыто отваливается. Совершенно здоровому организму вредна – от её бестолковых метаний в поисках новообразований разыгрываются мигрени и кро-шится зубная эмаль. Рост злокачественных опухолей она также задерживает – но, увы, ненадолго.
Живая пушистая сосёнка. Полуметровая, с сильным хвойным запахом. Растёт прямиком из цельной глыбы гранита. Камушек весит около сотни килограммов. Сосёнка в поливке и подкормке не нуждается, никакими чудесными свойствами не обладает.
Пачка китайских дрянных фломастеров, двенадцать цветов, к которой Большой Дядька близко никого не подпускает. «А кто без спроса возьмет, руки оторву», – говорит он как всегда мягко, и я склонен ему верить. Оторвёт.
Бивень мамонта. Обычный ископаемый бивень, простреленный пулей крупного калибра. Её деформированный конец торчит наружу, а входное отверстие почти затяну-лось костной тканью. Получается, что животное словило огнестрельный гостинец ещё при жизни.
Бутылка залитого сургучом вьетнамского бальзама для повышения потенции. Главный персонаж – морской конёк, плавающий в чайного цвета спиртовой настойке из экзотических растений. Рыбка двигает плавниками, шевелит жабрами, изредка гадит и вообще – демонстрирует бодрое поведение живого существа. Непонятно лишь, чем она питается. Собственными экскрементами? Вьетнамец, специалист по точечному массажу и иглоукалыванию, приглашённый Большим Дядькой для консультации, был абсолютно убеждён, что конёк есть морской дух, скорее злобный, нежели добрый. Посему открывать бутылку он настоятельно не советовал, а советовал утопить от греха в море-окияне – по возможности глубже и скорее.
Фотографии. Игорь Игоревич в пробковом шлеме возле самки мадагаскарского эпиорниса, сидящей на яйцах. Головы птицы, считающейся истреблённой ещё в XVII ве-ке, и человека – вровень.
Игорь Игоревич рядом с первым Президентом России и его другом – толстым ги-гантом, бывшим Канцлером Германии. Все одеты по-походному, с видимым усилием держат на вытянутых руках безвольно обвисшее тело некрупного плезиозавра. Из пасти животного свисает блесна «Атом № 2»; сломанный спиннинг – в левой руке Большого Дядьки. Головы людей – почти вровень, но Игорь Игоревич всё-таки малость повыше сановитых рыболовов.
Игорь Игоревич и самый скандально известный российский олигарх. Ничего осо-бенного, одеты как бедуины, беседуют, пьют шампанское на фоне новенького, совер-шенно целого, блестящего свежей позолотой Большого Египетского Сфинкса. Пирамид ещё нету. Олигарх – едва по плечо Большому Дядьке.
Портрет Патриарха Всея Руси с личным автографом.
Портрет Папы Римского с личным автографом.
Прямо над ними – портрет Филиппа Капралова; тоже с личным автографом.
Это, разумеется, шутка. На самом деле мой портрет располагается у Тараканова на столе. Снимок общий, редакция «Взгляда сверху» в полном составе. Все стоят, кроме ме-ня. Я возлежу у Милочкиных ног, опершись на локоть, и глаза у меня мечтательные.
– …Возобновить наше сотрудничество? Да со всем возможным энтузиазмом! – заверил я Игоря Игоревича. – Что требуется на этот раз?
– Хм. – Тараканов наморщил лоб. – Для начала прочесть небольшую рукопись, которую я вам сейчас вручу… вот, держите… а также попытаться устроиться в одну из организаций, список которых я вам предоставлю. Только в одну, на ваш вкус. Загляните, полюбопытствуйте, не нужен ли работник. Примутся гнать или ещё как проявлять нега-тивное к вам отношение – уходите немедля. По прочим адресам более не суйтесь. Начнут интересоваться, какими ветрами вас к их берегам прибило, скажите, по объявлению, дес-кать, в газете…
– И по велению сердца и потому ещё, что кушать хочется, а на месте прежней ра-боты вежливо попросили погулять до особого распоряжения… Не извольте сомневаться, наплету с три короба, – заверил я его, но на всякий пожарный уточнил: – А объявления точно были?
Я скоренько пробежал глазами список. Частные охранные предприятия, числом четыре, детективное агентство, агентство по трудоустройству, штаб-квартира какой-то религиозной секты (церкви «Новое слово»). Любопытный подбор.
– Ну конечно, были, – сказал Игорь Игоревич задумчиво и покатал по столу иде-ально зачиненный карандаш. Глядел он исключительно на него. Затем спросил: – Фи-липп, скажите, как вы относитесь к сатанистам?
– К таковым не отношусь, – насколько сумел серьёзно ответил я. – По моему глу-бокому убеждению, это либо проходимцы, либо психи законченные. Либо мальцы – не-зависимо от числа прожитых лет – неразумные, под недоброе влияние проходимцев и психов попавшие. Я же, хочется думать, не таков. Тяготею более всего к русской право-славной парадигме. По мере сил и объективных реалий, разумеется. А вы что, материал по ним готовите?
– Вот-вот, – сходу согласился Тараканов, – материал. Потенциально, «бомбу» с высоким тротиловым эквивалентом. Есть мнение, будто некие могущественные силы взялись объединять жидкие до тех пор ряды сатанистов нашей губернии, создавая из них жизнеспособную организацию со всеми вытекающими… Вербуют новобранцев, создают повсеместно партийные ячейки – «шрастры», обзаводятся «мозгами» и «кулаками». Де-нег не жалеют. Охранные предприятия, список которых вы держите в руках, с высокой долей вероятности и являются такими «кулаками». Детективное агентство из списка – «глаза и уши». Частная биржа труда – пункт вербовки рекрутов, так же, как и лже-церковь. Ваша задача, если возьметесь, такова: не влезая в собственное расследование и не проявляя излишнего любопытства, потереться вблизи, присмотреться и сделать резю-ме – то это или нет.
– Игорь Игоревич, а это точно наше с вами дело? – вкрадчиво спросил я. – Быть может, лучше передать материалы куда следует, пускай там с ними разбираются? Как бы не получилось оказаться между молотом и наковальней.
– Боитесь? – произнёс он как будто даже с облегчением. – Если так, откажитесь. Осуждать не буду.
– Не столько боюсь, сколько проявляю разумную осторожность. Вот начну я там работать, пообживусь, глядь – а вокруг уж ОМОН с автоматами. Бьют меня прикладами по чему попало, а ногами так вовсе в промежность метят. И попадают, разумеется, по-скольку тренированы попадать… Очень мне не хочется в промежность сапогом получить.
– Так вот вы о чём беспокоитесь, – сказал с некоторым облегчением Игорь Игоре-вич. – ОМОН, Филипп, – это пустое, его нужно опасаться в последнюю очередь. ОМОН без приказа от власти предержащей никого по чему попало, а уж тем паче по… хм, гени-талиям бить не станет, верно? А приказа, будьте уверены, не поступит. В том-то вся соль, Филипп, в том-то и перец, что власти оказывают новоявленным слугам бесовым какое-то подозрительное участие. Теплоту оказывают. Выделяют помещения из губернских фон-дов на немыслимо льготных условиях. Оргтехникой пособляют, кредитами, связью. Ти-пографию неплохую в одном из райцентров за бесценок продали. Всего не перечислишь. Эта в высшей степени странная любовная связь длится вот уж в течение почитай, полу-года. Подарки преподносятся тишком, без помпы, но кое-какая утечка информации слу-чилась. Крошечная, ничтожная, почти никакая. Жиденький такой информационный ру-чеек. Струйка, почти сразу пересохшая. А вернее – надёжно затоптанная. Но всё-таки ус-пела просочиться эта струйка по нужному адресу. Что скрыто за этим… хм, «почтовым ящиком», вам, Филипп, знать ни к чему. Не обижайтесь. Замечу лишь, что он имеет бо-гатую важными для державы событиями многовековую историю. А также непосредст-венное, хоть и не афишируемое отношение к… хм… – Он замялся и принялся с громким шуршанием елозить задом по креслу, а карандашиком постукивать по столу. Такую при-вычку замечал я за ним и раньше. Видимо, движения эти каким-то образом помогают ему сконцентрироваться. Подобрать подходящую, достаточно обтекаемую формулиров-ку. Наконец он успокоился и медленно выдавил, с сомнением вслушиваясь в произноси-мые слова: – …К известной негосударственной организации. Объединяющей официаль-ных носителей той самой православной парадигмы, которая вам, дорогой Филипп, столь близка. – Сказанное ему не понравилось, он поморщился и добавил: – Отмечу в скобках, один лишь раз, хоть и не стоило бы вообще. А вздумаете уточнять да переспрашивать – отопрусь от сказанного. – Он прекратил мучить карандаш, пристроил его аккуратно в стаканчик и поднял на меня глаза. – В такой вот… хм, перспективе. Решайте, Филипп. Больше я вам ничего не скажу.