Мир ведьмаков

— А что они не поделили?
Ларион пожал плечами.
— Откуда я знаю? Может, нашу планету. Или у них религия, требующая, допустим, таких жертвоприношений. И все эти погибшие ведьмы — не более чем дань их обычаям, плата за благополучный захват нашей планеты. Вдруг они заранее знали, кто из их соплеменников может в схватке с нами умереть, и решили не дать нам такой радости? Сами убили неудачников, а против нас бросили лишь тех, кто должен выжить.
— Но ведь немного ведьм мы все же убили?
— Менее десяти процентов в пределах погрешности, — буркнул Федоров.
— Какой погрешности?
— Как-нибудь объясню. В другой раз.
— Я спрошу. А насчет ведьм… Думаешь, они такие умные? — с тревогой спросил Солон.
— Почему бы и нет?
— Забавно. Ладно, вот открою тарелку — тут все и выяснится. Лишь бы они не слишком противно пахли.
— И этого не получится, — сообщил Ларион. — Нет там уже никаких трупов. Я так слышал, ведьмы после смерти исчезают, словно их и не было. Просто истаивают, как снег по весне. Причем, если после снега остается вода, то после них вообще ничего. Их пролитая кровь, тоже, понятно дело, исчезает. Несмотря на это, ведьмы место, где лежит мокрый металл, на который она пролилась, все равно обходят стороной. Словно оно окружено барьером.
— Загадка?
— Она самая.
— А как ее разгадать?
— Не знаю. Думаю, ты подрастешь и узнаешь.
Ларион улыбнулся и невольно протянул руку, погладил Солона по голове.
Очень хотелось мальчишку ободрить, хоть так. Совершенно правильные у него были мечты. Вот только насколько выполнимые? От человечества остался едва один процент. Технологии, на которых держится цивилизация, уничтожены, и возродить их не хватает сил. Уйдет поколение, которое их видело, и они станут просто легендой, сказкой. Что дальше? Варварство и окончательное вымирание. Если повезет, то медленный, на протяжении столетий, а то и тысячелетий подъем, возрождение цивилизации. При этом, конечно, все придется выдумывать по-новой. Все-все. И еще — ведьмы. Никуда они с Земли не денутся. С чего бы они оставили завоеванную планету, фактически им принадлежащую? И как они воспримут попытки людей вернуться на прежний уровень? Конечно очень отрицательно, можно сказать не задумываясь. Это сейчас они вроде успокоились. Наверняка, с их точки зрения, с людьми покончено. А раз так, то к чему тратить время и силы, вылавливая тех, кто уцелел? Вымрут сами. Что они будут делать, если люди не вымрут, да еще попытаются вернуть себе прежние силы? Ответ просто очевиден.
— Пошли? — предложил Солон. — Вдруг как раз сейчас допивают последнюю порцию лимонада?
Впрочем, мыслями он был еще тут, с тарелкой. Даже когда они уходили, не удержался и пару раз обернулся.
Лимонад, как оказалось, еще не кончился. Ларион сказал, чтобы мальчишке навели большую кружку, себе же заказал пива. Он был еще не очень голоден, и ему хотелось перед тем, как приступить к еде, посидеть с полчасика, поговорить с мальчиком. Можно, если тот не против, даже угостить его чем-то более существенным, нежели лимонад. Например, бифштексом из куриного крыса. Если, конечно, Солон не надумает убежать обедать домой. Наверняка он живет где-нибудь рядом.
Солон заявил, что купить себе лимонад он в состоянии, и даже вытащил из кармана тощий кошелек, в котором, кажется, лежала какая-то золотая вещица, но переубедить его оказалось совсем не трудно. Сдался он, услышав, что угощение ему положено как помощнику, причем весьма усердному.
Толстая, впрочем вполне еще миловидная, официантка принесла заказанное и поспешно двинулась прочь. С другого конца зала уже кто-то кричал, что просто жаждет хмельного. Ларион отхлебнул из своей кружки, убедился, что пиво здесь и в самом деле варят вполне сносное. Взглянул на официантку, остановившуюся возле нового клиента, и решил про себя, что она вполне еще ничего. И значит, имеет смысл действовать по заранее намеченному плану. Потом он взглянул на Солона, который присосался к своей кружке так, словно в ней был налита божественная амброзия.
И как раз в этот момент у него за спиной послышался не лишенный приятности, но весьма строгий голос:
— Солон Коноров, почему ты якшаешься с незнакомцами? Я тебе не раз говорила, что это опасно.
Вздрогнув и едва при этом не пролив лимонад, мальчик обернулся к обладательнице этого голоса и объяснил:
— Он не незнакомец, он самый настоящий ремонтник. Мы с ним насос починили. Теперь воды будет вдоволь.
— Вот как? И все равно…
— Нет, я буду сидеть рядом с ним и пить лимонад. А уроки у меня на сегодня сделаны.
— Ну хорошо, тогда мне придется с ним познакомиться. Но учти, если ты меня обманул…
Солон повернулся к Федорову и сказал:
— В общем, это моя мама. Она хочет с тобой поговорить. Поздоровайся с ней.
А парень умеет гнуть свое, подумал Ларион. Впрочем, это было понятно и раньше. Теперь знакомство с его мамой неизбежно. Стандартное, надо сказать, начало. Придется при первой же возможности дать ей понять, что на роль любящего мужа следует искать кого-нибудь другого. Если она человек адекватный, то все обойдется. Вероятно, имеет смысл даже заглянуть к ней пару раз на чай. А вот если она все-таки решит, что он — объект, подходящий для охоты… Ну, тут придется хитрить, юлить и изворачиваться на пределе сил. Лучше бы, конечно, все обошлось без проблем. И вообще, нечего тянуть время. Пора встретить опасность лицом.
Он оглянулся — и лишился дара речи.
4
— Значит, ты влип? — сказал Шестилап.
Федоров взглянул на него испытующе.
Черт знает, как определить, в самом ли деле улыбается эта кошачья морда? Нет у его скакуна человеческой мимики. Не дала природа. Хвост? С хвостом вроде все в порядке. Никаких лишних движений. Уши? Тоже в норме.
— Ну, не сказал бы… — наконец промолвил Ларион. — Не сказал бы…
— Слова тут не нужны, — ответил Шестилап. — Действовать надо, лезть буром. И все будет в самом лучшем виде. Главное — первым запрыгнуть ей на спину и схватить зубами за шкирку, а там уже все окажется в лучшем виде.
— Стратег, — буркнул Федоров.
— Еще какой! Ты, главное, слушай, что тебе друзья говорят. Я плохого не посоветую.
— Я тоже. И сейчас говорю, что тебе надо заняться охотой, а не забивать голову не своими проблемами. Вникаешь?
— А я чем занимаюсь? — фыркнул Шестилап и тотчас, доказывая, что так и есть, исчез в полузасыпанном подвале ближайшего дома.
Выбрался он из него минут через пять, покрытый паутиной, но явно довольный, и сходу отрапортовал:
— Есть. Крысюк, вкусный и прежирный, зараза.
— Очень вкусный? — улыбаясь, спросил Ларион.
— Очень.
Шестилап сладко выгнулся, так, как это умеют делать только кошки, — всем телом. Лишняя пара лап ничуть этому не мешала. Да и как она могла помешать большому коту следовать своей натуре?
— И тебе его мало конечно.
— Мало.
— Тогда пойдем поищем еще. За два дома отсюда, кажется, был перспективный подвал. Наверняка в нем живет кто-то вкусный.
— Нет, я знаю, о каком доме ты говоришь. Из него вкусняшкой совсем не пахнет. Пойдем лучше в другую сторону. Вот там что-то есть. Чувствую.
— Ну, тебе виднее, — сказал Федоров.
Они прошли по улице в нужном направлении. Дом, в подвале которого Шестилап хотел поохотиться, и в самом деле выглядел нетронутым. Чувствовалось, что в него никто давно уже не заглядывал. Очень давно. Слишком близко он находился к городу.
— Я пошел, — сказал Шестилап. — Там точно кто-то есть.
— Будь осторожен.
— Кому ты это говоришь?
Крадучись, совершенно бесшумно большой кот двинулся к дому. Вот он ненадолго задержался у входа в подвал, принюхался и потом скользнул внутрь.
Федоров взглянул на солнце. Судя по всему, время приближалось к обеду. И можно поспорить, что часа два в запасе еще есть. Кстати, почему не осмотреть дом, в подвале которого охотится его котик? Сомнительно, конечно, но вдруг охотники за сокровищами из Пушкино что-то просмотрели? Чем черт не шутит, когда Бог спит!