В небе Ленинграда

Там же, в Восточной Пруссии, я подписал приказ о награждении П. Я. Головачева орденом Красного Знамени. Кстати, отважный летчик жив. Ныне он генерал, дважды Герой Советского Союза и продолжает служить в авиации. 
В июле Героями Советского Союза стали еще 7 воздушных защитников города Ленина: Л. И. Иванов, А. М. Лукьянов, П. А. Маркуца, В. И. Матвеев, Л. В. Михайлов, С. А. Титовка и Н. Я. Тотмин. Пятерым из них это звание было присвоено за таранные удары. Всего за месяц войны Героями Советского Союза стали 10 ленинградских летчиков. 
Конечно, неверно было бы думать, что успешное противодействие советских летчиков фашистской авиации и большие потери ее в первые месяцы войны обусловливались только таранами и прочими актами массового героизма в воздухе. В целом высоко было боевое мастерство наших летчиков, прочной и здоровой была основа оперативного искусства Советских ВВС, новая техника (истребительная), хотя и уступала вражеской, но не настолько, чтобы враг не считался с ней. Но, конечно, самым главным в этой неравной борьбе в небе для наших летчиков была твердая вера в то, что за их спиной стоит могучий тыл, мощная социалистическая индустрия, которая сделает все, чтобы как можно быстрее дать армии больше новой, отвечающей всем требованиям войны боевой техники. 
В 20-х числах на юго-западе от Ленинграда наступило затишье. Гитлеровцы, понеся огромные потери, прекратили наступление сперва в Кингисеппском и Восточном, а затем и в Лужском секторах{110}. В конце июля, после отхода наших войск ближе к городу Луге и на правый берег реки Луги, фронт на дальних юго-западных подступах к Ленинграду стабилизировался до 8 aвгуста. Так рухнул план гитлеровского командования овладеть Ленинградом с ходу. 
И в заключение коротко расскажу о результатах сражения в небе. В первый месяц войны летчики Северного фронта уничтожили на аэродромах и в воздушных боях 452 вражеских самолета. За это время ВВС фронта совершили 18,5 тысяч вылетов. В среднем бомбардировщики совершили 16, истребители - 23 самолето-вылета в месяц. Мы потеряли 375 самолетов: 229 бомбардировщиков и 146 истребителей. Это боевые потери, т. е. без учета техники, выбывшей из строя из-за разных технических неполадок и аварий. 
Мне хотелось бы рассказать и об итогах наших воздушных ударов по наземных войскам противника. Но, к сожалению, результаты действий авиации по сухопутным войскам очень трудно поддаются точному учету. В самом деле, как, например, когда идет жаркий бой, установить, что именно уничтожили летчики, а что наземные войска? Стремление во что бы то ни стало постоять за честь "мундира" часто вело к преувеличению действительных потерь противника и, в конечном счете, наносило вред общему делу борьбы с фашизмом, так как завышенные итоги вводили в заблуждение и командование фронтов, и Ставку. В первые месяцы войны мы из-за несовершенства и отсутствия четкого контроля весьма грешили такой гиперболизацией, и к итоговым данным родов войск о потерях противника надо относиться весьма осторожно. Поэтому я и не стану приводить цифры потерь неприятеля от наших ударов с воздуха по его наземным войскам. Скажу только, что удары ленинградских летчиков были весьма ощутимы; это засвидетельствовал и бывший начальник генштаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер в своей уже известной читателю оценке обстановки в воздухе. 
На ближних подступах 
Итак, в конце июля на земле к юго-западу от Ленинграда установилось временное затишье. Но в воздухе по-прежнему продолжались ожесточенные схватки. Готовясь к новому решающему наступлению на Ленинград, противник делал все, чтобы елико возможно помешать нам воспользоваться передышкой в своих целях. В первую очередь гитлеровцы еще больше активизировали действия авиации, в основном бомбардировочной. Противник всеми силами пытался навязать нам в воздухе свою волю и поставить наших летчиков всецело в положение обороняющейся стороны. Бомбардировочные и штурмовые эскадры 1-го немецкого воздушного флота участили свои налеты и стали действовать на всю глубину нашего тыла. Главными целями для вражеских летчиков были железнодорожные, ближние и дальние, коммуникации Северного и Северо-Западного фронтов. Массированные налеты чередовались с ударами небольших групп. 
В продолжение всей паузы немцы усиленно бомбили железнодорожные перегоны на участках Гатчина - Нарва, Гатчина - Луга и Гатчина - Тосно, многие станции на Октябрьской и Северной железных дорогах. Особенно доставалось железнодорожной развязке в районе Кириши, Посадниково - Андреево - Ирса, станциям Мга, Чудово и Бологое. Частым ударам с воздуха подвергались и наши аэродромы, в первую очередь передовые. Действия авиации противника были последовательными и решительными. По всему чувствовалось, что гитлеровцы стремились не только максимально затруднить работу на коммуникациях, по которым шло снабжение наших войск, но и воздействовать на нашу психику создать у нас впечатление неотвратимости своих ударов с воздуха, неиссякаемости своей авиационной мощи и тем самым снизить у защитников Ленинграда волю к сопротивлению. С этой целью они устанавливали, например, на пикирующих бом
бардировщиках сирены. Включенные во время пикирования, эти сирены производили душераздирающий вой, который и сам по себе угнетал психику, а под грохот бомбежки и среди рушившихся и горевших зданий и вовсе был нестерпим. 
В это же время фашисты возобновили и попытки прорваться в Ленинград с воздуха. Утром 20 июля мне доложили, что курсом на Ленинград с юга в сопровождении 12 "мессершмиттов" идут девять "юнкерсов". Отразить вражеский удар было поручено летчикам 7-го истребительного авиакорпуса. Первым встретило противника звено из 44-го иап в составе Евстигнеева, Головина и Зинченко. В районе Сализи они перехватили гитлеровцев и, несмотря на семикратное превосходство фашистов, сбили два самолета{111}. 
Вскоре на помощь товарищам подоспели летчики 19-го иап. Немцы не выдержали ударов наших истребителей и, потеряв 10 машин, обратились в бегство. В этой воздушной схватке отличился комсомолец лейтенант В. П. Клыков. Он уничтожил Ме-110, но и его самолет пострадал - вражеская очередь пробила бензобак, и начался пожар. Но Клыков не сразу оставил горящую машину. Он сперва тараном сбил второго врага и лишь тогда выбросился с парашютом{112}. 
21 июля немцы дважды пытались прорваться в город. И опять безуспешно. Советские летчики сбили 6 фашистских самолетов{113}. 
22 июля в налете участвовало уже 89 самолетов противника. Для отражения удара мы выделили 75 истребителей. На подступах к городу разыгралось настоящее воздушное сражение. Лишь двум или трем бомбардировщикам удалось прорваться через наш заслон. И еще 13 "юнкерсов" нашли себе могилу на советской земле{114}. 
Самый сильный налет на Ленинград был совершен в первой декаде августа. К сожалению, я не смог установить точной даты. Еще не успели подать сигнал воздушной тревоги, как мне доложили, что на Ленинград с юго-запада идут несколько эшелонов вражеских бомбардировщиков под мощным истребительным прикрытием. Служба ПВО насчитала около 300 самолетов{115}. 
Я приказал поднять для отражения удара в помощь 7-му иак всю фронтовую авиацию. Часть своих сил выделило и командование ВВС Краснознаменного Балтийского флота. В своем резерве я оставил лишь группу из 10 истребителей, базировавшихся на Комендантском аэродроме. 
Противник летел на высоте от 3000 до 4000 м. Ленинградские летчики встретили врага на подступах к городу в районах Витино, Волосово, Большая Пудость, Красное Село. Бой был жестокий. К сожалению, итоги его не нашли полного отражения в документах, и суммарные потери гитлеровцев мне установить не удалось. Но они были немалыми. Ночью фашистские бомбардировщики вновь попытались прорваться в Ленинград, но безуспешно. 
Налеты на Ленинград продолжались до конца оперативной паузы на фронте. В них участвовало более 900 самолетов, но достигли города единицы{116}. 
В один из августовских дней мне сообщили печальную весть - погиб смертью героя в воздушном бою Герой Советского Союза Степан Здоровцев. Кажется, это произошло 9 августа. Мы все тяжело переживали эту утрату.