Жестокая любовь (ЛП)

‒ Она может пойти с нами. Это будет похоже на приключение.
‒ Не говори глупостей, Клара. ‒ Его глаза вспыхивают гневом и чем-то еще, что я не могу определить.
Меня передернуло от оскорбления.
‒ Это была всего лишь идея.
‒ Что ж, это плохая идея. Твой отец никогда тебя не отпустит.
Глубоко в душе приподнялся холодок. Я знаю, что это правда. Конечно же, так и есть. У Джованни нет ни денег, ни возможности увезти нас отсюда. А даже если бы и были, зачем ему лишние заморочки?
Я ненавижу себя за то, что даже предложила подобное. Как отчаянно, должно быть, я выгляжу?
Дрожа внутри, я встаю и хватаю бутылку «Джека Дэниелса». Она тяжелее, чем я ожидала, несмотря на это, подхожу с ней к мини бару, который до сих пор заполнен графинами и бокалами для вина. Но тут нет спиртного. Раньше здесь устраивали огромные вечеринки. Когда моя мать умерла, они прекратились.
Хотя через несколько дней должна состояться вечеринка в честь помолвки моей сестры. Мне даже не разрешили присутствовать. Все что я смогу увидеть, так это фейерверк из окна.
Не говоря ни слова, Джованни присоединяется ко мне, его тепло ощущается одновременно успокаивающе и остро. Он берет стакан из моей трясущейся руки, открывает бутылку и наливает насыщенную янтарную жидкость. Затем наливает себе вдвое больше.
‒ Эй, почему это себе ты налил больше? ‒ протестую я, в основном потому, что мне нравится его дразнить.
Выражение его лица шутливо-изумленное.
‒ Я больше, чем ты.
Он больше. Выше и шире в плечах, хотя все еще худоват. Его руки тоже больше моих. Они уверенно держат бокал, в то время как мой чуть ли не выпадает из трясущихся рук.
Делаю глоток, прежде чем успеваю передумать.
‒ О боже.
Виски обжигает мне горло, подобно кислоте, что прожигает до самого основания.
Он закусывает губу, чтобы не прыснуть со смеху.
‒ Отличная вещь?
‒ О, заткнись.
Это уже не имеет значения, потому что я тоже смеюсь. На самом деле, штука отвратительна.
Он улыбается и делает глоток. И даже не кашляет и не морщится.
‒ К этому привыкаешь.
‒ Сколько мне нужно выпить, чтобы привыкнуть?
‒ Больше, чем следовало бы.
Я делаю еще один глоток. Алкоголь снова обжигает, но должна признать, не так сильно. На вкус все еще не очень, но я все равно собираюсь выпить до конца. Этот домик у бассейна ‒ единственное место, где я могу нарушать правила, где могу испытать хоть что-то. Домик у бассейна ‒ единственное место, где я чувствую себя живой.
‒ Давай попробуем то, что я принесла, ‒ говорю я. Мой голос огрубел от алкоголя.
Он поднимает сигару.
‒ Ты принесла зажигалку?
‒ Вот дерьмо.
Вокруг его глаз собираются морщинки именно так, как мне нравится. Мою грудь сдавило, как будто от нехватки воздуха.
‒ Это не имеет значения, ‒ говорит он.
‒ Но я не выполнила свою часть обещания.
Он делает еще глоток. И это выглядит так естественно.
‒ Какое еще обещание?
‒ Делать плохие вещи, ‒ говорю я серьезно. ‒ Когда твоя жизнь контролируется, как моя, тебе нужно учитывать подобные нюансы. Предполагается, что сегодня будет та самая ночь.
Он опускает глаза со странной улыбкой на лице.
‒ Давай начнем с виски. Если его будет недостаточно, мы можем ограбить банк, например, или придумаем что-нибудь еще.
Я шлепаю его по руке.
‒ Ты смеешься надо мной.
‒ Никогда, ‒ наши глаза встречаются, и я вижу, что ему совсем не смешно. ‒ Я бы ограбил банк, если бы ты пожелала.
От серьезности его тона мои внутренности скручиваются узлом.
‒ Я бы предпочла, чтобы ты был в безопасности, ‒ шепчу я.
Джованни протягивает ко мне руку, чтобы обхватить ладонью мое лицо, но в полудюйме от него застывает. Я почти чувствую его жар, но остаюсь абсолютно неподвижной, ожидая его дальнейших действий.
Джо швыряет пустой стакан в бар и отходит.
Я вздыхаю с облегчением. Что это значит? В последнее время у нас бывают такие моменты, когда кажется, будто он собирается ко мне прикоснуться. Но никогда этого не делает. Я тоже хочу прикоснуться к нему, но также воздерживаюсь. Не знаю даже, с чего начать. Я даже представить не могу, что он почувствует. Будет ли он похож на виски, оставляющий за собой огненный след? Я боюсь это выяснить.
Джо плюхнулся на диван, и я следую за ним. Присаживаюсь рядом, стараясь не коснуться его.
‒ Джо, я волнуюсь о Хонор.
Джованни не смотрит на меня.
‒ Она сильная. Она может сама о себе позаботиться.
‒ Да, но Байрон ‒ придурок.
И даже она не в силах бороться с течением. Цунами. Ураган. Стихийное бедствие. Именно так характеризуются люди, как Байрон.
‒ Твоему отцу нужен кто-то, кто сможет перенять бизнес. Гарантирую, что он будет мудаком.
Он не говорит ничего того, чего бы я ни знала, но это все равно расстраивает. Здесь слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица. Я могу видеть только его фигуру рядом с собой, его шею и плечи, освещенные лунным светом.
‒ Это не восемнадцатый век. Это Лас-Вегас.
‒ Суть брака не в этом. Не здесь, по крайней мере.
Речь идет о создании альянсов. Все дело в деньгах.
‒ Он должен сделать тебя следующим в очереди.
По крайней мере, Джо крутится в этом уже много лет. Его отцу здесь доверяют, несмотря на то, что он не на верхах иерархии. Байрон очень долго не жил в Лас-Вегасе. Плюс он полицейский. Я с раннего возраста научилась не доверять копам... особенно грязным.
Джо качает головой.
‒ Нет, спасибо.
‒ Почему бы и нет? У тебя бы хорошо получилось. ‒ Я вижу, как он прикусывает язык. ‒ Что?
‒ Хорош в убийстве людей? ‒ тихо спрашивает он.
Я вздрагиваю. Большую часть времени мы обходим стороной то, чем конкретно занимается мой отец. И технически Джо ‒ часть всего этого. Я никогда не спрашивала его, убивал ли он кого-нибудь. Насколько мне известно, он уже грабил банк. Джо еще учится в старшей школе, так что они держат его непосвященным. Но как только он закончит школу, они захотят принять его в свои ряды. Я бы предпочла, чтобы он покинул это место. Даже если его отъезд меня добьет.
Он отрицательно качает головой.
‒ В любом случае, если бы именно меня готовили к этому, мне бы пришлось жениться на Хонор. А я не могу этого сделать.
Мысль о том, что он женится на моей сестре, сводит меня с ума. Он всего на пару лет ее моложе. Вообще-то, это неплохая идея.
‒ Почему бы и нет?
‒ Потому что мне нравится ее сестра.
Я замолкаю. Есть только одна сестра. Я.
‒ Что ты сказал? ‒ шепчу я.
‒ Ты слышала меня.
Он наклоняется ближе. Тянется ко мне, но на этот раз его ладонь скользит по моей щеке. Его прикосновение шокирующее, поразительное, невероятно грубое и теплое одновременно. Он проводит большим пальцем по моей коже, царапая меня. Мои глаза накрывают трепещущие веки.
Старая кожа кушетки скрипит, когда он наклоняется вперед. Сейчас он должен быть в нескольких дюймах. Его дыхание касается моих губ. Мурашки бегут по коже. Я жду... надеюсь…
Неожиданно его теплые и мягкие губы прижимаются к моим. Боже, я видела, как эти губы улыбаются, смеются, извергаются потоком проклятий, но никогда не думала, что они могут быть такими мягкими. Круче, чем обжигающий виски. Это нежное тепло, ласка, и я растворяюсь в нем, позволяя себе расслабиться.
Через секунду он отстраняется. Совсем не прикасаясь ко мне.
Мои глаза резко открываются.
‒ Джо?
Он выглядит измученным. Может, я и не чувствовала, как обжигает виски, но он это ощущал. Боль мелькает в его глазах. Он встает и отходит.
‒ Нет, Клара. Это было неправильно. Я был неправ, поступая так.
‒ Но почему?
Как это может быть неправильным? Это лучшее, что когда-либо со мной случалось. В ночь, когда я решила быть плохой, я испытала свой первый поцелуй. Это лучшее, что я могла себе представить. И он был таким сладким на вкус.
Он все еще качает головой, так яростно, что я не уверена, кого он пытается убедить: меня или себя.